Война чудовищ - Афанасьев Роман Сергеевич - Страница 28

– Зато на вкус приятное, – парировал тан. – Не то, что эта коричневая бурда, которую нужно глотать как кашу.

– Что б ты понимал, – обиделся алхимик. – Темное пиво – вершина пивоваренного искусства!

Но обида не помешала ему наполнить кружку заново. Тан последовал примеру друга, и они гулко стукнулись глиняными жбанами над столом, плеснув пеной в тарелку с остатками тушеного с капустой мяса. Они отмечали успешное завершение путешествия – лишь пару часов назад они прибыли в Ташам и сразу поселились на постоялом дворе. Это оказалось, вопреки ожиданиям, очень просто – город стремительно пустел.

Сигмону Ташам сразу понравился. В прошлый визит он только заглянул в город – больше бродил по окраинам, высматривая упырей. В этот раз ему удалось наконец хорошенько рассмотреть город. Большой, почти как Вент, он стал островком настоящей жизни среди бескрайних лесов западных рубежей. И вместе с тем в нем не было суеты присущей большим городам – народ тут жил деловой, но не заносчивый. Оно понятно – лес под боком. Кто не военный – тот охотник, а кто не охотник – лесоруб. Торговцев тоже хватало, но они народ залетный: прошмыгнут в Дарелен, и нет их. Обратно – бегом через город, быстрее к столице, подальше от диких лесов, где один золотой до сих пор считается за богатство. Но так было в лучшие времена. А сейчас даже самые отчаянные купцы не решались появляться на границе – дорога на Дарелен стала небезопасной. Да и Ташам тоже.

Проведя в городе всего пару часов, друзья успели вдосталь наслушаться историй про упырей, что ночами выходили на улицы Ташама. Среди них встречались такие красочные, что были достойны пера летописца. Но, увы, именно в таких историях правды было как воды в решете. Правдивые рассказы были короткими, простыми и оттого по настоящему страшными. И Сигмон и Рон, встречавшиеся с упырями, сразу понимали, где вымысел, а где правда. И ее, к сожалению, оказалось слишком много.

В городе бесчинствовал минимум пяток упырей. Но Ташам – не Сагем, этот большой город кровососам не удалось взять с наскока. Тут и стражи полно, да и народ решительный, не чета провинциальным сагемцам. Потому упыри действовали пока тайком, под покровом ночи, рассчитывая взять город измором. Они прибирали его к рукам постепенно, не столько обращая людей в упырей, сколько нагоняя ужас кровавыми убийствами. Они желали погрузить Ташам в пучины страха, чтобы никто не осмелился стать на их пути. И это им почти удалось.

Первыми сбежали наемные рабочие, которых ничто не держало в городе. За ними двинулись и остальные. Пока это не напоминало всеобщий исход, но к восточным воротам уже потянулись ручейки беженцев. Сигмон знал – день-два, и люди хлынут прочь из города, а ручейки превратятся в половодье. Город не спасут ни суровые стражники, ни смелые работяги, ни крепкие стены. Враг уже внутри стен – хитрый, умелый и смертельно опасный враг.

Город обречен. Сигмон и Рон прекрасно это понимали: упыри действовали наверняка, били наотмашь, в самое сердце. Через неделю Ташам станет копией Сагема. Его заполонят кровососы – и пришлые, и те, что родятся в этих каменных стенах. Город станет оплотом Дарелена на землях людей, его крепостью, боевым плацдармом. И тогда рассчитывать можно будет только на регулярную армию, что сотрет Ташам с лица земли, вытравит огнем и мечом вампирскую заразу, чтобы вернуть Ривастану выход к западным лесам.

Обо всем этом друзья переговорили за едой. Шепотом, конечно, хоть за столами и не было других посетителей. Разговор вышел серьезным, но они так и не решили, что им делать.

Сигмон хотел придерживаться своего плана: он рассчитывал найти в Ташаме Арли и ни о чем больше не хотел слышать. Рон же порывался пойти к коменданту Ташама и поведать тому о судьбе Сагема. Предупредить людей, спасти тех, кого еще можно было спасти.

Тан не хотел быть спасителем. Он повидал достаточно, чтобы справедливо усомниться в людской благодарности. Сигмон знал: алхимику не поверят и прогонят прочь. И будут посмеиваться над ним до тех пор, пока не станет слишком поздно.

– А если ты ее не найдешь? – спросил Рон. – Что будешь делать?

