Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Любовный роман ее жизни (Наталья Долгорукая) - Арсеньева Елена - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

Однако случая сего он так и не устерег. При умирающем императоре неотлучно находились Андрей Иванович Остерман и камердинер Степан Васильевич Лопухин (их-то и винит молва в злоумышлении на жизнь молодого царя), а также доктор Николас Бидлоу, который, увы, получил доступ в царскую опочивальню слишком поздно, когда все дело было уже заговорщиками слажено. Петр в сознание прийти-то пришел, но лишь на миг – чтобы привстать и выкрикнуть:

– Запрягайте! Я еду к сестре! – разумея свою любимую сестру Наталью Алексеевну, умершую двумя годами раньше.

После слов сих он упал на постель и отправился туда, куда и собирался.

Рыдающий, испуганный, нетвердо державшийся на ногах князь Иван попробовал было пробежаться по коридорам Кремля и прокричать:

– Да здравствует императрица Екатерина! – однако никто его не поддержал.

Тогда молодой Долгорукий отправился к отцу и отдал ему оба списка завещания, которые Алексей Григорьевич спустя несколько дней сжег, понимая, что дело проиграно и надобно во всем полагаться на волю божию…

Именно это оставалось делать и бедной графине Наталье, к которой вечером того же несчастного дня приехал жених и с рыданиями принялся рассказывать о последних минутах повелителя и друга. О духовной он, понятно, ни словом не обмолвился. Да и, казалось, к чему об этом говорить? Довольно того, что влюбленные рыдали и многажды поклялись: их ничто не разлучит, кроме смерти! Наталья и впрямь готова была тогда с милым все земные пропасти пройти. Собственно, что ей и придется вскоре сделать.

А между тем чуть ли не на другой день после смерти молодого императора Верховный тайный совет порешил избрать на престол курляндскую герцогиню Анну Иоанновну,[4] племянницу Петра Великого, которая и мечтать не смела о столь высокой и сверкающей доле. Строго говоря, ее потому и выбрали на царство, что считали забитой и несчастной бабенкой, которой умные верховники легко станут управлять с помощью ею подписанных кондиций, ограничивающих власть. Долгорукие, которые пуще всех настаивали на сих условиях, и не подозревали, что при дворе давно и тайно действовала пронемецкая партия (и Остерман, и фельдмаршал Миних, и Степан Лопухин, а главное, его жена Наталья Федоровна, бывшая в родстве с приснопамятной Анной и Виллимом Монс[5] и другие), которая уже снеслась с герцогиней Курляндской и предупредила: пусть подписывает любые бумаги, от них потом и отречься можно!

Что Анна Иоанновна и сделала в самом скором времени. Князя Василия Лукича Долгорукого она, изорвав кондиции в клочки, пребольно ухватила пальцами за нос да едва не сломала его:

– Вы, Долгорукие, думали меня за нос водить? Ну так я тебя поведу!

А Алексею Григорьевичу новая государыня решила отомстить горше всей его фамилии: за то, что с пеной у рта настаивал на непременном разлучении Анны Иоанновны с обожаемым ею Эрнестом-Иоганном Бироном, бывшим в Митаве ее секретарем и любовником, а также тайным отцом ее детей.

Как странно в жизни бывает: порешит человек во что бы то ни стало разлучить женщину с возлюбленным, а этим возьмет да и подпишет себе смертный приговор… И добро бы только себе!

Когда Анна Иоанновна воцарилась, самому простодушному и легковерному человеку стало ясно, что участь Долгоруких ждет самая печальная. Над ними уже многие смеялись, их уже многие сторонились. После встречи новой императрицы Наталья возвращалась домой в карете через полки, еще выстроенные для парадной церемонии. Некоторые солдаты-преображенцы, любившие своего майора, кричали:

– Это отца нашего невеста!

Подбегали к окошку ее кареты, плакали:

– Матушка наша, лишились мы своего государя!

Однако нашлись и другие, которые орали:

– Прошло ваше время, теперь не старая пора!

