Крутой мэн и железная леди - Арсеньева Елена - Страница 46

– Что? А, это из песни. Помню.

– Ну да. Одна из моих любимых песен. Вообще, «Би-2» – это что-то, конечно… Помните? «Теряю голову я… любовь нечаянная… как среди белого дня… она накроет меня!»

– Вы издеваетесь, что ли?!

– Ну да, а вы что, еще не поняли? Человек, у которого болит, условно говоря, голова, идет сначала к врачу, но потом, получив рецепт, бежит в аптеку за лекарством. У вас болит душа. Я даю вам рецепт…

– Но этот рецепт не в аптеке! В смысле, не лекарство из аптеки! Это все равно, как если бы вы посоветовали человеку с больной головой пойти и разбить ее о стену!

– Да, бывает такая боль, что и в самом деле хочется размозжить голову о стенку. Или хотя бы сильно удариться обо что-то. Иногда помогает. А душевная болезнь – далеко не мигрень… Но вы правы, внутренне сопротивляясь мне. Слишком много должно произойти случайных совпадений для того, чтобы она оказалась в такой ситуации, какая вам нужна. Не устраивать же наблюдательный пункт напротив ее окон – ждать сутками, пока ей снова ударит в голову снимать стресс с помощью стриптиза…

– А вы что, думаете, она таким образом снимала стресс?

– Между прочим, не столь уж редкий случай. Многие дамы определенных лет – ну, не рабоче-крестьянки, понятное дело, а дамы из имущих классов! – пытаются таким образом реабилитироваться после нервных перегрузок и стрессов. Несколько лет назад у нас в городе был клуб с жутко претенциозным названием «Ла ви он роз», где дамы – отнюдь не одиночки, а все замужние, детные, как принято выражаться! – танцевали стриптиз в пустом зале… причем каждая была уверена, что за ней подглядывают мужчины. Именно это и придавало тайному пороку такую остроту, именно это и давало им такой кайф. Не просто перед аудиторией раздеться – на это не всякая способна, это скорее напрягает, чем разгружает! – а тайное подглядывание…

– А как вы думаете, она знала, что я тогда за ней подсматривал?

– Да почти уверен.

– Ну и сучка же она тогда! Ну и тварь!

– Послушайте, мой юный друг! А не слишком ли дорого вы цените свою утраченную невинность? Вы получили превеликое удовольствие – сами говорили! – приобрели опыт и заболели – но не вульгарной венерической болезнью, а благородным безумием. Чем это плохо, ради бога?!

– Благородным безумием? Ничего себе! Что ж тут благородного?! Я спятил! Я хочу избавиться от этого! Я свихнусь, если это еще продлится! Я хочу нормальную жизнь, жену хочу, ребенка! Помогите мне! Помогите!

– Хорошо, помогу. Еще один вопрос… Нет, потом.

– Ну уж говорите, говорите, какой вопрос?

– Вы стихи Цветаевой любите?

– Кого?

– Все ясно. Марина Цветаева – поэтесса такая была, очень знаменитая. Великолепные стихи… В одном из них есть такие строчки:

Потом там еще какие-то строки, и под занавес:

И так далее…

– Государыня? Лилит? Фу-ты, ну-ты!.. Да ведь вы же ее не видели никогда в жизни, чего же так высоко ставите? Вы ж ее не знаете!

– По вашим рассказам я какое-то представление, конечно, составил, но в основном вы правы – я ее не знаю.

– Ну и вот! Там по большому счету смотреть не на что! Обыкновенная тетка преклонных лет! Просто я мальчишка был, ошалевший от спермотоксикоза, вот и зациклился на ней! Сам дурак! И еще вы… масла в огонь! Ну вот что! Поможете мне или нет? Говорите раз и навсегда!

– Я врач. Вы – мой пациент. Долг врача – помогать пациенту.

– Как это? – глупо спросила Алёна. – Зачем?

Он молчал, странно, тяжело переводя дух.

Боже мой, да ведь он и сам безумный, сумасшедший! Она в руках сумасшедшего, ее жизнь и жизнь других людей!

