Обнаженная тьма - Арсеньева Елена - Страница 51

– Когда какие-то соревнования происходили в Москве, я старалась там бывать. Не то чтобы я была какой-то фанаткой, ну, и не как все эти безумные родственники, которые своих деток-спортсменов пасут, трясутся над ними, как не знаю что. Просто ездила ее поддержать, знала, что ей приятно знать: я где-то здесь. Хотя мне, честно сказать, не нравилась спортивная женская гимнастика. Мужская – совсем другое дело. Это такая красота, особенно вольные упражнения! Помню, одно время в сборной выступал один мальчик, Сева его звали… Всеволод Корнилов. Зал просто рыдал от восторга, когда он показывал вольные упражнения. Карина вроде бы в него была влюблена, да я и сама была в него влюблена – заочно, конечно, как зрительница, к тому же он совершенно мальчик был. Потом он почему-то ушел из спорта, какая-то там произошла трагедия. Карина не любила об этом говорить, я ничего толком и не знаю. Вроде бы тоже что-то с сердцем. Ох уж этот большой спорт, сколько жизней он покалечил…

Влад вежливо кивал. Потом бросил взгляд на часы, и его лицо стало обеспокоенным:

– Так, время Ч. Сбегаю-ка я еще раз проверю нашего друга. А вы…

– Помню, помню, – кивнула Александра. – Носа на улицу не высовывать, а если что – кричать «караул».

Влад так и закатился. Он удивительно приятно смеялся, как-то неожиданно легко и свободно, словно в эти мгновения сбрасывал с плеч невидимый груз, который заставлял его порою сутулиться и наклонять голову с видом странной, обреченной усталости. Александра уже нагляделась на своего неожиданного помощника, ну, не сказать чтобы пялилась во все глаза, но увидела достаточно, чтобы первое ее впечатление о Владе изрядно изменилось. Тогда, во дворе Нижегородской подстанции, она встретила достаточно беззаботного тридцатилетнего человека, настолько уверенного в себе и своей удаче, что даже откровенная измена невесты не произвела на него такого уж потрясающего впечатления. Александра не сомневалась, что помочь он ей решился просто от нечего делать или от желания завязать интрижку – легонькую, ни к чему особо не обязывающую. Потом, вечером, у нее дома, это был уже другой Влад – более взрослый, более серьезный, поразивший Александру готовностью разделить с ней все те проблемы, которые так неожиданно и жестоко поставила перед ней жизнь. А сейчас… Он был все время разный, он странно менялся все те три часа, которые они провели вместе, ожидая, когда, наконец, вернется домой его приятель-детектив, назначивший им встречу, но необъяснимо запаздывающий на нее.

Порой Александре казалось, что Влад смотрит на нее только как на женщину, с которой не прочь залечь в постель. Во всяком случае, его поцелуй при встрече был по-настоящему горячим – со вчерашнего дня она немножко научилась разбираться в таких вещах и могла отличить невинную симпатию от вожделения. Потом он вдруг темнел лицом, уходил в себя, как бы забывался, и тогда Александре казалось, что в этой истории с Кариной есть еще нечто, о чем Влад догадывается, а может, даже знает, но не хочет или не смеет ей сказать. Например, потому, что боится причинить боль. Она подозревала, что этот его знакомый, частный детектив, что-то успел сообщить Владу в приватной беседе, что-то очень неприятное, и тот теперь не знает, как подготовить ее к какому-то потрясающему открытию. Она хотела спросить впрямую, да заробела. Хотя какое открытие могло быть более ужасным, чем открытие вчерашней ночи: она думала, что отдалась по любви, а на самом деле ее изящно изнасиловали, и, очень может быть, сделал это тот самый человек, из-за которого погибла Карина…

Александра встала, подошла к высокому, развесистому растению, такому же синтетическому, как американское мороженое, и украдкой выглянула в окно.

Уже стемнело, но в свете витрин прекрасно виден черный джип.

Он по-прежнему здесь. Караулит, как пришитый. Чего ему надо, господи, ну чего ему надо?! Обещание Александры кричать «караул» не было пустой шуткой: Влад всерьез опасался, что во время одной из его отлучек Ростислав сунется в «Баскин-Робинс», как в кафе кинотеатра «Рекорд». Да, да, он приперся туда как ни в чем не бывало, уселся в углу, заказал кофе и принялся отпивать маленькими глоточками, не сводя с Александры тяжелого взгляда. Не подходил, ничего не говорил, не выступал – просто смотрел. И она вдруг опять ощутила себя полуголодной, грязной, потной в том душном подвале, на своей измятой куртке, прикованной одной рукой к трубе… Даже запястье по-старому заломило, честное слово!

