Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Мышьяк за ваше здоровье - Арсеньева Елена - Страница 8


8
Изменить размер шрифта:

– Почем лещи? – послышался рядом женский голос.

– Смотря какие. – Цыганка тыкала пальцем в разложенные кучки. – Эти по десятке, эти, покрупнее, – по пятнадцать, эти, королевские, – по двадцать.

– Ну прямо-таки королевские! – фыркнула женщина с таким раздражением, что Анна невольно на нее покосилась.

Ох, да она совсем молоденькая, лет двадцати пяти – двадцати шести, с чудными золотисто-русыми волосами. Легкое взвихренное облако разметалось по точеным плечам, беззаботно выставленным из легкого сарафана. А кожа какая… светится, истинно светится! Рядом с такими чудными цветами, как эта блондиночка и как цыганка, женщина не первой молодости, пусть даже не обделенная броской, яркой внешностью, привыкшая за жизнь к своей красоте, к безоговорочному мужскому восхищению, чувствует себя не то чтобы невзрачной, но изрядно поблекшей. Конечно, эта девочка вполне годится Анне в дочери, да и цыганка тоже, даже еще больше, потому что Анна и сама по-цыгански смуглая, черноволосая и черноглазая.

Дочку Анна всегда хотела, всю жизнь… Но не дал господь. Хорошо живут они с Петром, жаловаться грех, а детей нет и не было, и, хотя женились по великой любви и с годами страсть между ними не остыла, нет-нет да и начинаешь задумываться, когда тщательно закрашиваешь басмой предательские серебряные нити на висках: все-таки любовь мужчины и женщины – это две разные любви. Что, если не сегодня-завтра прельстит взгляд Петра такая вот легконогая, статная, с мрачноватыми серыми глазами? Или стихийная секс-бомба вроде цыганки? Как тогда жить, что делать? Иногда она сама, нарочно, из какой-то потаенной, глубинной вредности, устраивала себя мучительные испытания: когда брала в дом горничную или повариху самой вызывающей внешности и развязности. Но какое-то вещее чувство уверенно подсказывало: бесполезны все их взгляды, и охи-вздохи, и откровенные авансы – Петр никого не замечает, когда рядом Анна, а когда ее нет, думает только о ней. Ну и слава богу, ну и хорошо, значит, можно не тревожиться от того, что одна немыслимая красавица стоит сейчас бок о бок с Петром, а другая трясет перед ним тугими грудями… кстати, на блондинке тоже нету лифчика и с грудями там тоже все обстоит как надо, даже на женский, ревнивый Аннин взгляд!

– Нет, дороговато, – с сожалением сказала блондинка и пошла прочь, легко ступая своими высоко открытыми, точеными ногами и оттягивая носочки, как танцовщица.

– Дороговато ей! – проворчала вслед цыганка, не без ревности провожая взглядом эту своеобразную, летящую поступь. – Вяленая рыба не женская еда, правда, баро?

– Правда, – согласился Петр. – Моя жена воблу не ест – это мои забавы. Ладно, давай десяток королевских, да смотри, чтобы все были такие, как этот, один в один!

– Ах, баро, какой-то же ты золотой, изумрудный, брильянтовый! – словно не веря своему счастью – сразу на двести рублей продала товару! – забормотала цыганка, проворно швыряя лещей – ничего не скажешь, они были отборные, один другого краше! – в подставленный Анной пакет. – Желаю тебе жизни десять тысяч лет, и жене твоей, и детям!

Получила деньги, подхватилась с места и понеслась невесть куда, взвихривая пыль веерами своих пышных юбок и не обращая никакого внимания на оставленную рыбу. Ей вслед недоуменно посмотрела немолодая чеченка, одна из многочисленных перекупщиц вяленого товара.

– Сейчас вернусь! – крикнула ей цыганка. – Деньги мужу отдам и вернусь!

Чеченка кивнула, опасливо огляделась – и принялась перебрасывать одну за другой самые лучшие рыбины из цыганкиной кучи в свою.

Анна и Петр исподтишка переглянулись, рассмеялись и пошли к машине, справедливо рассудив, что вмешиваться в маленькие секреты большого рыбного бизнеса, как, впрочем, и в сложные межнациональные отношения, им нет резону.

– Десять тысяч лет жизни, с ума сойти… – пробормотал Петр. – На что ж я буду похож через десять тысяч лет?