И все-таки Наталья продолжала надеяться, что невозможно без суда человека обвинить и повергнуть опале, все еще верила в какое-то лучшее будущее. Настолько сильно верила, что торопила жениха со свадьбой. На самом деле семья, в которую она входила, была ей тошна: злоехидный князь Алексей, вечно испуганная жена его, противные дочки, а всех вредней – красавица Екатерина. Хотя ей-то было с чего вредничать – государыню-невесту не зря называли злые языки разрушенной – чтобы понадежнее привязать к себе мальчишку-императора, она, по настоянию отца, соблазнила его, а теперь тщетно пыталась скрыть от всех последствия сего поступка, которые, увы, не замедлили сказаться. Впрочем, Наталья готова была хоть с дикими зверями породниться, только бы возлюбленный князь Иван был при ней!

И вот в начале апреля 1730 года свадьбу сыграли-таки. Случилось это в знаменитой подмосковной вотчине Долгоруких – Горенках, где, бывало, живал безвыездно молодой государь и куда после его кончины удалилось семейство Алексея Григорьевича.

Свадьба оказалась весьма печальна – полная противоположность пышному, блистательному обручению! Всем казалось, что брак этот больше плача был достоен, а не веселия. Родня, Нарышкины и Шереметевы, отчаявшись совлечь неразумную девчонку с пути, который неминуемо должен был привести ее в полную пропасть, окончательно от Натальи отступилась. К тому же всяк из них за себя боялся, да так сильно, что в дом жениха невеста приехала в карете одна, с двумя только старушками-вдовами. Спасибо им, что хоть они смилостивились, не дали дочери фельдмаршала Шереметева в одиночестве отправиться к венцу…

Два дня Наталья и Иван искренне радовались своему счастью, почти забыв обо всем остальном, кроме своей любви. На третий день собрались делать обычаем положенные визиты к его родным. Как раз в то время, как уже все готово было к отъезду новобрачных из Горенок в Москву, явился туда сенатский секретарь и объявил Алексею Григорьевичу со всем семейством указ, ссылающий их в дальние деревни, но в какие – неизвестно.

От ужаса при получении этого указа княжна Екатерина родила преждевременно мертвого ребенка, по поводу чего саксонский посланник Лефорт ехидно докладывал в Дрезден: «Девственная невеста покойного государя счастливо разрешилась в прошлую среду дочерью…»

Наталья никак не могла допустить и отказывалась верить возможности такой несправедливости, какую предстояло испытать ее новому семейству. По ее малоопытности она понять не могла, как это можно без суда ссылать людей! Молодая жена принялась уговаривать мужа и свекра поехать к императрице и объясниться с нею, оправдаться. Воображала, что если они были на дружеской ноге с Петром Алексеевичем, то и с Анной Иоанновной так же случится: и к ней войдут без доклада, и новая государыня их выслушает сочувственно… Наталья также настояла все же делать свадебные визиты. И вот тут-то, объезжая по очереди всех Долгоруких, она удостоверилась: увы, можно без суда людей ссылать, потому что, оказалось, все они получили указы или ехать в дальние деревни, или на губернаторские или воеводские места в дальние провинции. Например, Василий Лукич Долгорукий получил назначение сибирским губернатором. Правда, спустя несколько дней предписание изменится – он будет сослан в Соловецкий монастырь. Теперь только Наталья вполне уразумела смысл слов об искоренении всей фамилии. От кого-то раньше она слышала, будто турецкий султан подданным своим, впавшим в немилость, посылает веревку, чтобы те удавились, – ну вот теперь и в России времена подобные настали, казалось ей.

Но все же отрада ее была в том, что князь Ванечка, любимый муж, был рядом. Наталья настолько жалела его, пребывающего в великой горести, что боялась, как бы он в отчаянии чего-нибудь с собой не сделал, какого-нибудь греха. Поэтому она повсюду ходила за ним и следила за ним, все целовала, да миловала, да утешала, уверяя, обстоятельства-де непременно переменятся к лучшему и небеса вновь сделаются к ним милостивы. А между тем ей бы следовало обратить взоры от небес к земле, потому что на сборы Долгоруким было дано всего ничего: уже через три дня они должны были выехать из Горенок.

вернуться

4

Новеллу о ней можно прочесть в книге Елены Арсеньевой «Царица любит не шутя».

вернуться

5

Новеллы о Лопухиной и Анне Монс можно прочесть в книге Елены Арсеньевой «Прекрасные авантюристки», а история Виллима Монса рассказывается в книге «Царица любит не шутя».