Имидж старой девы - Арсеньева Елена - Страница 29

Блин! Чуть не сорвался клиент из-за чрезмерной Ларискиной осторожности!

– Ну ладно, я Лариска, – призналась она кокетливо. – А эта девочка в синей юбочке – Алка. Ты нас обеих снимаешь или сначала одну, потом другую?

Он оглядел с головы до ног сперва Лариску, потом Алку. И вот тут-то Лариска первый раз почуяла что-то неладное. Толстячок смотрел очень странно… не жадно, как глядят оголодавшие мужики, а как-то… холодно. Словно ему главное было не какие у девчонок титьки и задницы, а что-то другое. Лариске даже немножко не по себе стало.

– Что смотришь, будто мерку для гроба снимаешь? – ляпнула она сердито.

Потом она вспомнит эти слова и удивится, почему сказала именно это. Насчет гроба. Вроде бы само собой сорвалось, но вышло так, будто она как в воду глядела!

Почти…

– А скидка какая? – спросил он очень серьезно. – Сколько процентов?

И тут Лариска перестала беспокоиться. Если человек заговорил о скидке, до того как начал трахаться, – значит, это серьезный клиент, без обмана. Куда хуже, если мужик получил все, что хотел, а потом начинает цену сбрасывать, выкобениваться: и то ему ты не так сделала, и это не понравилось.

– Ну, вообще-то у нас скидка пять процентов, но если ты снимаешь двоих, то так и быть, для тебя сделаем десять, – сказала она осторожно. – Только ты уж нам по пивку купишь, ладно?

То, что мужики, как правило, на умишко слабоваты, она давно усвоила. Слово «скидка» на них действует усыпляюще. К примеру, десять процентов с сотни – это ведь всего десять рублей. А бутылка пива сколько стоит? Вот то-то и оно!

– Пивко – это само собой, – ответил он так же серьезно. – Но я думаю, может, мы и правда немножко покатаемся сначала, если у вас время есть? Купим выпить, пожрать чего-нибудь, отъедем вон туда, где потише, – он махнул рукой в сторону перелеска, темнеющего на горизонте, – ну а потом… – Клиент неопределенно пошевелил своими толстенькими пальчиками. – Так как у вас со временем?

– Да мы, чай, не в офисе с девяти до пяти, – хмыкнула Лариска. – Отчего не провести время с хорошим человеком? Ты как, Алка?

Подружка, прежде молча стоявшая за спиной, энергично закивала. Понимала, что до темноты еще далеко, клиентов у них ноль целых ноль десятых, даже на перекус не заработали, – а потому надо ловить счастливый миг, хватать его обеими руками!

– Мы готовы, а ты? – с намеком спросила Лариска, и мужик приоткрыл дверцу, начал вылезать из машины:

– Я-то давно готов. Где тут можно купить какой-нибудь жратвы?

Лариска даже рот приоткрыла от изумления, такого маленького росточка он оказался. Голова нормального размера, плечи, брюхо, а ножки коротенькие, кривенькие, будто от какого-то другого человека взяли и к нему приставили. Да, от таких коротконогих бесполезно ждать чего-то, кроме долгого и нудного пыхтенья.

А, ладно! Надо хотя бы на хорошую жратву его расколоть.

– Пошли туда, вон мини-маркет, – махнула рукой Лариска. – Как раз возле стоянки. Там и пивко, и водка настоящая, не подделка, и колбаска свежая, и лаваш есть всегда теплый.

Они солидно затарились, загрузились в «Жигули» – Лариска с клиентом на переднем сиденье, Алка сзади – и направились к перелеску. Лариска ловила в зеркальце заднего вида голодный Алкин взгляд, да и у самой аппетит разыгрался – не унять. «Хоть бы сначала дал пожрать, а уже потом работать», – думала она озабоченно, и все ее мысли были этим поглощены, и не пробиться туда трезвому опасению: если мужик играючи оставляет полторы сотни в мини-маркете, набрав продуктов довольно, чтобы все трое наелись от пуза, почему он так заботился о несчастной десятипроцентной скидке? Что-то тут не так, должна была спохватиться Лариска…

Но не спохватилась. Уж больно есть хотелось!

Посреди перелеска нашлась маленькая уютненькая полянка, там они и обосновались. С трех сторон раздавался гул магистралей, обтекавших перелесок, с четвертой порой слышались детские голоса – там размещался небольшой поселочек, жилой райончик такой, – однако деревья еще не отряхнули листву, а потому хоть и все было слышно, но ничего не видно.