Анна исподтишка окинула мужа любящим взглядом. Вот уж правда что, не про него ли песня сложена: каким ты был, таким остался, орел степной, казак лихой? Среди тихих, медлительных, беловолосых увальней владимирской деревни Заманихи он один был такой – яркоглазый, дерзкий, с темно-каштановым курчавым чубом, и впрямь очень похожий на лихого казака – на Григория Мелехова, каким его сыграл в фильме «Тихий Дон» артист Глебов. Анна тоже чем-то напоминала Аксинью, разве что была статью не полной, а тонкой – не только в юности, но и до сих пор сохранила девичью стройность. Они с Петром и сейчас красивая пара – оба высокие, подтянутые, худощавые, с точеными лицами и темными волосами, только Петр синеглазый, а у Анны глаза черные, оба на редкость моложавые, а уж в прежние годы были вообще на загляденье, старые фотографии, еще свадебные, просто-таки слезу умиления вышибают у всех, кто их смотрит.

Никто, никто не мог сравниться с Петром по стати, удали, красоте, даже Ванька Бушуев, даром что был тоже красавец не из последних и удалец, каких мало. Но до Петра не дотягивал, оттого и злобствовал, оттого и цеплялся к сопернику, как репей… Нет, репей безвредный, он только оцарапает, ну, одежду попортит, это в худшем случае, а Ванька из одной только ревности и зависти к Петру едва не изломал им с Анной жизнь… сам за это и поплатился, черная душа! Сгинул в безвестности, в позоре. Вот уж сколько времени с тех пор прошло, а жалят порою воспоминания тех тяжких лет… и притом, что были они порою невыносимыми, они же остались и самыми счастливыми, самыми яркими годами в жизни Анны, это она теперь понимает. Потом все было – и богатство, и благополучие, которое заслуженно пришло к Петру, великому труженику, и любовь их цвела пышным цветом, по сию пору не отцвела, а все же не было больше того высокого накала чувств, того горения, какое испытывали они когда-то… как ни странно, благодаря Ваньке Бушуеву, грозившему их разлучить. Не удалось!

– Глотнешь?

Анна очнулась. Бог ты мой, ну чуть ли не утонула в печальных мыслях! Даже не заметила, как они с Петром забрали покупки и дошли до машины, как сели. Петр уже успел разложить на газетке одного из только что купленных лещей и открыть бутылку своего любимого «Красного сокола».

– Нет уж, сам пей. А я лучше «Крем-соды» попью.

Она не любила пива, даже безалкогольного, вообще никогда не пила. Петр же, принципиально не берущий в рот спиртного с той самой ночи, когда из-за лишку выпитого попал под неусыпное, злобное подозрение Ваньки Бушуева, употреблял теперь только безалкогольное пиво: и то лишь ради непревзойденного, классического сочетания двух вкусов – пива и вяленой рыбы. Это был своего рода ритуал: купить на Канаве рыбца, открыть бутылочку ледяного, запотевшего в термосе-холодильнике «Красного сокола»… Вон как вгрызается в соленое, сочное рыбье мяско! Анна никогда не спрашивала мужа, почему он так любит есть в машине, но догадывалась: вспоминает о молодости, когда работал шофером на турбазе и частенько вот так перекусывал воблой и пивком. Не безалкогольным, конечно, тогда ни о чем подобном не слыхали, – обыкновенным «Волжским». В этом была особая доблесть, чтобы глотнуть в пути пива, а потом уйти от Ваньки Бушуева, который стерег каждый шаг Петра Манихина и готов был за один только запах алкоголя упечь за решетку, если уж не удалось пришить то страшное дело. Анна читала: вот так же какой-то ловкач посадил гангстера Аль Капоне не за совершенные им страшные преступления, а всего лишь за неуплату налогов. Хотя, с другой стороны, за пьянство за рулем Петра вряд ли посадили бы – ну, отобрали бы права, чего еще?

А впрочем, нет, Ваньке главное было – найти, как в него вцепиться, – и он не оторвался бы, присосался бы намертво, не успокоился бы на достигнутом, точно посадил бы!

– Извините… извините, можно вас спросить?

В окошко просунулась золотистая голова, блеснули встревоженные серые глаза. Да ведь это та самая красотка, которая торговалась с цыганкой из-за лещей!

– Ой, извините ради бога, вы, случайно, не в Зеленый Город сейчас поедете?

– Вообще-то да. – Петр чуть не поперхнулся от удивления. – А вы откуда знаете?