Час игривых бесов - Арсеньева Елена - Страница 78

– А эти феромоны – они им зачем нужны, как вы думаете?

– Наверное, они надеются вернуть Галине ее прежний облик. Помните, в конце романа появляются такие слова – «запах любимого тела»? Они были для меня сигналом. Я понял, что Гнатюк и Алина или нашли мои феромоны, или вот-вот найдут. Я должен был присутствовать при развитии этой ситуации, должен был узнать, что происходит! Ведь опыт с Галиной – самый феерический мой опыт! Для ее спасения нужно не столько огромное количество феромонов, сколько постепенное восстановление гормонального баланса в ее организме. Даже не знаю, возможно ли это вообще, пусть и с моими методиками. Хотя, если постараться...

– Извините, пожалуйста, – раздался рядом застенчивый юношеский голос. – Можно... можно мне поговорить с Аленой Дмитриевной?

Алена вскинула голову.

В проходе стоял невысокий крепкий парень в куртке защитного цвета. На лоб был низко надвинут козырек черной суконной каскетки – самого, на взгляд Алены, кретинского головного убора, уродующего даже очень симпатичных людей до неузнаваемости. Щеки его подзаросли темной щетиной. Алене показалось, будто она уже где-то видела эти светлые глаза, этот курносый нос...

– Извините, – повторил парень, искательно улыбаясь и протягивая руку с зажатым в ней покетбуком. – Я хотел... я прочитал...

Ну да! Алена видела его на вокзале, в кассовом зале, с этой самой книжкой в руках. Нет, на вокзале она не обратила внимания на его лицо. А лицо знакомо, знакомо...

– Автограф хотите? – дружелюбно спросил Саблин, приподнимаясь. – Эх, какой я дурень, газеты с романчиком в гостинице оставил! Ну ничего, вы мне их потом подпишете, когда из Маленькой вернемся.

Алена быстро глянула ему в глаза и поняла, что он подумал то же, что и она: «Когда? Или если?»

Да ну, что за дурь лезет в голову! Ничего не случится, потому что соломки она и правда подстелила где только могла.

Саблин выбрался в проход, а парень в каскетке собрался сесть на его место. В это время автобус качнуло, и левой рукой парень схватился за спинку сиденья. Рукав его куртки задрался, и Алена увидела на крепком запястье плотный металлический браслет часов. Это был «Ориент».

«Ориент»?!

Теперь она поняла, кто стоит перед ней!

– Пап, ты меня завтра возьмешь с собой? – спросила Раечка.

– Куда?

– Привет! Как это куда?! Ты же завтра с Димой встречаешься в какой-то деревне!

Альфред Ахатович поглядел на дочь исподлобья, нацепил на вилку пельмень, осмотрел его со всех сторон, обмакнул в горчицу, бледной лужицей разлитую по краю тарелки, снова придирчиво осмотрел и наконец отправил его в рот.

Раечка проглотила слюну. Ой, зачем только она притащилась к отцу?! Мерзкая Света упорола в киношку, вот Раечка и обрадовалась, что будет возможность пообщаться наедине. Совсем забыла, что на ужин папочка всегда, постоянно, каждый день ест пельмени. А ведь сегодня был шейпинг... И хоть положенное время после занятий уже прошло, тренер Лена Маврина каждый раз твердит: «Девочки, в этот день нельзя никакой белковой, мучной, жирной пищи! Мышцы в тонусе, они так и вцепляются в еду, начинают нарастать, толку от занятий никакого!»

У нее мышцы в тонусе, а у отца пельмени, которые он каждый день покупает в ресторане «Автозак». Их там по какому-то особому рецепту делают для постоянных клиентов. Вручную, конечно...

Отец поливает их сливочным маслом, добавляет горчицу. Раечка предпочитает пельмени с уксусом, вернее, предпочитала. Она их, наверное, уже целый месяц не ела, совсем забыла, какие они на вкус!

...Сначала обмакнуть пельмень в масло, потом в горчицу, повозить по тарелке, пока масло и горчица не перемешаются и не превратятся в такую горьковато-сладковато-островато-жирновато-вкусноватую подливочку. И откусить сразу половину пельменя, а пока будешь жевать, повозить в подливочке вторую половинку и быстренько отправить в рот, в котором еще горячо и сохранился уксусно-перечно-чесночный дух, и губы у тебя жирные от масла, и ты облизываешь их, а в это время тянешь из тарелки следующий пельмень – такой плотненький, крепенький, но на одном бочку прорвалось тесто, и ты видишь серо-коричневое мяско, от которого поднимается душистый парок...

