Война чудовищ - Афанасьев Роман Сергеевич - Страница 32

Сигмон оглядел свою новую темницу. Крохотная камера с сырыми каменными стенами, толстая дубовая дверь с прикрытым глазком. Ничего необычного – просто тюремная камера для городских преступников. Тан знал, что если пожелает, то легко выберется на свободу – ремни на руках он порвет, дверь вышибет и пройдет сквозь охрану, как сквозь тростник. За спиной останутся два или три трупа, а может, и больше, если поднимется шум. Стражникам придется умереть, чтобы чудовище могло выбраться на свободу. Но они сами виноваты – посадили на цепь того, кого нужно обходить стороной. Они откусили больше, чем могли проглотить, и тан вполне мог стать им поперек горла. Да. Отсюда можно убежать. Прямо сейчас.

Сигмон нахмурился и прислонился плечом к стене. Два года назад он так и сделал бы – порвал ремни, разбил пару голов и вырвался на свободу. Чтобы снова бежать, снова таиться и пугливо озираться, заслышав стук подкованных сапог. Но сегодня... Это глупо. Он просто не сможет тайком охотиться на кровососов, скрываясь и от них, и от людей. Так он никогда не найдет Арли. Хватит вести себя как глупый мальчишка, начитавшийся книг о героях. Правда жизни в том, что, если хочешь что-то получить, надо чем-то пожертвовать. Быть может, свободой, а может, и образом жизни. Что-то отдать, чтобы что-то взять. И сейчас пришло это время. Сигмон решил, что примет правила чужой игры и не станет убегать. Он останется здесь, с людьми и постарается извлечь из этого положения всю пользу, какую только сможет. Хватит быть одиночкой.

У него не было причин опасаться стражи – он сказал капитану чистую правду. Тот быстро в этом убедится и вернется, чтобы поговорить с узником. Вот тогда все станет на свои места. У города есть беда – стая кровососов, заливающих улицы кровью. И у города есть тот, кто поможет справиться с бедой – охотник на вампиров. Они с капитаном договорятся. Все будет по-честному – Сигмон сможет без проблем выслеживать упырей днями и ночами, совершенно официально, пользуясь поддержкой всей городской стражи. И тогда он найдет Арли. Или хотя бы ее след, хоть какой-нибудь намек, что поможет ее разыскать. Так и будет.

Ремни на руках порвались, как гнилые нитки. Сигмон потер затекшие запястья и растянулся на лавке, уставившись на маленькое окошко под потолком. Все равно этой ночью он ничего не найдет, даже если убежит прямо сейчас. Остается только ждать, пока не появится капитан. А дальше – будь что будет. Сигмон слишком много времени провел в одиночестве, надеясь только на себя. Он устал бегать, устал прятаться. Так хочется, чтобы кто-то помог. Хоть делом, хоть словом, хоть просто ободряющим взглядом... Поэтому он прикрыл глаза и стал ждать.

Тир Савен, начальник городской стражи, спал. Дородный мужчина в распахнутом камзоле, он устроился в кресле, за столом, так и не оставив рабочее место. В последнее время он редко ночевал дома – темная пора преподносила слишком много неприятных сюрпризов. И Тир, отдавший страже больше двадцати лет жизни, не желал узнавать о них только утром, из третьих рук. Он предпочитал встречать неприятности грудью и разбираться с ними прежде, чем они разберутся с ним. И пока что это ему удавалось.

Спал он крепко. Широкая черная борода грозно топорщилась, открывая выбритую шею. Кадык ходил вверх и вниз в ямке распахнутого воротничка, словно в горле Савена клокотало затаенное рычание, а правая рука лежала на поясе – рядом с рукоятью длинного кинжала. Поэтому гонец сначала постучал по краю огромного стола, заваленного донесениями, и лишь потом, когда начальник недовольно выругался, осмелился подойти ближе.

Тир Савен вовсе не обрадовался его визиту. Еще больше он расстроился, когда узнал, что придется тащиться в голубятню, на самую крышу особняка стражи, ибо письмо с печатью короля можно отдать только в руки коменданта города или начальника городской стражи.