– Не знаю, – Сигмон пожал плечами. – Наверно, пойду в Дарелен.

– К упырям? – ужаснулся алхимик. – Ты спятил! В самое пекло... Ты и лиги не пройдешь.

– Я там бывал, – напомнил тан. – И, как видишь, вернулся живым.

– Сейчас это не тот Дарелен, в котором ты был, – отозвался Рон. – Что-то переменилось, Сигги. И очень сильно. Вампиры пробудились и решили расширить свои границы. Но что их так изменило, никак в толк не возьму. Три века сидели тихо, а тут...

– А ты что думаешь делать? – перебил Сигмон.

– Отправлюсь к Лимеру, – отозвался Рон, цепляя двузубой вилкой кусок мяса. – Это местный алхимик. У него отличная лаборатория. Вместе мы попытаемся исследовать тот образец, что ты вырвал из рук кровососов.

Алхимик вдруг побледнел, с отвращением посмотрел на кусок мяса, поднесенный ко рту, поморщился и бросил его обратно в тарелку.

– Уф, – сказал он. – Я это нескоро забуду.

Тан ухмыльнулся. Он всегда знал, что разговаривать за едой – вредно для желудка.

– Если нам удастся понять, как и почему изменились вампиры, то, возможно, мы спасем город, – продолжил Рон, пощипывая горбушку хлеба. – Тогда, надеюсь, благодарность народа и властей примет более материальные формы, чем простое спасибо.

– Все та же меркантильность, Рон, – покачал головой Сигмон. – Это опять выйдет тебе боком.

– Все тот же снобизм, любезный тан, – отозвался алхимик. – Ваша надутость все так же не любит честную выгоду?

– Не в деньгах счастье, Рон.

– Верно. Счастье – в их наличии. Давай, присоединяйся ко мне, и сам убедишься в этом.

Сигмон снова покачал головой и взялся за кружку. Сделал большой глоток, потом второй – до самого дна.

– У меня другое счастье, Рон, – сказал он. – И я попытаюсь его найти. Прямо сегодня.

– Ладно, – согласился алхимик. – Хорошо. Предположим, ты нашел Арли. Что дальше?

– Дальше? – удивился Сигмон.

Он не задумывался об этом. Так далеко его планы еще не заходили: хотя бы найти Арли – на большее он и не надеялся.

– Я с ней поговорю. Скажу, что был не прав. Попрошу прощения.

– И все?

– Попрошу ее вернуться.

– Сигги, ты говорил, что вы не сошлись характерами. Ты думаешь, раз уж она решила уйти, то после разговора с тобой вернется?

– Я надеюсь, – сухо отозвался тан.

– А что все-таки произошло? Ты ее не обидел?

– Нет, что ты, – отмахнулся тан. – Просто понимаешь... Она такая... Такая жизнелюбивая. Ей не нравилось жить на горе в одиночестве. Ей хотелось большего – танцев, веселья, общества. Она хотела жить, а не прозябать в заключении. Потому-то она и сбежала из родного замка – он ей напоминал склеп.

– Но оказалось, что она сменила одну темницу на другую, – понимающе кивнул Ронэлорэн. – Знакомо. Ты, значит, душевный страдалец, сидел в тишине и покое, таращась целыми днями на воды озера, а она должна была тебе готовить еду и молча внимать звукам дикой природы. Так?

– Нет, – смущенно отозвался Сигмон. – Мы должны были вместе наслаждаться свободой. Я же не хотел стать отшельником и сидеть на горе вечно. Нужно было только немного подождать, пока про меня все забудут. Тогда бы мы спустились и стали потихоньку жить среди людей...

– Она выдержала ровно год, да? – перебил алхимик.

– Да.

– И ты думаешь, что после твоего «ах, прости меня, пожалуйста», она просто вернется обратно на гору, в добровольное заключение?

– Ну почему же! – тан вскинул голову. – Мы можем поселиться здесь, в Ташаме.

– Не можете, – отрезал Рон. – Этот город скоро падет. Если мы его не спасем.

Сигмон наклонил голову, словно прислушиваясь к себе. Потом резко встал из-за стола, одернул камзол и забрал свой нож.

– Знаешь, что, – сказал он. – Я, пожалуй, пойду. Вечер близко, и мне нужно присмотреться к улицам. Начну поиски прямо сейчас.

– Иди, – отмахнулся Рон. – Удачи. Если что случится – ищи меня у местного алхимика. Я намереваюсь провести у него всю ночь. Его дом тебе покажет любой стражник.