– Как в лесу! – вздохнула романтичная Алка, жуя толстенный бутерброд из лаваша с сыром и колбасой, запивая его пивом и закусывая все это маленьким маринованным огурчиком, а поверх шлифуя яблоком. – Ох и вкуснятина!

– Да, хорошая колбаска, – кивнула Лариска, деликатно подцепив один тоненький кусочек (все, и сыр, и колбасу, и копченую скумбрию, нарезали в магазине), сворачивая его трубочкой и отправляя в рот.

Толстяк смотрел на нее одобрительно, оценивая ее скромность и не понимая, идиот, что вот так, по маленькой, изящно и незаметно, Лариска успевает схомячить как минимум по пять кусков колбаски и сыра, пока Алка угрызает один-разъединственный толстущий бутерброд. Как минимум!

– Я больше всего вот такую, с жирком, люблю, – продолжала урчать Алка, принимаясь за второй бутерброд. – А ты что пиво не пьешь, приятель?

– Вы что, девочки, я ж за рулем, – покачал головой клиент. – Вот кончим наш банкет, мне еще знаете сколько до дому пилить? Неохота налететь на какого-нибудь ненормального гаишника.

– Да уж, – Лариска облизнулась после восьмого ломтика колбаски и любовно посмотрела на девятый. – Неприятности всегда бьют по башке неожиданно.

– И не говори, – кивнул толстяк. – Стоит только поверить, что у тебя все на мази, как судьба обязательно ножку подставит.

В голосе его прозвучало огорчение, и Лариска мигом смекнула, что мужику смерть охота пожаловаться на жистянку. Ничего против этого она не имела: за разговором он небось и не заметит исчезновения не только девятого, но и двенадцатого, последнего кусочка вкуснейшей колбасы. А потом и сыр можно будет подмести незаметно. Потому что Лариска еще не вполне наелась и не чувствовала в себе особой готовности взяться за работу прямо здесь и сейчас. Так что пусть мужик излагает свое дело.

– Это точно, – кивнула она, обращая на него сочувственный взор и стараясь жевать понезаметней. – Это точно…

– Ведь в жизни как бывает? – вопросил клиент, ободренный женским вниманием. – Человек трудится, работает, рискует, можно сказать, а потом р-раз! – и из-за одной какой-нибудь фифы в мини-юбке все псу под хвост.

«Ага, – смекнула Лариска, – у него неприятности с бабами! Или жена изменила, или любовница обокрала, или бизнес-партнерша кинула на крупную сумму. Ну что ж, такова, знать, твоя злая доля, дяденька… А вдруг, – вспыхнула пугающая мысль, – вдруг его кто-нибудь наградил болячкой? Нет, иметь с ним дело я буду только в презервативе, – сердито подумала Лариска. – И минет – тоже в презике! Хотя, говорят, некоторые дуры их глотают… Но это кем надо быть, чтобы презерватив проглотить?! Вот соски, правда что соски!»

– У меня был приятель, – продолжал между тем толстяк. – Нет, даже друг. Мы с ним в одном бизнесе крутились. Партнеры. Я занимался финансами и оформлял документы, короче, канцелярщину вел, а он парень красивый, обаятельный, он все больше с клиентами работал. Особенно с клиентками. И все у него было как надо, пока не подсекли его три сучки… Между прочим, ваши, с Автозавода. Накололи они нас на несусветные деньги, а приятель мой с тех пор так и пропал, не знаю я, где он и что с ним. Кого ни спрошу, никто о нем ничего не знает. Может, вы, девчонки, о нем что-нибудь слышали? А? Все-таки вы с людьми часто встречаетесь, мало ли кто мог болтануть? А?..

– А как его зовут, твоего приятеля? – спросила Алка, все так же громко, с удовольствием жуя.

Ларискина рука, несшая ко рту последний ломтик колбаски, вдруг дрогнула. И приятный, сытный мясной вкус во рту сменился ощущением какой-то тухлятины.

Нет, колбаса-то была свежая, дело тут не в колбасе… Просто она, кажется, заранее знала, что сейчас скажет толстяк, какое имя назовет.

– Его Русланом зовут, – ударило по ушам. – Русланчиком. А, девульки? Где сейчас Русланчик? Что с ним?