Солдат удачи - - Страница 14

Нерис, расстелив на валуне свою изодранную тунику, что-то делала с трубчатым сосудом. Любопытствуя, он приподнялся: влажная клейкая масса стекала на края прорех, тонкие пальцы перебирали ткань, гладили ее, слегка сжимали, и, подчиняясь этой ласке, дырявое и рваное становилось целым. Возможно, не просто целым, а живым: ткань трепетала и подрагивала, поблескивала, словно шелк, переливаясь теплыми оттенками радуги. Порыв ветра вдруг подхватил ее, взметнул вверх и опустил на плечи Нерис. Она рассмеялась и, лукаво посматривая на Дарта, натянула одежду. Свисавшее с гибкой шеи ожерелье отсвечивало золотисто-розовым.

В точности как плоская круглая раковина в ее руке. Бросив эту вещицу на колени Дарту, она сказала:

– Вот, возьми! Кажется, у тебя нет джелфейра?

– Чего нет, того нет, – признался он. – Это украшение? Как твое ожерелье и этот кружок? – Палец Дарта прикоснулся к виску.

– Кружок? Ты называешь мой раят кружком? – Нерис негодующе взмахнула ресницами. – Мой раят, знак ширы, вживленный навечно! Нет, это не украшение, воин, не только украшение! Раят потускнеет, если во мне зародится новая жизнь. Есть от него и другая польза – например, чтоб роо знали, перед кем сгибать колени.

– А это что такое? – Дарт уставился на ракушку.

– Джелфейр, я же сказала! По его оттенкам судят о времени. В начале цикла время красное, в легкий период – розовое и желтое, а когда тело начинает тяжелеть – зеленое и голубое. Затем синее, когда приходят большая тяжесть, дожди и сумрак… Разве ты этого не знаешь? И разве в твоих родных краях не пользуются такой полезной вещью?

– Где они, мои края? – вздохнул Дарт, подбрасывая раковину в ладони.

– И правда – где? – Нерис присела перед ним на корточки, глаза ее потемнели, расширились, стали огромными. – Где же твой край, Дважды Рожденный, и каков твой обычай? У тебя странные вещи… невиданные, твердые, блестящие… – Она с опаской коснулась витого эфеса шпаги. – Ты спас меня от жестокости тьяни… Ты говорил, что явился издалека, и обещал, что будешь меня защищать… так, как защищал Сайан… Но почему? Ведь мы не просили Предвечного о вещих снах… Мы даже не связаны обрядом синего времени! Ты не дарил мне жизнь, я не дарила тебе радость…

– Еще подаришь. Все впереди, – Дарт ласково погладил ее обнаженное плечо. – Ты можешь мне довериться, ма белле, хотя мне трудно объяснить, откуда я пришел. Боюсь, ты бы сочла меня бесноватым, услышав о недоступных пониманию вещах, о солнцах, что светят в холодной тьме, о людях, способных менять свой облик и обитающих в небесных замках, об удивительных тварях, живых и неживых в одно и то же время. Впрочем, кто знает? Возможно, ты все бы поняла… возможно, ширы Трехградья так же мудры, как прекрасны, и разуму их нет границ… – Он усмехнулся, глядя в ее сосредоточенное личико. – Но поговорим о другом, сиятельная. Я, видишь ли, кое-что ищу… кое-что, потерянное мной у океана, в который впадает эта река. Хочешь помочь мне в поисках?

– Не раньше, чем ты объяснишь их цель и смысл. В последнее время развелось слишком много ищущих – как это обычно бывает в период балата. Что же ищешь ты?

Показалось ли ему, что в глазах Нерис мелькнуло подозрение? Быть может, он напрасно говорил о светилах, горящих в космической бездне, о летающих замках анхабов и существах, подобных Голему? В конце концов, это слишком далекие материи, столь же неясные для обитателей Диска, как смена ночи и дня и небосвод, усыпанный звездами…

Поверх золотистой женской головки он бросил взгляд на реку. Полдень, самое легкое время… желтое, если судить по ракушке-джелфейру… Гигантский поток перед ним струился медленно и плавно, индиговый лес на дальнем берегу манил загадочным молчанием, яшмовые скалы, вздымаясь над деревьями, подпирали небесный купол – прозрачный голубой алмаз с пылающим сапфиром солнца. Оно висело прямо над головой, изливая полуденный жар и затмевая звезды; казалось, что хрустальная голубизна, пронизанная светом и теплом, бесконечна, нерушима и вечна, как само Мироздание.

