Знак чудовища - Афанасьев Роман Сергеевич - Страница 34

– Не надо, – попросил тан. – Не стоит этого делать.

– Кого я вытащил из чащи? – спросил Рон и прищурился так, что его глаза превратились в щелочки, напоминавшие бойницы башни. – Того, кто вошел туда вместе со мной? Или уже нечто другое? Ну!

Клинок куснул кожу на горле, и тан ощутил легкое жжение. Проклятие! Еще не хватало потерять голову от руки только что спасенного знакомого.

– Подожди, – попросил он. – Ладно, я расскажу. Только, пожалуйста, опусти клинок. Вряд ли моя голова прирастет обратно. Честно говоря, не хочется проверять. Совсем.

– Ничего, – отозвался Рон, не меняя позы. – Я и так постою. Давай, рассказывай.

Сигмон вздохнул и начал рассказ.

Слушал алхимик внимательно, не перебивал, не задавал вопросы. По его лицу нельзя было сказать: верит он или нет. Сигмон надеялся, что верит.

За все время рассказа Рон так и не пошевелился. Клинок по-прежнему касался кадыка Сигмона, и он чувствовал его холод. И все же ближе к концу рука квартерона начала дрожать. Он устал. Сигмон ясно это почувствовал, да и кто бы не заметил, что клинок, острый, словно бритва, дрожит у самого горла?

Когда тан закончил на том, как убежал из Вента, и умолк, Рон молча посмотрел на него, спрашивая: все? Потом шевельнул рукой, и кончик клинка распахнул ворот грязной рубахи, обнажая чешую.

– Вот, значит, как, – сказал квартерон.

Потом он засмеялся, бросил клинок на землю и плюхнулся следом сам. Уселся рядом с Сигмоном, откинулся на спину и растянулся на траве во весь рост, с наслаждением расправляя застывшие мышцы. Тан осторожно подвинул меч к себе и посмотрел на алхимика. Тот все еще посмеивался.

– Что смешного? – спросил он, наконец.

– Добро пожаловать в клуб, приятель, – сказал алхимик. – Вот и еще один.

– В какой клуб? О чем ты?

– В клуб людей второго сорта. Вернее, нелюдей первого. Ты говоришь, что опасаешься людей? Что они сожгут тебя, как чудовище, если узнают твою тайну? Ха!

– Да, опасаюсь. Но что тут смешного?

– Сигмон! Я живу так всю жизнь. И людям нет нужды заглядывать мне под рубашку, чтобы найти различия. Как только я появляюсь в городе или деревне, все знают: я – чужой. Ведь ты тоже сразу понял, что я не совсем человек?

– Пожалуй, что так, – согласился тан.

– Это все равно, что тебе ходить без рубашки. Они сразу видят, кто я. И многие, очень многие желают увидеть меня мертвым. Просто потому, что я немного отличаюсь от них.

– Эльфы и люди сражались не на жизнь, а на смерть...

– Что ты! Кто это помнит? Про войну давно забыли. Просто я – не такой, как они. И ты тоже. Благие небеса! Ты чуть-чуть хлебнул этого варева и уже скуксился. А я живу с этим всю жизнь. Думаешь, это первый раз, когда я выбирался из петли в последний момент? Как бы не так. Я уже со счета сбился.

– Но ты хоть человек наполовину. Или на три четверти. А я – чудовище. Кровожадный монстр, только вчера убивший двух человек.

– Ты – чудовище? Не смешите меня, любезный тан. Ты человечнее многих людей, что собрались посмотреть на мою казнь.

– Может быть, – согласился Сигмон, припоминая Виуда.

– Ты мог не высовываться. Просто отсидеться в кустах. Так?

– Да. Мог бы.

– Так какого хрена собачьего ты вылез оттуда? Кто я тебе – сват, брат? Почему ты вмешался?

– Ты не виновен, – отчеканил Сигмон. – Это я зарубил тех двоих. Тебя собирались убить просто потому, что ты оказался поблизости. Потому что ты чужой для них.

– Верно, приятель. И все же ты меня спас, рискнув собственной чешуйчатой шкурой. Почему?

– Не знаю, – признался Сигмон. – Мне показалось, что так будет правильно.

Рон сел, обхватил руками колени и посмотрел Сигмону в глаза.

– Это потому, – сказал он, – что ты никакое не чудовище. Ты просто пацан с маниакальным чувством вины. Ты вбил себе в голову, что чужая шкура делает тебя кровожадным, страшным и ужасным монстром. Это не так, но, похоже, эту идею не выбить у тебя из башки.