Влад мгновенно все понял, поднялся:

– Пошли отсюда.

Ростислав провожал их глазами, а через минуту выскочил следом, подошел к своему джипу, поставил ногу на подножку, словно в стремя, всем своим видом показывая, что готов «вскочить в седло» и снова гнать, преследовать Александру, куда бы она ни пошла…

Они направились было в пельменную на углу, но там оказался санитарный день. Потом, когда «окопались» в кафе-мороженом, Ростислав забрался в джип. Он выбрал себе отличный наблюдательный пункт: выход из «Баскин-Робинса» да и улица просматривались во все стороны, не скрыться.

– Ничего, – утешал Александру Влад, – как только появится мой приятель, попрошу его позвонить знакомым гаишникам, напустим их на этого паразита. Тут вообще стоять нельзя, если я не ошибаюсь. А даже если можно, найдут, за что его зацепить!

Но приятель все никак не появлялся. Ближайший телефон-автомат не работал, а к следующему бежать чуть ли не квартал, поэтому Влад предпочитал каждые полчаса наведываться на квартиру к детективу, благо тот жил именно в этом доме, где на первом этаже обосновался «Баскин-Робинс». Жена неизменно отвечала, что хозяина еще нет, когда вернется, она не знает, а в отсутствие мужа она никого, никаких клиентов в квартиру не пускает. Мало ли что договаривались! Вот он придет – тогда пожалуйста.

Однако выражение лица Влада, вошедшего в кафе, подсказало Александре, что детектива по-прежнему нет.

– Загулял, загулял, парнишка молодой, в красной рубашоночке, хорошенький такой, – огорченно сказал Влад. – На сегодня облом, Сашенька. Оказывается, десять минут назад он позвонил жене, просил меня предупредить: задерживается безнадежно на каком-то важном деле, предлагает созвониться завтра.

Александра испуганно моргнула. Завтра? А как быть с Ростиславом? Он же непременно потащится следом. Предположим, Влад проводит ее домой, но он когда-нибудь все ж таки уйдет…

Влад посмотрел на нее исподлобья и вдруг покачал головой, словно прочел ее мысли.

– Нет уж, – сказал решительно. – Домой вы не пойдете. У вас же двери – одним мизинчиком взять можно! Поедете ко мне. Ничего, квартира большая, всем места хватит.

Александра поглядела непонимающе. Влад отвел глаза.

– Чего там, – сказал грубовато. – Нечего меня опасаться, я все-таки приличный человек, не какой-то этот ваш… – Глянул виновато: – В смысле, там вам будет безопасно во всех смыслах, поверьте.

– Вряд ли это хорошая идея. Не сможете же вы прятать меня всю оставшуюся жизнь, – усмехнулась Александра.

– Строго говоря, я не прочь, – спокойно сказал Влад. – Но все определится завтра, ведь этот мой загулявший приятель появится же когда-нибудь! Вот и поговорим завтра о дальнейшем. А пока – поехали. Это не столь уж далеко, в районе Сенной площади.

– Нет, не стоит, – упрямо качнула головой Александра. – Во-первых, Ростислав непременно потащится следом, вы же прекрасно понимаете. Судя по его настроению, он намерен меня выследить – и выследит.

– А во-вторых? – полюбопытствовал Влад.

Она пожала плечами. Ну что ему сказать? Что боится оказаться слишком ему обязанной, дабы не последовала неизбежная расплата? Приличный-то он, безусловно, приличный, однако прежде всего мужчина, а кое-что об этом племени Александра уже успела узнать. Как пояснить, что она смертельно боится последствий того поцелуя? Что опять вернулись старые страхи, смешанные с идиотской брезгливостью? Урок, преподанный ей Ростиславом, оказался слишком впечатляющим и тяжким по последствиям, чтобы она скоро решилась повторить опыт. А если Влад начнет настаивать и придется ему сопротивляться всерьез? Он ей нужен, он ей страшно нужен, по сути, это единственный человек на свете, которому Александра доверяет, но вдруг за это доверие потребуется заплатить – элементарно заплатить собой? Перенесет ли она такое разочарование?