Кошмар во сне и наяву - Арсеньева Елена - Страница 9

– Эй вы, ублюдки! – возопил вдруг водитель, придерживая руль одной рукой и полуооборачиваясь назад. – Хотите сказать, чехлы мне изгадили? Ну, увижу хоть одно пятнышко…

– Ты лучше на дорогу смотри, – предостерег бритый. – Не хватало еще из-за твоих чехлов врубиться тут!

Альбина осмелилась шевельнуться, встала на четвереньки – вдруг увидела около самого лица ручку на дверце. Не раздумывая, вцепилась в нее, нажала, метнулась всем телом вперед.

Что-то жестко чиркнуло по локтям, по коленям. Все гудело вокруг.

Свист, визг тормозов, хохот…

– Дура, задницу прикрой! – заорал кто-то хохочущим голосом.

В глазах мигала красная мгла. Альбина слепо ползла вперед, пока не уткнулась лицом во что-то мягкое, пыльно-прохладное.

Зелень… трава газона!

На четвереньках, с неожиданным проворством ринулась к темной разлапистой массе, маячившей впереди. Вломилась в нее, дрожащими руками отводя от лица какие-то хлесткие прутья. Да это же ветки. Ветки кустарника!

Тупо, упорно забивалась она в самую гущу неожиданного укрытия. Сжалась в комок, с трудом восстанавливая дыхание.

Вдруг, суматошно вскинувшись, выглянула.

Мимо изредка проносились по шоссе машины. У обочины пусто! Серая «Волга» исчезла!

Альбина опять нырнула в спасительную зеленую тень. И сразу колени и локти загорелись огнем. Конечно, все до мяса содрано. Сукровица наплывает на забитые грязью ссадины. И ползут по бедрам, внутри, ручейки крови…

Чуть не час отлеживалась тогда в кустах Альбина, будто раненое животное, боясь выйти – и собираясь с силами сделать это. Почему-то не было слез – ее изредка били сухие, мучительные рыдания, да и их она принуждена была глушить, смертельно боясь, что даже здесь, в этом пустынном месте, их может кто-то услышать… кто-то может узнать о том, что с ней случилось.

Никто не должен узнать! Наверное, Альбина дала себе эту клятву еще в тот кошмарный миг, когда чужая плоть порвала тайные глубины ее тела.

Никто! Никакая милиция, врач, тетя Галя… тем более мать. Эти двое потом всю жизнь будут попрекать, изведут намеками, в петлю загонят. Никто и никогда не узнает! Мелькнула пугающая мысль о возможной беременности, но Альбина только досадливо передернула плечами. Даже при своей просто-таки детсадовской неопытности она понимала: рыжий Толик не довел дело до конца.

Решено. Она промолчит. Но как уничтожить следы того, что с ней сделали?

Что-то стягивало левое запястье, больно давило. Альбина устало повела глазами – и ахнула, увидев свою сумочку, которая каким-то немыслимым образом не потерялась. Впрочем, чего же здесь немыслимого? Зная свою патологическую забывчивость и растеряйство, Альбина привыкла обвивать ремешок сумки вокруг руки. Не очень красиво, зато надежно.

Даже слезы на глазах от радости выступили. Альбина открыла тугую «молнию» – какое счастье, что она такая тугая! – и, как на чудо, уставилась на скомканный носовой платок. Была бы еще вода…

Воду она вскоре нашла – нюхом, не иначе, будто и впрямь обрела на время особое животное чутье. Нашла лужу – большую, чуть зацветшую. Плюнув на санитарию и гигиену, обмыла тухловатой водой свои раны. Даже если завтра начнется заражение крови, это будет завтра, а значит, не важно. Главное, чтобы сегодня тетя Галя ничего не заподозрила!

Убедившись, что ни на платье, ни на коже нет следов крови (кроме ссадин, конечно, но это ладно, нетрудно соврать), Альбина с трепетом открыла кошелек. Самое главное – раздобыть новые трусики: у тети Гали глаз как рентген. Если не найдется на них денег, можно сразу вешаться. Хотя… как же повеситься на кустах? Для этого нужно как минимум дерево, а ни одного не видно в обозримом пространстве. Можно, конечно, поискать…

К счастью, искать не пришлось: кошелек не был пуст. Альбина с новым приступом слез возблагодарила судьбу, а та, словно раскаявшись, принялась старательно заглаживать содеянное: в первом же доме, до которого через полчаса добрела Альбина, оказалась «Галантерея», а в ней – отдел женского белья, а в нем – точно такие же трусики, как бывшие у нее прежде. И завезти ее, оказывается, серая «Волга» далеко не успела: Альбина уже через час добралась до дома.

