Отражение в мутной воде - Арсеньева Елена - Страница 35

«Крепкие ребята», – подытожил наблюдение Георгий, поудобнее размещаясь в своем новом окопе и подавляя желание обернуться. Не стоит слишком трепыхаться: до Комсомольска они уж точно никуда не денутся, разве что кто-то из них приставит ствол к уху рулевого и потребует причалить к какому-нибудь необитаемому островку, где они и сойдут – то ли для того, чтобы ждать там некоего секретного вертолета, то ли желая втихаря разделаться с пленницей, как некогда три мушкетера разделались с миледи.

«Три мушкетера», которым вдруг до того осточертел Д’Артаньян, что они прикончили его на холме Сакре-Кер…

Впрочем, какие, к лешему, они мушкетеры? Да и особа не тянет на миледи.

Сначала, с первого взгляда, она показалась Георгию испуганной девчонкой, с этими нелепыми русыми кудряшками, облепившими голову, будто мягкий меховой чепчик. Потом, поглядев пристальнее, он понял, что «преступница» не столь уж юна: ей лет двадцать шесть. Беда не красит человека и очень откровенно выдает его годы, а то, что девушка в беде, сомневаться не приходилось. Поначалу, конечно, мелькнула у Георгия мысль, будто присутствует он при какой-то грандиозной подставке и все четверо – одна шайка, но не мог понять смысла такой «маскировки», привлекающей к себе всеобщее внимание. К тому же знавал он девочек из команды Виталия, вернее, одну из них. До сих пор от этого знакомства мурашки бегут по спине, хотя ему лично она ничего плохого не сделала, скорее наоборот. Эта же, сероглазая, ничем на тех не походила. В ее бледном, измученном лице читалось даже не отчаяние – полная безнадежность. Знала небось, в чьи ручищи попала, что ее ждет. И Георгий в который раз удивился тому, что Виталий, во-первых, сам предпринял этот дальневосточный вояж, пожалуй, все-таки не имеющий отношения к передвижениям Голуба, а во-вторых, не прикончил на месте человека, перешедшего ему дорогу, – эту девушку. Выходит, она ему зачем-то нужна.

Вопрос: зачем? Насколько нужна? И пострадают ли его планы, если эту бледную русоволосую особу увести прямо из-под его носа?

Для того чтобы порушить планы Виталия, Георгий на многое был готов, ох на многое…

Он на миг прикрыл глаза, такой азарт вскипел в душе. Натянуть нос Виталию – да это ведь одна из составляющих, которая приведет его к цели! Однажды такое уже удалось – удалось блестяще, если вспомнить стрельбу на холме Сакре-Кер и то, что происходит теперь на Зулейке. Почему не попробовать еще разок? Только надо придумать, как это проделать…

Даже не будь его слух так обострен, он услышал бы позади возню. Сердце нетерпеливо стукнуло, но он обернулся не раньше, чем это сделали еще двое-трое пассажиров.

Что такое? Куда это собралась «группа захвата» вместе с задержанной?

Решили переместиться в другой салон? Но почему? Вроде бы солнце их здесь не достает. Или начинается тот самый процесс высадки на необитаемый остров?

Нет, уходят не все: чернявый остался стеречь «предвариловку». А двое, похоже, сопровождают девчонку в гальюн. Интересно, они ее хоть в этом месте, которое арабы называют «комнатой уединения», решатся оставить одну? А ведь в туалете есть иллюминатор, и ширина его вполне достаточна, чтобы…

Георгий поднялся, потянулся, достал из сумки сигареты. Он вообще-то не курил, однако мог при надобности пустить «дымовую завесу». Демонстративно похлопал себя по карманам, в одном из которых задребезжал полупустой коробок, и с просветленным видом ожидания первой затяжки устремился на верхнюю палубу – через другой, разумеется, ход, чем тот, которым Виталий выводил пленницу.

Палуба была почти пуста: так, покуривали несколько рыбарей, свернувшись в клубочки на сильном ветру.

Да уж, разошлась погода, ничего не скажешь!

Георгий спрятал сигареты со спичками подальше и неспешно прошелся по палубе, потом сел, как бы тоже отворачиваясь от хлестких порывов. Чуть перегнулся через поручень – и почти сразу увидел очень интересную картину: Виталий высовывался из иллюминатора, однако смотрел при этом отнюдь не на живописные утесы, от красоты которых у всякого нормального человека невольно перехватывает дух. Похоже, он пытается заглянуть в соседний иллюминатор – попросту говоря, подсматривает в туалет.