– Мон дьен, какое величие!.. – прошептал Дарт. – Какое чудо, какая красота!

Нерис нетерпеливо шевельнулась.

– Так что же ты ищешь на берегах Срединного океана? Не ту ли удивительную тварь, которая жива и нежива в одно и то же время? Помнится, ты говорил о ней… Или мне послышалось?

Очнувшись, Дарт с изумлением уставился на нее, потом пробормотал:

– Как ты догадалась? – Женщина смотрела на него непроницаемым взором, и, не дождавшись ни слова в ответ, он произнес: – Если мы доберемся до моря, я покажу тебе эту тварь. Очень полезное существо, хотя вид его необычен и страшен… Надеюсь, ты не испугаешься.

– С чего мне пугаться? – Ее рот скривился в пренебрежительной усмешке. – Я – шира, и я понимаю, о чем ты говоришь… О бхо, не так ли? Ну, подобную тварь я сама могла бы тебе показать – прямо здесь и прямо сейчас, не дожидаясь, пока ты окажешься у океанских берегов. Если захочу…

Брови Дарта полезли вверх, в горле запершило. Он откашлялся и, не зная, как скрыть удивление, поиграл рукоятью кинжала, затем освободил клинок до половины, с лязгом загнал в чеканные ножны и вытащил снова. Нерис, глядя на солнечные блики, скользившие по серебристому лезвию, неторопливо произнесла:

– Ты слышал о маргарах? О тех, чья поступь легка, прыжок – стремителен, удар – смертелен? О тех, что бродят там и тут, дожидаясь балата? О великих искателях зерен, что не страшатся подземной тьмы? Может быть, ты из них?

– Почему ты так решила? – Дарт недоуменно нахмурился. О маргарах он знал лишь то, что они обладают мягкой шкурой в черную и серую полоску, подходящей для изготовления мешков. – Я не брожу без цели там и тут и не люблю убивать – разве лишь для защиты обиженных и слабых. Я обладаю речью и разумом, а маргар – животное!

– Не всегда, – на губах Нерис зазмеилась таинственная улыбка. – Не всегда, мой воин. Встречаются разные маргары.

«Что-то не так, – мелькнуло у Дарта в голове, – что-то не складывается, чего-то я не понимаю – или не понимают меня. Быть может, дело не в отсутствии контакта, а в чем-то ином, в какой-то хитрой интриге, пока что неясной мне, – ведь женщинам нравится играть в загадки и напускать туман на ровном месте. Но на сегодня, пожалуй, хватит тумана, загадок и тайн. В конце концов, женщина есть женщина, и самая прекрасная из них не в силах дать больше, чем имеет…»

Были, однако, другие вопросы, которые ему хотелось выяснить. Диск – по крайней мере, с голубой стороны – являлся населенным миром, обителью нескольких рас, так же как другие планеты Ушедших. Не все, но многие; Дарту казалось, что где-то он встречал существ, подобных тири и даннитам, – возможно, на Лугуте или Буит-Занге. Где именно и в каких перипетиях, в общем, не имело значения; память об этом была смутной, но разум подсказывал, что всякий народ должен где-то жить и что-то есть, а значит, строить, обрабатывать землю, делать мечи и орала, странствовать и торговать. С двумя последними моментами он уже познакомился – аборигены странствовали и торговали, пусть даже таким необычным товаром, как орехи, произраставшие в одном краю, а в другом игравшие роль погребальных урн. Но, пролетая над Диском, он не заметил ни дорог, ни поселений, ни пашен, ни скотоводческих ранчо – словом, ни единого признака хозяйственной активности. Здесь были океаны и реки, холмы и горы, леса и равнины, но не было ни городов, ни полей. Странный факт! Особенно в том, что касалось равнин, пригодных для скотоводства и посева злаков.

Термины, обозначавшие эти занятия, в торговом жаргоне фунги отсутствовали, а под «городом» понималось пространство, где обитает много людей и других существ, разумных и неразумных. Для Дарта город ассоциировался с дворцами и улицами, башнями, стенами и, разумеется, домами – но, расспрашивая Нерис о местных городах, он вдруг сообразил, что слова «дом» в фунги тоже не было, а самым ближайшим эквивалентом являлось «жилище», оно же – убежище, укрытие, место для уединения и снов в синий период.