Правда, как ни молила она судьбу, чтобы тети Гали в квартире не было, на такой подвиг оказались не способны даже высшие силы. Но все-таки они сделали, что могли: тетка встретила ее до того озабоченная какими-то своими проблемами, что даже не обратила внимания на разбитые Альбинины коленки. Рассеянно открыла дверь, рассеянно буркнула:

– Где ты шляешься, интересно знать? Лучше бы ужин приготовила! – и скрылась в большой комнате, откуда тотчас донеслась оживленная скороговорка: к тете Гале пришла соседка.

Альбина сообразила, что тетушка, скорее всего, начисто забыла о том, что они договаривались встретиться и пойти в милицию. И слава богу! Не то нудная выволочка затянулась бы до ночи… нет, до двадцати сорока: сегодня как раз «Санта-Барбара», любимый тетушкин сериал!

Не чуя под собой ног, Альбина прокралась в ванную и еще раз, уже по-настоящему, вымылась. Под душем ее опять начало трясти, а когда вернулась к себе в комнату и погляделась в зеркало, увидела, что глаза распухли и покраснели. Наверное, она все-таки плакала, стоя под душем, но милосердная вода смывала слезы. Если бы она могла и воспоминания смыть!..

Их смыло, вернее, стерло время. Да и сама Альбина так старалась забыть! Запрещала себе даже думать об этом! А теперь вдруг воспоминания всплыли… нашли время, нечего сказать!

А между тем они с Катюшкой уже сидели в машине. Альбина даже не заметила, как это произошло. «Форд» двигался плавно и стремительно, несмотря на то, что водителя вовсю отвлекала разговорами Катюшка. Да-да! Она устроилась впереди, а Альбина в одиночестве – сзади.

Кого же он все-таки ждал, этот парень? Сомнения опять вернулись, и настроение, конечно, испортилось.

«Прекрати, – попыталась пристыдить себя Альбина, – да разве можно чувствовать себя счастливой или несчастливой только из-за того, посмотрел или не посмотрел на тебя совершенно незнакомый человек? Может быть, я его больше никогда не увижу».

Стало еще тоскливее. Это все из-за того, что Альбина слишком одинока. И она так была напугана тем давнишним случаем, что не только внешне, но и внутренне сторонилась мужчин. Видимо, они чуяли это глубинное отторжение, и сами старались держаться от нее подальше.

Катюшка совсем другая! Она со счета собьется, попроси ее перечислить всех ухажеров. Иной раз она очаровывала мужчин просто для того, чтобы убедиться в своей неотразимости. Вот и сейчас, кажется, готова пришпилить в свою коллекцию еще один экспонат. Но зачем тогда было убеждать Альбину, будто незнакомец торчит перед витриной только ради нее?!

– Ты слышишь, Алёк? – обернулась в это время Катюшка, сверкая антрацитовыми глазищами. – Мы решили, что Наиль подвезет сначала меня, а потом тебя.

Нате вам! Они уже познакомились! Наиль… странное имя. Наверное, татарское. Звучит мягко, но как-то… затаенно. Если бы Альбина сочиняла сказки, она назвала бы так какого-нибудь злого демона.

Глупости. Очень милое имя. Тем более что Катюшка сойдет с дистанции еще в Измайлове.

Путь до Измайлова показался Альбине особенно долог, но когда Катюшка наконец вышла, на прощание скорчив Альбине поощрительную гримасу и сладко улыбнувшись Наилю, в автомобиле воцарилась неловкая тишина.

В стотысячный, наверное, раз Альбина позавидовала Катюшкиной легкости в общении с людьми. Она не сомневается в том, что каждый ее взгляд, каждое движение восхитительны, а каждое слово – интересно. Альбина же, еще до того, как рот откроет, убеждена, что собеседнику с ней будет скучно. Как правило, результат бывал именно таков… а может быть, она сама себя заранее на это настраивает?

Вот и сейчас. Нет, чтобы мило болтать, перепархивая от глупости к глупости, подобно Катюшке, – сидит букой! Он тоже хорош, конечно: мог бы обернуться, поговорить с девушкой, если уж предложил подвезти. Или жалеет, что предложил? Печалится об упорхнувшей Катюшке? Нет, молчание становится просто неприличным!