«А, да ты еще извращенец!» – брезгливо хмыкнул Георгий, хотя прекрасно понимал: особа без штанов, сидящая на унитазе, нисколько не интересует Виталия, он элементарно стережет ее. Белобрысый в это время, конечно, побрякивает наручниками перед закрытой изнутри дверью.

А ведь Пидор оказался парень не промах! Вот заиграли на быстро бегущей волне солнечные зайчики, створка иллюминатора откинулась, и Георгий совсем свесился вниз.

Так и есть. Пленница высунула свою русую голову, огляделась – и замерла, встретив ухмылку Виталия.

Георгий почти физически ощутил разочарование, которое овладело девушкой. Однако она не отпрянула тотчас, трусливо сделав вид, что просто любовалась округой, а несколько секунд мерилась с Виталием взглядами. И за это малое время торжествующее выражение на его конопатой физиономии изрядно полиняло, сменившись откровенной ненавистью.

«Ого!» – подумал Георгий и торопливо отпрянул, прежде чем Виталий сообразил проверить, не было ли свидетелей у этой молчаливой дуэли взглядов.

Был свидетель, был… и сделал два вывода, которые, собственно, просто-таки сами просились к осмыслению.

Первое – Виталий в этом деле не простой исполнитель, пешка. Это его игра. Здесь замешано что-то очень личное – ненависть, например. Георгий в этом почти не сомневался – все-таки он многое сделал для того, чтобы стать объектом смертельной ненависти Виталия, а потому чуял товарища по несчастью, что называется, за версту. Хотя здесь-то, на Амуре, будет более точным выражение: «Рыбак рыбака видит издалека».

Теперь вывод второй. Девица ненавидит Виталия столь же сильно, однако, если она затянула эту перестрелку взглядов, ее ненависть сильнее страха. Да, сероглазая вышла из ступора скорее, чем рассчитывали охранники! И первая неудача с попыткой побега отнюдь не сшибла ее с ног. А раз так… раз так, Георгию надо как можно скорее оказаться в открытом переходе между двумя салонами. Просто для того, чтобы убедиться в правильности или неправильности своих умозаключений.

Он уже начал спускаться, когда сообразил, что может не успеть. Если все пойдет так, как он предполагает, лучше оставаться по правому борту на верхней палубе. Ведь с той стороны берег ближе…

Но тут же Георгий с досадой покачал головой: нет, вряд ли она решится. Ведь на нее сразу наденут наручники, а со скованными руками…

И тотчас тяжелый всплеск сказал ему, что он ошибался. Все-таки решилась!

В следующее мгновение Георгий вскочил на бортик и, сильно оттолкнувшись от тонкого поручня, прыгнул в Амур.

Он знал, как войти в воду, чтобы вынырнуть почти мгновенно, и оказался на поверхности почти одновременно с девушкой. И даже успел удивиться, что она вообще вынырнула: прыгать с «Метеора» – почти самоубийство! Она даже не прыгнула, а рухнула. Похоже, ее крепко оглушило: белые губы жадно втягивали воздух, глаза были совершенно бессмысленные.

Георгий подхватил ее, и тут рядом что-то тяжело ударилось о воду. Глянул мельком – и едва не пошел ко дну от изумления: «Метеор» уже дал задний ход. А рядом, на волнах, колыхался спасательный круг, брошенный чьей-то меткой рукой.

«Метеор» был совсем рядом; моторы глохли.

«Недалеко же ты убежала, бедняжка», – с невольной жалостью подумал Георгий: на нос уже вылез тот, чернявый; следом продвигался Виталий, а белобрысый страховал их сверху, выцеливая из пистолета парочку, бултыхавшуюся в волнах.

«Неужели выстрелит?!» Проверять, пожалуй, не стоило, однако Георгий дал себе слово припомнить им всем, а белобрысому в частности, этот «тир».

Ну а пока – делать нечего, Георгий начал надевать на девушку спасательный круг. И вдруг встретил ее взгляд.

Его словно ударило – таким ужасом были полны эти только что незрячие глаза. Бессмысленно отпихивая круг, а заодно и Георгия, она бормотала: