Вторжение - Ахманов Михаил Сергеевич - Страница 40

– Шеф, я польщен. Не могу сдержать слез умиления.

В наушнике так взревело, что Анжелотти подпрыгнул и с размаха шлепнулся в кресло. Тут бы креслу и конец, если бы не титановый каркас.

– Что там у тебя, Гюнтер? Извержение вулкана?

– Нет, дюзы продувают.

Шеф «КосмоШпигеля» поперхнулся:

– К-какие дюзы?

– На адмиральском фрегате «Суздаль». – Теперь, превозмогая шум и грохот, во всю глотку орал Фосс. – Вы что, шеф, с Луны свалились или коктейлей перебрали? Я на чилийском астродроме ОКС, база «Огненная Земля»! Адмирал Тимохин, после консультаций в Совбезе, отбывает к Третьему флоту! Согласился дать эксклюзивное интервью, но только трем корреспондентам! По одному от каждого Пайщика! Здесь Медведев из «Огней Москвы», Линн из «Вашингтон пост» и я! Врубились?

– Мадонна миа! Что же ты сразу не сказал? – Анжелотти покосился на экран, где Сэм Клеменс, глава пресс-службы ОКС, что-то долдонил о маневрах Третьего флота, и отключил звук. – Ну, ты проныра, Гюнтер! Как ты подкатился к Тимохину? Кто помог? И сколько будет стоить?

– Помог Клеменс, и абсолютно бесплатно.

– Надо же! А я думал, он тебя недолюбливает.

– Просто ненавидит, но боится. Решил, что лучше меня удалить. Если я снова устрою в Бункере скандал, это будет стоить ему должности.

Грохот сделался тише, и Фосс быстро проговорил:

– Тимохин идет к кораблю. Адъютанты нас зовут… предупреждают, что на каждого по три минуты… Адмирал хмурый, будто наелся в Нью-Йорке дерьма… Бегу, шеф!

Тишина в наушнике. Анжелотти довольно хрюкнул, вызвал секретаршу и велел подать мартини с двойной водкой. Поглядывая, как Мишель, изящно покачивая бедрами, отмеряет спиртное, шеф «КосмоШпигеля» размышлял о путях, ведущих к успеху и удаче. Потом отхлебнул глоток из бокала и поманил девушку пальцем, похожим на сосиску.

– Не торопись, моя прелесть. Как ты думаешь, что нужно для успешной карьеры? Чтобы никто не обошел, чтобы поиметь Фортуну первым и чтобы вслед тебе зубами лязгали от зависти?

Мишель повернулась, взметнув короткую юбочку, и, явно напрашиваясь на комплимент, продемонстрировала длинные стройные ножки. Но Анжелотти только поморщился:

– Не это, моя дорогая, не это. Скандальная репутация, вот что нужно! – Он опрокинул в рот коктейль и повторил: – Скандальная репутация!

Тимохин был мрачен. Сидя в адмиральском салоне «Суздаля», он с хмурым видом разглядывал панно, что украшало стену напротив: святой Георгий на белом коне, пронзающий дракона огненным копьем. Этот предмет искусства нравился ему гораздо меньше, чем крылатые львы на Лунной базе. От львов с ликами древних царей исходило величие, а тут дракон, косоглазый и желтый, явно перебрался из Поднебесной, что же до святого, то прототипом послужил Ильин, первый российский адмирал в штабной триаде ОКС. Этому явному подхалимажу насчитывалось три десятилетия; «Суздаль» был старым кораблем, разжалованным из легких крейсеров и не раз проходившим модернизацию. Но что бы с ним ни делали, панно оставалось неизменным.

А это неправильно, нужно в ногу со временем идти, думал Тимохин. Ильина российским президентом заменить, китайскую рептилию – пришельцем, да пострахолюднее! А вместо коняги будет он сам, адмирал Тимохин, в сбруе с бубенчиками и длинными ослиными ушами. Все как есть, в соответствии с ситуацией…

Маневры! Надо же, маневры! Треть века без них обходились, даже слово такое забыли! Флот и десантный корпус не маневрируют, а трудятся! На Марсе, Меркурии, Венере и в Поясе Астероидов! А главное – на Земле. Бесконечные войны – Запад против Востока, нью-луддиты против мировых картелей, экотеррористы и Алый Джихад против всех… Боевые дежурства, инспекции, отлов контрабандистов, помощь терпящим бедствие… Плюс колонизация Марса, венерианские станции и рудники на астероидах… Не до маневров!

Добро бы просто маневры, а то – с целью противодействовать гипотетической инопланетной угрозе… Впрочем, Тимохин проглотил бы эту чушь, если бы не давление из родных палестин. Вот это неприятно! Вдвойне неприятно, что надавил Борис Горчаков, добрый знакомец, а в прошлом – сослуживец по Приамурской ракетной дивизии. Надавил, да еще и напомнил, кому обязан адмирал Тимохин своей высокой должностью.

Как бы это не сделалось нормой – приурочивать действия флота к президентским выборам, подумал он. Янки с канадцами парни ушлые, могут взять пример… У них выборы через шестнадцать месяцев; надавят на Хейли и пошлют его завоевывать Плутон с американской командой… А это опасно! Не только по причине траты сил и средств, но и потому, что разрушается единство Флота. Космические Силы – организация наднациональная, и нельзя их делить на русскую часть, американскую или, положим, франкспанскую… А Горчаков именно это и потребовал – собрать корабли с российским экипажем! «Сахалин» и «Памир» были в удобной позиции, на Церере, и тут Тимохин возразить не мог, а вот «Тайга» находилась по другую сторону Солнца и шла к Эросу, чтобы забрать специалистов из астероидной службы. «Тайгу» он отзывать не стал, включил в состав флотилии «Ланкастер», не информируя об этом Горчакова. И разумеется, не тронул «Барракуду», которая двигалась к Юпитеру – вернее, к месту, где планета находилась девять дней назад. В этой истории с маневрами и пришельцами была лишь одна разумная мысль: если «Барракуда» вдруг запросит помощи, добираться к ней недолго.

Он встал и заглянул в соседний отсек, где три навигатора, склонившись над световыми планшетами и компьютерами, рассчитывали курс. Не только «Суздаля», но крейсеров и их эскадр – их полагалось вывести прямо к точке рандеву, на расстояние 2, 32 астрономической единицы от Солнца, по радиусу-вектору летевшей за марсианской орбитой «Барракуды». Вид работающих офицеров успокоил Тимохина, но, возвратившись в салон и поглядев на Георгия с драконом, он вновь ощутил отвращение к жизни.

Инопланетяне, дьявол! И все пошло от этой вспышки у Юпитера! Джарвис, третий адъютант, докладывал, что на «Кеплере» ее считают аппаратурным сбоем, но это, кажется, не устроило ни репортеров, ни политиков. Репортеров понять еще можно, на сбое ничего не заработаешь, а вот политики удивили. Впрочем, не в первый раз.