Ты, Марианна - Бенцони Жюльетта - Страница 68

«Ему не удалось! — думала Марианна. — Он не смог найти то, что мне нужно. В противном случае у него было бы другое выражение лица».

Даже увлекательный рассказ Маддалены о ночных подвигах Марианны не смог его развеселить.

И в самом деле, когда они наконец остались вдвоем в ее комнате, Марианна узнала, что его постигла полная неудача.

— Мне сказали, что есть одна старая гречанка, вроде колдуньи, которая живет в хижине у подножия горы Пантократор, но, когда мне наконец удалось добраться туда сегодня пополудни, я нашел там только плакальщиц и старого попа, приступивших к ее похоронам! Но не приходите в отчаяние, — добавил он быстро, увидев, как вытянулось лицо молодой женщины, — завтра я пойду к венецианской трактирщице, которая обещала…

Марианна устало вздохнула.

— Это бесполезно, Аркадиус, завтра утром мы отплываем! Вы не знали? Язон недавно приходил сообщить об этом. Он спешит покинуть Корфу… в основном, мне кажется, из-за моего забавного приключения с Шахин-беем…

— Он узнал о нем?

— Этот идиот захотел уехать с нами. И он сам рассказал всю историю Язону.

Наступило молчание. Жоливаль нервно перебирал пальцами цветы стоявшего на столе в хрустальной вазе букета.

— А как у вас дела с ним?

В двух словах Марианна описала их встречу на террасе и чем она закончилась.

— Он капитулировал быстрей, чем я предполагал! — заметил Жоливаль в заключение. — Он питает к вам большую любовь, Марианна, несмотря на приступы гнева, резкость и вспышки ревности… Я спрашиваю себя, не лучше ли будет сказать ему правду.

— Правду о… моем положении?

— Да. Вам нехорошо. Во время ужина я наблюдал за вами: вы очень бледная, нервная и почти не едите. Поездка на корабле будет для вас мучением… И там еще этот доктор Лейтон! Он непрерывно следит за вами. Не знаю почему, но он — ваш враг, который не отступит ни перед чем, чтобы избавиться от вас!

— Откуда это вам известно?

— Меня предупредил Гракх! Ваш кучер открыл в себе призвание моряка. Он живет с командой и обзавелся другом, знающим французский язык. У Лейтона есть приверженцы, которых он не перестает настраивать против присутствия женщин на борту. Кроме того, он врач и может догадаться о подлинной причине вашего недомогания.

— Я считала, — сухо заметила Марианна, — что любой врач обязан хранить профессиональную тайну.

— Безусловно, но повторяю вам, этот ненавидит вас, и я считаю его способным на любую подлость. Послушайтесь меня, Марианна, расскажите правду Бофору!.. Он способен понять, я уверен…

— А как, вы думаете, он прореагирует? Я уверена: он не поверит! Никогда я не посмею сказать ему в лицо подобную вещь.

Как недавно Язон на террасе, Марианна стала ходить взад-вперед, комкая в руках маленький кружевной платок. Воображение уже представило ей сцену, которую она вызовет: она признается Язону, что забеременела от управляющего!.. Да он… в ужасе убежит!..

— Вы, всегда такая решительная, отступаете перед объяснением? — тихо упрекнул Жоливаль.

— Я отступаю перед неизбежной утратой человека, которого люблю, Аркадиус. Любая влюбленная женщина реагировала бы так же.

— Но кто говорит, что вы потеряете его? Я повторяю: он любит вас и, может быть…

— Вот видите, — с коротким смешком прервала его Марианна, — вы сами говорите: может быть. Из-за этого «может быть»я и не хочу рисковать.

— А если он узнает? Если каким-то образом истина станет ему известна?

— Тем хуже! Вы хотите, чтоб я разыгрывала свою жизнь в орлянку? Через неделю-две мы будем в Константинополе. Там я сделаю все, что надо. А до тех пор постараюсь держаться…

Безропотно вздохнув, Жоливаль встал с кресла и подошел к Марианне. Взяв ее за голову обеими руками, он поцеловал пересеченный упрямой складкой лоб.

