Астрал - Афанасьев Роман Сергеевич - Страница 33

Когда Петр ввалился в квартиру, позвякивая кожаной сумкой с пивом, Дмитрий не стал его звать в комнату, и они расположились на кухне. Пока хозяин разделывал леща, Петр перешел к делу.

Некоторое время назад Шеф оказал одной фирме кое-какие услуги. Какие – Петр не уточнил, но намекнул, что они были весьма дорогостоящими. Фирма, несмотря на свои обещания, не расплатилась. Ее хозяин элементарно зажал деньги, и Шеф хотел его пугнуть, не прибегая к обычным угрозам.

Дмитрий, разложив распотрошенного леща на старом журнале, спросил, каков план операции. Петр отвинтил крышку «Миллера» и, потягивая пиво, рассказал, что глава фирмы должен встретиться с секретарем Шефа в парке. Там им предстоит еще разок обсудить, так сказать, денежное положение. Если они не придут к соглашению, то тогда Петр, находящийся поблизости от собеседников, передает мысленный образ должника Дмитрию, который должен, по идее Шефа, напугать жертву до мокрых подштанников. Сам же Проводник будет находиться на краю парка и особо не светиться. Операция была самая обычная, такое бывало уже не раз, поэтому у Дмитрия возник только один вопрос.

– Где будет встреча? – спросил он.

– В Парке Горького, – ответил Петр, – вернее в Нескучном саду.

– В Нескучнике? – поразился Дмитрий, – да вы что? Там же куча народа всегда, идиоты какие-то бегают с деревянными мечами…

– Почему идиоты, – обиделся Петр, – и потом, там сейчас особо и не «бегают». Затихло уже все.

– Все равно это очень людное место. Не нравится мне это.

– Ну, мы же не стрелять собираемся, – Петр потянулся за лещом, – тем более тебе-то чего. Ну посидишь полчасика на лавочке, потом уйдешь. Тебя, да и меня, вообще никто не увидит. Все чисто, как всегда.

– А Шеф, его секретарь?

– Это, братец, уже не наши проблемы. Ты вообще себе голову не забивай, сделаем дело – и сваливай. Деньги, как всегда, будут в банке, на карточке. Заберешь деньжат, съезди куда-нибудь, развейся. Я под твой мандраж у Шефа выпросил премию. Тебе – чтоб тебя уломать, и себе – за то, что уламываю. Так что денег будет больше, чем в прошлый раз.

Петр заглотнул аппетитный кусок леща и принялся его жевать, запивая пивом. Дмитрий же кивнул и решил, что много знать – вредно.

Петр, одолев пару бутылок, принялся рассказывать об Астрале и о своих приключениях в нем. Но Дмитрию было не интересно. У него эти рассказы вызывали странное чувство брезгливости. Точно такое же он испытал, когда посетил, по совету, кстати, Петра, Интернет-чат. Понаблюдав за тем, как местные обитатели здороваются, целуются, чешут друг другу ушки и перемалывают косточки общих знакомых, Дмитрий навсегда зарекся ходить по чатам. И теперь Диме представлялось, что пресловутый Астрал – это такой же чат, только мысленный. Петр же, покончив с лещом, посидел еще немного, рассказал пару анекдотов и был таков. Вечер кончился.

И теперь, припарковав машину недалеко от входа в Нескучник, Дима ждал сигнала. Он снова открыл окно и выбросил бычок на мостовую. В горле саднило, во рту собралась какая-то горечь с привкусом сажи. Проводник обругал несчастного изобретателя Дизеля и завертел головой в поисках ларька. Тот обнаружился мгновенно – до него надо было немного пройтись, зато не надо было переходить дорогу. Дмитрий вылез из машины, захлопнул дверцу и отправился к палатке.

Он разжился бутылкой минеральной воды и новой пачкой сигарет. Открыв бутылку, одним глотком он высадил половину ее содержимого. Вода была приятной – прохладной и чуть сладковатой.

Освежившись, Дмитрий решил не возвращаться в душный салон «жигулей», а подождать на свежем воздухе. Он присел на гранитный парапет недалеко от машины и, глотнув еще немного минералки, полез за сигаретами. Он сегодня уже выкурил одну пачку и вот принимался за вторую. Он всегда много курил, когда волновался. А сейчас он волновался. Да еще как.

Страх вызревал внутри. Где-то около желудка плескался маленький ледяной комочек – это и был страх. На Дмитрия внезапно навалилась тоска и чувство одиночества. Дмитрий вдруг ясно понял, что он один. Один против всех, один в этом огромном городе. Один.