Вроде бы не о чем думать. Подумаешь, раздеться! Почему же ее так трясет, так колотит от ужаса?

– А потом? – выдавила она.

– Всё, что я захочу. Но потом. Сначала раздевайся.

Всё, что он захочет!

Алёна тяжело сглотнула. Сколько времени они здесь, в этой квартире? Минут десять, а то и больше. Во всяком случае Юрий – больше. Сколько времени нужно, чтобы Пак забеспокоился? Час, как минимум, это точно.

Алёна слегка покачала головой. Если удастся выбраться отсюда, в жизни никуда не поедет больше с Паком, даже если это будет нужно для очередного романа. В прошлом году они со Светой попались в кошмарный переплет, и тогда их тоже вез Пак! Можно подумать, он в негласном сговоре со всеми злоумышленниками в Нижнем Новгороде.

Итак, ждать помощи от водителя бессмысленно, он будет сидеть и в ус не дуть, если только не последует новый вызов. Тогда Пак начнет звонить на мобильник Юрия, а телефон не ответит.

Потому что он у Алёны в кармане.

Ну да, ее мобильник вместе с сумкой валяется вон в том углу, а телефон Юрия – здесь.

И если улучить минуту, она может нажать на тревожную кнопку 02, может вызвать милицию!

Только как ты ее улучишь, эту минутку?

Немедленно всплыло воспоминание о том, как тогда же, в прошлом году, сидя между двумя своими похитителями, она пыталась нашарить сквозь плащ телефон в кармане и активировать свой последний вызов, чтобы хоть кому-то хоть как-то дать знать, где она и что с ней.

Тогда не удалось. А сейчас…

Она сунула руки в карманы, съежилась, посмотрела исподлобья:

– Ты с ума сошел? Зачем это тебе! Ты что? Женщин не видел? Ты знаешь, сколько мне лет? Твоя девушка молодая и красивая, на нее вон смотри на раздетую!

Господи, да если бы еще сегодня утром кто-то сказал, что Алёна Дмитриева, любительница мини-юбок, высоких каблуков, глубоких вырезов, стрингов и молоденьких красавчиков, начнет корчить из себя чуть ли не пенсионерку… Ну да, попадешь в такой переплет, наверное, будешь корчить!

Она осторожно ощупывала в кармане телефон. Господи, хоть бы не выключить его ненароком!

Парень глядел на нее исподлобья. Бледные губы его шевелились. Алёна почему-то обратила внимание, что волосы его гладко зачесаны назад и прилизаны гелем или лаком сбрызнуты. Волосы были довольно длинные, какого-то неопределенного цвета.

– Хорошо, – пробормотал он. – Не понимаешь, что я тебе говорю? Тогда смотри.

Он легко, пружинисто прошел к неподвижно лежащему Юрию, нагнулся над ним, взял за голову и чуть приподнял. Юрий не шевелился, глаза его были закрыты.

Безумец посмотрел на Алёну.

– Ты это, наверное, только в кино видела, да? – спросил он почти дружелюбно. – Ну так я тебе покажу, как это в жизни делается. Вот так: чуть-чуть поворачиваешь назад, потом рывок – и все. Мгновенно и безболезненно! То есть он-то ничего не почувствует. Тот ваш санитар на кухне тоже кровью потихоньку истечет. Ну и Инка тоже. А тебе хуже всех придется, это я обещаю!

Самое страшное было, что он не бесновался, не метался туда-сюда, не потрясал кулаками, не грозил, не выл… словом, не исполнял всех тех трюков и номеров, которые полагалось бы исполнять безумцу. Он говорил холодно, негромко и на диво логично, и именно от этой его спокойной логичности Алёне вдруг легла на спину чья-то влажная, мохнатая ледяная лапа и принялась прохаживаться вверх-вниз…

И в тот же миг ею овладело ледяное спокойствие. Как это спокойствие уживалось с жутким страхом, который она испытывала, Алёна не понимала, но вот как-то уживалось. Может быть, это объяснялось тем, что рука, сжимавшая телефон, наконец-то его увидела . Теперь Алёна знала, куда нужно нажимать. Ну и вдавила ноготь в край клавиши…