Нет, это просто невозможно терпеть!

Раечка зажмурилась и проговорила голосом, толстым от сдерживаемой слюны:

– Ты завтра с Димой встречаешься, помнишь?

– Помню, – сказал отец, жуя. – Но я не поеду.

Раечка распахнула глаза.

– Не таращись так, а то глазки выскочат, – сказал отец насмешливо. – Твой малчык, видать, решил: во нашел лоха! Приедет к черту на рога, денежки в клювике привезет! Он не самый умный, а я не самый глупый. Знаешь, сколько народу погорело вот таким образом еще на заре капитализма, когда радостно возили деньги за кота в мешке в глухие деревни? Это уже пройденный этап, теперь так дела не ведут.

– Да ты?! – Раечка даже вскочила. – Ты решил, Дима тебя обманет? Но ты же видел... ты же видел в действии... Ты же сам чуть не застрелил тех парней! Ты что, решил, это была подстава?

Отец вздохнул и принялся жевать следующий пельмень. Жевал он его невыносимо долго, и все это время Раечке хотелось взять вилку и ударить отца в глаз, или в щеку, или в горло – не убить, конечно, но причинить ему такую же лютую боль, какую испытывала она сама.

– Вот ты Светку не любишь, я знаю, – сказал он маслено-горчичным голосом, примеряясь к новому пельменю. – А ведь и от нее есть прок! Вчера потащила она меня пешком погулять – дескать, толстею от того, что все в машине да в машине. Есть такое дело, конечно! Ну, пошли. Добрались до набережной, под ручку, как пенсионеры, потом она говорит: пошли по Покровке пройдемся, сто лет там просто так не ходила, все по магазинам да по магазинам. Ладно, потащились по Покровке. Что это мы никогда в театры не ходим, говорит вдруг Светка. Давай хоть афиши поглядим. Ладно, стали смотреть около драмтеатра афиши. И вдруг видим объявление о новом спектакле студии театрального училища. Черт его знает, как спектакль называется, не помню, главное, что там были фотографии актеров. Ну и как ты думаешь, что за рожи мы там увидели?

Раечка замерла, предчувствуя самое худшее.

– Борька там был рыженький и Лева, этот сексуальный маньяк, которого я чуть не застрелил... из незаряженного пистолета. Светка их как увидала, так хохотать начала, я даже подумал, у нее судороги начнутся от хохота или аппендицит разольется. А потом давай плакать, дура. Я хотел афишку сорвать, чтоб тебе показать, а она рыдает: не говори ей, не говори! Не травмируй девочку! Не веришь? Ну так сама сходи посмотри. Как раз слева от драмтеатра афиша висит!

– Ну и что? – слабым голосом пробормотала Раечка. – Мало ли кто где учится!

– Да нет, ради бога, – кивнул отец. – Пусть хоть в нашем театральном училище, хоть во ВГИКе, нет проблем. Только зачем твой Димка говорил, что они из Водного института? Я обмана в бизнесе не терплю. Особенно когда дело только начинается. Так что... нет, я ничего не скажу, может, оно и правда, есть у него товар, но я подумал-подумал и решил: хватит ерундой заниматься. Как автомобили продавать, я знаю, а как эти штучки... нет, обойдусь. Конечно, когда мне твой Димка звонил, я ему сказал, все будет чин-чинарем, приеду, приеду в эту Маленькую, но... Изменились обстоятельства, такое в бизнесе сплошь и рядом бывает!

– Но он же обидится! Он ко мне никогда больше не подойдет! – взвизгнула Раечка.

– Почему? – вприщур глянул отец. – Получается, ему не ты нужна, а мои деньги? Ты это знаешь и все-таки бегаешь за ним? Зачем, за каким х... ты на таком мудаке виснешь, скажи? Найди себе парня, который будет тебя любить за...

– За красивые глаза, да, я знаю... – слабо выдохнула Раечка, привалившись к краю стола, потому что у нее вдруг ослабела спина.

Димка не простит, никогда не простит! Она всегда в глубине души чувствовала, что не она нужна ему, не она, а деньги! И теперь, когда отец его так бортанул, Димка больше не появится. Что она ему... коротконогая, носатая толстуха? А ведь ради него Раечка на все была готова! Нос большой? Пластическую операцию сделаем. Ноги короткие? Удлиним, теперь чего только не делают с людьми! Фигура толстая? Но разве не ради Димки она ходила на шейпинг, разве не ради него мучилась, страдала, худела, соблюдала ужасный шейпинг-режим, не ужинала, пельменей... пельменей месяц не ела!