– Я хочу быть человеком, – тихо ответил тан. – Простым человеком, без всякой примеси. Без чужих шкур, без этих волшебных возможностей... Больше мне ничего не надо.

– И поэтому ты собрался в Гернию? Думаешь, найдешь в университете противоядие? Какое-нибудь заклинание, которое вернет тебе прежний облик?

– Точно так. – Сигмон кивнул. – Прежний облик.

– Попробуй. Я слышал про Хромого Леггера. Говорят, талантливый маг. Его свитками и заклинаниями пользуются до сих пор. Но на твоем бы месте...

– Что?

– Я бы не стал этого делать. Оставил бы все как есть. Эх, я и сам не прочь бы обзавестись подобной шкуркой. Тогда пусть только они попробовали бы подойти ко мне с этой ублюдочной веревкой...

– Перестань. – Тан поморщился. – Это вовсе не так здорово, как ты думаешь. И я...

– Ты молодой болван.

– Ладно, – согласился Сигмон. – А ты? Ты мог бы бросить меня там, на поляне. Ведь и я тебе не сват и не брат? Почему ты вернулся?

– Око за око, – отозвался Рон. – Ты вытащил меня из петли, я вытащил тебя из чащи.

– У тебя на все готов ответ, – отметил тан.

– Мама всегда говорила, что язык у меня получился лучше, чем все остальное. Соседские девчата, правда, с ней не соглашались.

Сигмон нахмурился и попытался запахнуть рубаху на груди. После сражения с ожившим деревом от нее остались только обрывки. Тканая куртка, отобранная у крестьянина, висела лохмотьями, штаны лопнули. Выглядел он, как настоящий оборванец.

– Ладно, – сказал Рон и поднялся на ноги. – Это все хорошо, но, пожалуй, пришла пора расстаться.

– Подожди, – удивленно вскинулся тан. – Ты уходишь?

– Верно. А ты думал, я попрусь с тобой в Дарелен, а потом через него в Гернию? Как бы не так.

– Куда ты пойдешь? – растерянно спросил Сигмон. – Тут кругом лес.

– Я пройду через него напрямик, к горам. А потом вернусь в Ривастан. На границе осталась пара незаконченных дел. Надо бы восстановить запасы препаратов да найти новую перевязь. Проклятие! У меня была такая хорошая подборка! Как подумаю о том, что в ней теперь ковыряется местный коновал, аж трясет от злости.

– Я думал, что дальше мы пойдем вместе, – сказал тан.

– Нет. Так дело не пойдет. Не хочу в Дарелен. Там у меня были кое-какие разногласия со стражей.

– Жаль. Вдвоем было бы легче.

– Как бы не так. Тебе уж точно пришлось бы хуже. Я привлекаю внимание людей, а тебе этого нужно избегать, если хочешь сохранить свою тайну.

– И тут ты прав, – согласился Сигмон. – Но как же лес?

– А что лес? Я в нем как дома. Не забывай – я на четверть эльф.

– Но я-то нет. Как мне отсюда выбраться?

– Просто иди на запад. Так, чтобы самая яркая звезда всегда была с правой стороны. Вечерком запомни дорогу, а днем иди. Тут дальше простой лес, чаща осталась позади. Если идти прямо, никуда не сворачивая, упрешься точно в посты Дарелена.

Сигмон заворочался на траве и с трудом поднялся. Закусил губу. На больную ногу он уже мог опираться, но она по-прежнему болела. И все-таки он выпрямился и положил руку на плечо квартерона.

– Ронэлорэн из рода Феллавэрэ, – выдохнул он. – Благодарю за все и желаю тебе легкого пути. Иди, если так надо.

– И тебе того же, любезный тан, – отозвался квартерон. – Береги себя. Надеюсь, мы когда-нибудь встретимся. Мне жуть как интересно, чем кончится твоя история.

Рон хлопнул тана по плечу, развернулся и быстро зашагал прочь, насвистывая на ходу веселую песенку. Сигмон проводил его взглядом, но, когда фигура алхимика почти потерялась в листве, спохватился.

– Рон! – крикнул он. – Подожди!

– Чего? – отозвался алхимик. – Что еще?

– А что с мечом?

– С каким мечом?

– С моим! Что там написано на самом деле?

Алхимик рассмеялся. Загоготал так, что спугнул лесных пичуг, брызнувших прочь от страшных звуков человеческого голоса.

– Ты не поверишь! – крикнул алхимик. – Я все перевел правильно. Не стоит серьезно относиться ко всему, что пишут на старых клинках, но свои монеты я заработал честно!