Гарем Ивана Грозного - Арсеньева Елена - Страница 38

Да… Иван Васильевич склонен был развлекать себя разными кудесами, в его покоях вечно толклись всякие волхвы, чародеи, зелейники, обаянники, сновидцы, облакопрогонники и облакохранители, ведуны, гадальщики, бесноватые пророки, одетые на самый поразительный и диковинный лад, однако такого человека здесь еще не лицезрели!

– Ты кто же таков? – спросил царь. – Звездочтец?

– По-вашему – звездочтец и звездогадатель, а по-латыни – астроном и астролог, – величаво склонил голову Бомелий, и в руке его оказалась зрительная трубка. – Вот в сию трубу я наблюдаю звезды, слагаю гадательные таблицы и могу предсказать жизненный путь каждого человека.

– Каждого? – недоверчиво спросил Иван Васильевич.

– Безусловно, каждого, – последовал ответ.

– И мой?

Бомелий тонко улыбнулся:

– Если на то будет воля вашего царского величества…

– Хорошо, потом, – отмахнулся царь. – Сейчас у меня другая забота есть. Скажи мне… скажи, правду ли говорят, будто ты великий лекарь?

Бомелий повел бровью:

– Откуда же мне знать, что рассказывают люди?

– Они рассказывают, будто ты исцелил немецкую девку Марту от загадочной смертельной хвори.

Бомелий пренебрежительно пожал плечами:

– Эта хворь была загадочной лишь для невежественных, неученых людей. О, науки делают нас мудрыми! На самом же деле я вывел из чрева девушки поселившегося там зловредного червя, который высасывал все соки из ее тела. Taenia solium зовется он на латыни и попадает в нутро человека с мясом убоины, дурно проваренным.

– И как же ты его вывел? – недоверчиво спросил Иван Васильевич. – Играя на дудочке выманил, подобно тому, как индийские чудодеи выманивают ядовитых змей?

Бомелий так и ахнул:

– Вашему величеству известно об индийских змеечарователях, то есть факирах?!

– Большое дело! – хмыкнул царь. – Разве не наш тверской купец Афоня Никитин в Индийскую страну за три моря хаживал и оставил свои памятные записки об том путешествии? Ну да Бог с ним, с Никитиным. Поведай, как ты червя из девки Марты выманивал?

Иноземец прищурил один глаз:

– Да простит меня ваше царское величество, но где же вы видели волшебника, который раскрывал бы секреты своего волшебства?!

– Хитер! – одобрительно воскликнул царь, обернувшись к Висковатому. – Хитер, а, Иван Михайлович?

Тот кивнул, чувствуя, как отлегает от сердца. Он рисковал, многим рисковал… Но, похоже, Бомелий очень приглянулся царю.

– Ну, хорошо, – Иван Васильевич снова крепко стиснул подлокотники кресла. – А царицу вылечить можешь, если ты такой хитрый?

Бомелий задумчиво смотрел на царя. Похоже, он ничуть не удивился этому вопросу. Да и в самом деле – вся Болвановка небось беспрерывно сплетничала о судьбе несчастного Линзея и о напрасных надеждах русского царя найти другого лекаря для жены.

– Чтобы ответить, я должен взглянуть на государыню, – сказал осторожно, однако этих слов оказалось достаточно, чтобы лицо царя налилось кровью.

– Взглянуть? – воскликнул он с провизгом. – А это еще зачем? Был тут один такой… глядел, глядел… Ты же звездочтец! Вот и посмотри на звезды в свои гляделки, вот и прочти по ним, что там с царицею неладно и как ее лечить.

– Я готов составить гороскоп ее царского величества, – покладисто кивнул Бомелий. – И благодаря подсказке звезд я буду знать, сколь долгий срок жизни определен царице. Однако звезды слишком высоки и далеки от нас. Они рекут нам только самые значительные события: начало жизни и конец ее, судьбоносные беды и радости. Что же касается сугубо земных тайн, к которым относится наука врачевания…

– Будь по-твоему! – Иван Васильевич порывисто вскочил на ноги. – Пошли, доктор Елисей.

Как всегда, ветер взвихрялся по кремлевским переходам, когда по ним стремительно шел царь, но теперь вихрь этот имел серебристый шлейф – следом, шаг в шаг, не отставая, спешил Бомелий.