— Может быть, вы и правы! — сказал он, — Не могу вас принуждать. И конечно, вы не согласитесь на предложение, чтобы я сделал это неприятное объяснение, которое вас так пугает? Язон питает ко мне дружеские чувства и уважение, я буду удивлен, если он не поверит мне…

— Особенно он поверит, что вы слишком любите меня и готовы защитить от любых невзгод… и что я заставила вас поступиться совестью! Нет, Аркадиус! Я отказываюсь, но благодарю вас от всей души.

Он поклонился с печальной улыбкой и ушел в свою комнату, тогда как Марианна начала бессонную ночь с противоречивыми тревогами перед грядущими днями и удивительной нежностью, сохранявшейся после предыдущей ночи. Полнота ощущений, которые она изведала в те незабываемые минуты вне времени и пространства, еще достаточно наполняла ее, чтобы сохранить глубокую радость, совершенно свободную от чувства бесчестия и ложной стыдливости. В объятиях того безликого существа она познала мгновения исключительной красоты, вся прелесть которых заключалась именно в том, что она никогда не узнает, кем был ее случайный любовник…

И когда на другой день, облокотившись о планшир «Волшебницы моря», Марианна смотрела, как тают в золотистом утреннем тумане белые домики Корфу и его старая венецианская крепость, она не могла прогнать мысль о том, кто скрывается там, затерянный среди скал и зелени, но кто, может быть, иногда будет забрасывать сети или швартовать свою лодку в той маленькой бухте, где ради пленительной Леды он на время перевоплотился в повелителя богов…

ГЛАВА III. НА ШИРОТЕ КИФЕРЫ

Уже два дня сопровождаемая «Полиной»и «Помоной» «Волшебница» шла на юг.

Три корабля без помех обогнули английские владения в Кефалонии и Занте и теперь находились на широте Морены, достаточно далеко, чтобы избежать встречи с флотилиями паши.

Погода стояла великолепная. Синие волны Средиземного моря сверкали под солнцем, как плащ феи. Благодаря непрерывному бризу, наполнявшему большие четырехугольные паруса, жара не особенно ощущалась, и три корабля, величественно неся свой белый груз и многоцветные штандарты, весело похлопывающие на верхушках мачт, двигались вперед с хорошей скоростью.

Противник не высовывал носа, ветер и море вели себя как нельзя более благосклонно, и рыбаки, которые вытягивали свои сети и провожали глазами грандиозные белые пирамиды, наслаждались, наверное, зрелищем изящества и спокойного могущества.

Однако на американском корабле все шло плохо…

Прежде всего, как и предсказывал Жоливаль, Марианна заболела. Как только пересекли южный канал Корфу и вышли в открытое море, молодая женщина вынуждена была уйти в каюту и больше не выходить оттуда. Несмотря на спокойное море, она оставалась распростертой на своей койке, испытывая мучения при малейшем движении корабля и сто раз желая себе смерти.

Неопределенный запах, по-прежнему витавший внутри и который теперь она нашла невыносимым, ничуть не уменьшился. Доведенная до беспомощного состояния, Марианна утонула в ужасном море морской болезни, не способная даже здраво рассуждать. Одна мысль, однако, тяготила ее, единственная, но упорная и неизменно навязчивая: не дать Язону переступить порог ее каюты.

Агате, пришедшей в ужас при виде такого состояния своей всегда отличавшейся отменным здоровьем хозяйки, Марианна решила сказать правду. Она полностью доверяла своей горничной, которая неоднократно доказывала свою верность и преданность, а при сложившихся обстоятельствах она отчаянно нуждалась в женской помощи. И Агата сразу же оказалась на высоте оказанного доверием положения.

Она мгновенно превратилась из ветреной, кокетливой и боязливой девушки в какого-то дракона, грозного цербера, с неожиданной силой которого первым смог познакомиться Язон, когда вечером после отплытия с Корфу он постучал в дверь, надеясь на радушный прием.

Вместо улыбающейся, почтительной и приветливой пособницы, какой он ожидал увидеть Агату, он был встречен за дверью самой безукоризненной и чопорной из горничных, которая совершенно официальным тоном сообщила ему, что «госпожа княгиня снова чувствует недомогание и не может принять никого, кем бы он ни был!».