Поднимаясь по ветхим ступеням винтовой лестницы, ведущей на чердак, Тир пытался проснуться. Он не спал толком двое суток, и, похоже, в эту ночь ему тоже не суждено отдохнуть. В городе творилось нечто кошмарное, и Савен никак не мог понять – что. Тир не верил слухам о ночных убийцах-упырях: за время службы он научился не верить в то, чего не видел собственными глазами. Но, с другой стороны, люди исчезали и порой бесследно. А иногда стражники натыкались на обезображенные трупы. Сначала ему казалось, что в городе завелся сумасшедший убийца – такое бывает, – но вскоре трупов стало так много, что их появление нельзя было списать на одного безумца. Тир усилил патрули, а сегодня ночью выгнал на улицы даже офицерский состав. Пока это не помогало – людей отчаянно не хватало, а помощи не предвиделось. И все из-за военного положения.

По-хорошему, письмо от короля должен получить комендант, граф Сивелус. Ташам – город пограничный, тут роль городского главы исполняет комендант. Но три дня назад весь военный гарнизон отправился на восток, к столице. Из военных в городе остались только пять адъютантов Сивелуса и его личная охрана. Сам граф не пожелал присоединиться к войскам. Да его никто и не звал – должность коменданта он получил по наследству, а не за выдающиеся заслуги. Худо-бедно с городскими делами справлялся, но в сражениях разбирался так же, как гернийский хряк в алхимии. Поэтому его оставили в городе – к вящему удовольствию самого графа. После чего он заперся в особняке и никому не показывался, хотя формально оставался правителем города. Вся тяжесть власти легла на плечи Тира – начальника городской стражи. Именно ему пришлось разбираться с последствиями вывода войск, паникой среди таможенных чиновников и бегством жителей города, напуганных слухами о кровососах. Савен справился: он пробился к должности сам, достиг всего своим умом, хотя вышел из семьи простого караульного. Граф его презирал и не желал даже пальцем пошевелить, чтобы помочь низкородному выскочке. Савен, в свою очередь недолюбливал бездельника графа, обосновано считал его бездарностью, и не доверил бы ему даже самостоятельно вылить ночной горшок. Именно поэтому Тир сейчас и взбирался на чердак вместо коменданта, чтобы получить весть от короля.

Дежурный, безусый мальчишка с выпученными глазами, закутанный в старый плащ, с почтением передал начальнику донесение. Это оказалась маленькая бумажка, свернутая в рулончик размером не больше мизинца. Тир привычным движением пальца распустил его и проверил печать короля на обороте. Потом начал читать. Видно было плохо – писарь, ради экономии места, строчил так мелко, что Савен едва разбирал слова. Он попятился к факелу, выбирая местечко посветлее и зашевелил губами, пытаясь разобрать прыгающий почерк.

Сначала он даже не поверил глазам. И чем больше он читал, тем больше кровь приливала к его небритым щекам.

– Вампиры, – бормотал он. – Безумие, сущее безумие...

Потом ему на глаза попалась следующая строчка, и Савен закашлялся.

– Охотник? Отряд охотнику? Да что за...

Следующее предложение заставило его замолчать. Начальник стражи побледнел и застыл, снова и снова перечитывая последнее предложение.

– Чешуя? – наконец выдавил он. – Чешуя?!

Оторвавшись от бумаги, он гневно скомкал ее и сунул в карман. Потом зыркнул на дежурного по голубятне. Мальчишка, благоговевший перед грозным начальником, задрожал, как лист на ветру.

– Ты ничего не слышал. И не видел, – буркнул Савен.

Парнишка мелко закивал, подавив желание с головой закутаться в свой обгаженный голубями плащ. Начальник стражи выругался от души, распугав мирно ворковавших птиц, и затопал по лестнице вниз. Колотя кулаком по ни в чем не повинным перилам, он зло бормотал:

– Не буду ничего делать. Это все к его светлости коменданту. Пусть сам гадает, что там случилось в столице, раз они шлют такие бумаги. Вот ему прекрасный повод оторвать свою жирную задницу от бархатных подушек – письмо самого короля!

Он слетел на первый этаж в страшной спешке, не захватив с собой ни шляпы, ни меча. Закутавшись в широкий плащ и отмахнувшись от приветствия караульного на выходе, Савен решительно зашагал к особняку коменданта, благо до него было рукой подать – пару улиц перейти. Он горел желанием ворваться посреди ночи в дом графа, вытряхнуть этого неженку из постели и ткнуть носом в должностные обязанности. Тир представлял, как будет взбешен Сивелус – а ведь ничего и сделать не сможет. Даже пожаловаться на поздний визит. Савен злорадно ухмыльнулся: если сегодня ночью ему не придется спать, пусть и комендант глаз не сомкнет – так будет справедливо.