У двери дремала сенная девушка, которая при виде царя чуть не скатилась с лавки.

– Спит? – сумрачно спросил Иван Васильевич, и коленопреклоненная девка кивнула, звучно стукнувшись головой об пол.

Царь слегка посунул ее ногой, как толстую кошку, развалившуюся на пути, и приотворил дверь:

– Ну, гляди.

Бомелий, чуть нахмурясь, вглядывался поверх его руки, не дававшей двери открыться шире, пытаясь рассмотреть на широкой постели в глубине опочивальни бледное пятно царицына лица.

– Нагляделся? – ревниво обернулся к нему Иван Васильевич, и Бомелий задумчиво кивнул.

Опять серебристый вихрь пролетел по переходам и сеням, направляясь обратно, в приемную комнату. Опять царь сидел на своем малом троне, а Бомелий стоял перед ним, но на сей раз в покое никого больше не было, даже и верного Висковатого.

– Что скажешь?

– Слишком мало видел я, ваше царское величество, чтобы решить нечто определенное, – задумчиво проговорил Бомелий. – Однако все же увидел достаточно, чтобы сказать: мои силы и знания тут бессильны.

Иван Васильевич качнулся назад, как будто его ударили в лоб:

– Что-о? Но ведь ты лекарь?!

– Если бы речь шла об одной только болезни, я бы попробовал побольше узнать о ней. Однако… У вас, у русских, есть замечательное высказывание: «Словом убить можно». Боюсь, что царица ранена именно словом. Злым словом!

– Порчу навели, что ли? – недоверчиво пробормотал Иван Васильевич. – Очаровали? Обаяли?!

– Думаю, да, – кивнул Бомелий так резко, что его серебряный колпак покачнулся, и веселые блики заиграли на стенах палаты, в окошечко которой как раз упал солнечный луч.

– Ну так отчитай ее! – возбужденно воскликнул царь. – Отведи порчу! Разгони злые чары!

Бомелий молчал. Лицо его было необыкновенно бледно.

– Что же ты молчишь? – с ненавистью глядя на него, спросил царь. – Говори! Не то… Слышал небось про Линзея?

– Что бы я сейчас ни сказал, ваше царское величество, это может стать причиной моей смерти, – негромко промолвил лекарь. – Если солгу вам, что берусь исцелить царицу, то через несколько месяцев ложь эта выйдет наружу и вы решите покарать меня за нее. Если скажу вам правду, что царица неисцелима…

Иван Васильевич схватился за горло и некоторое время сидел так, устремив на Бомелия неподвижный взгляд. Серые глаза царя сейчас казались черными от боли.

– Что тогда? – наконец спросил он сдавленным голосом. – Убью тебя незамедлительно, верно?

– Нет, – с силой возразил Бомелий. – Нет! Звезды гласили, что суждено мне погибнуть от руки вашего царского величества, но это произойдет еще не сейчас. Впереди долгие годы, когда моя судьба будет неразрывно связана с вашей, великий государь.

Несколько мгновений Иван Васильевич недоверчиво смотрел на него, потом хмыкнул:

– То есть я тебя рано или поздно прикончу, так, что ли? И, зная это, за каким чертом ты все же приперся в Москву?

– От судьбы не уйти, – равнодушно ответил Бомелий. – Не стоит и пытаться!

– А если звезды врут? – вкрадчиво спросил Иван Васильевич. – Если я тебя сейчас ка-ак… посохом по лбу… Тогда что?

Бомелий не шелохнулся.

– Звезды никогда не лгут, – сказал он уверенно, и эта его уверенность заставила царя снова побледнеть:

– Значит, помрет жена?

Бомелий потупил глаза, в которых сквозило сочувствие слишком откровенное, чтобы не оскорбить властелина.

– Ладно, – прохрипел царь, тяжело опуская голову на руку. – Иди с Богом.

– Если я понадоблюсь вашему царскому величеству, – чуть слышно проговорил Бомелий, – вам стоит лишь послать за мной. Я обучен не только лекарскому искусству – знаю многие языки, в том числе и некоторые басурманские, могу послужить толмачом…

Иван Васильевич уже не слушал, все сильнее и сильнее вжимая лицо в прикрывавшую его ладонь.