Еще вчера, после визита Петра, проводник понял, что внутри у него что-то сломалось. Разрушилось в нем самом, рассыпалось в пыль. Он не мог дальше так жить. Ушел юношеский пофигизм, скрылся в свою нору приобретенный цинизм. Пропало чувство неуязвимости, сопровождавшее его долгое время, и даже гордость за свои способности не подавала вестей. А взамен ничего не пришло. Дмитрию казалось, что теперь он стоит один в темноте и пытается нащупать руками стенку, чтобы прижаться к ней спиной. Но руки проваливаются в пустоту.

Дмитрий допил воду и закурил еще одну сигарету, прикурив от еще тлеющего бычка предыдущей. В голове кружились мысли, летели ворохом осенних листьев, шуршали. Проводник чувствовал, что сходит с ума. Если бы не проклятущий Шеф со своими головорезами, то Дмитрий сию секунду бы снялся с места и, добравшись до вокзала, сбежал из города.

В сигарете что-то зашкворчало и сухо щелкнуло. Дмитрий с опаской посмотрел на нее и отбросил подальше от себя. Ему было страшно. Страх полз изнутри, все разрастаясь и разрастаясь, опутывая тело ледяными цепями. Рядом бродила тоска. Как жить дальше, если нельзя больше жить, как раньше? Что делать после этого «задания», как отвязаться от Шефа? И зачем дальше жить, чего хотеть?

Дмитрий поежился – ему вдруг стало холодно. Он не узнавал самого себя, удивлялся своим собственным мыслям. Он никогда не задумывался раньше над такими вещами, ну почти никогда. Что-то назревало. Ожидались перемены. Порой он чувствовал себя так, словно стоит рядом с чем-то огромным, глобальным. Себя Дмитрий в такие моменты ощущал крошечной мошкой, вьющейся около колосса. И тогда ему было очень неуютно. Надо было что-то менять. Что-то рушить, что-то строить… Начинать заново.

Снова подул холодный ветер, и Дмитрий поднял голову. Над ним было небо. И все замерло вокруг, исчезли все звуки. Мир остановился. А он сидел в этой вязкой тишине и смотрел на небо. Дмитрий понимал, что эта голубая подушка – это еще не все. За небом простирался черный космос, в нем сияли далекие звезды среди бесконечной пустоты. Дмитрий увидел планету как бы со стороны, из космоса. И увидел себя на ней – такого крохотного и никчемного, со своим мелкими горестями и радостями. Кто он со своим даром по сравнению со Вселенной? Мошка рядом с колоссом.

– Кто ты, – спросило небо, – кто?

Дмитрий вздрогнул, испугавшись своих мыслей, и очнулся. Вернулись звуки, запахи, цвета. По дороге мчались машины, где-то чирикали воробьи, а продавщица в палатке, дородная молодая баба, распекала нерадивого грузчика. Сразу потеплело.

Дмитрий обнаружил, что все еще сидит на парапете, с бешено бьющимся сердцем, мокрый от холодного пота. Сигарета дотлела до самого фильтра, и пальцам стало горячо.

Дмитрий отбросил окурок и поднялся, разминая затекшие ноги. В голове все перемешалось, ему казалось, что он не в городе, а среди какого-то диковинного леса. И этот лес звал его. Дмитрий помотал головой, отгоняя морок. В голове мелькнула мысль – а не бросить ли все и не убежать ли прямо сейчас?! Дмитрий почувствовал непреодолимое желание сесть за руль и, дав полный газ, не останавливаться до самого вокзала. А лучше – до аэропорта. Взять билет и куда-нибудь в леса, в тайгу, к черту на рога, только бы подальше от этого города, от этих людей…

Но он не успел обдумать эту заманчивую мысль. Перед его внутренним взором расцвел знакомый зеленый цветок. Это был Петр.

– Привет, – сказала его голова, высовываясь из зеленого бутона, – давай выдвигайся поближе к нам. Там где-то скамейки были.

– Когда начнем? – спросил Дима.

– Минут через десять. Что-то у них там не клеится. Я к тебе еще стукнусь.

И он пропал.

Дмитрий вытер рукою вспотевший лоб, зло сплюнул и перепрыгнул через парапет. С тоской оглянувшись на свою машину, он двинулся в глубь парка. Его всего трясло, по спине стекали капельки пота. Чувствовал он себя преотвратно.