Анимация - Афанасьев Роман Сергеевич - Страница 3

— Знаешь, Саня, — сказал Ефимов, — это самый радостный момент в рейсе. Ты подлетаешь к заводу, долгий путь позади. Ты посмотри, какие звезды. С Земли такой картины не увидишь, даже в телескоп.

— Да ну, — буркнул пилот. — Целый месяц на них смотрим. Надоело.

— Если бы не ускоритель Хейнца, ты бы смотрел на них несколько лет. И скажи спасибо, что компания разорилась на искусственную гравитацию.

Корабль ощутимо дрогнул, меняя курс. Навигационный компьютер получил от станции данные на стыковку и скорректировал курс, выводя тягач на нужную орбиту. До стыковки оставалось совсем немного — по космическим меркам, — всего несколько часов.

— Все равно долго, — сказал Саня. — Лучше бы робота поставили. Даже простой автопилот справился бы. Простая программа…

— Всего не запрограммируешь. Сам же в рейсе платы менял у автоштурмана. Думаешь, он без тебя справился бы?

— Ну…

— Вот тебе и ну. И потом, разве ты хочешь остаться без работы? Как только роботы заменят пилотов, ты, Саня, пойдешь в ремонтники внешних обшивок станций. Потому что жить не сможешь без космоса, а пилоты будут не нужны.

— Пал Палыч…

— И не возражай. Я сам об этом когда-то думал. Я бы на Земле работать не смог. Не по мне это, Саня.

— Палыч!

— Э! — Капитан удивленно глянул на пилота и увидел, что тот пристально изучает данные на экране. Ефимов тронул рукой бороду и досчитал про себя до десяти: «Конец рейса. Осталось немного… Неужели?»

— Павел Павлович, — серьезно сказал Саня, не отрываясь от монитора. — Что-то долго мы курс меняем. Слишком большая коррекция.

Капитан вывел на свой экран данные корректировки курса и тяжело вздохнул. Действительно, от обычного курса захода на стыковку они уже отклонились.

— Пилот, координаты подхода к точке связи?

— Совпадают с заданными.

— Прием данных от станции?

— Получен, обработан, выполняется программа автонаведения.

— Расчет систем?

— Норма.

— Тогда какого хрена?

Пилот оглянулся на Ефимова и удивленно моргнул. Саня был растерян и немного напуган, словно увидел тостер с тигриным оскалом.

— Бред какой-то, — тихо сказал он. — Может, они орбиту поменяли?

— Завод? Не смеши меня. Нет, ты только посмотри на расчет курса! Нас несет черт знает куда. Это слишком высокая орбита, тут даже спутников связи нет.

— Но все, вроде, в порядке.

— Пилот! Проверить целостность данных поступивших со станции.

— Автоштурман их еще обрабатывает.

— Гаси его!

— Пал Палыч! Он же потом может и не заведется. Аварийно прерывать процесс обработки это…

— Гаси его на хрен, я сказал. Саня, ты что, в чистый космос захотел? У нас горючего хватит только до станции дотянуть, плюс маневр стыковки. Уже идет перерасход.

— Это приказ?

Капитан сжал зубы, выпрямил спину и громко, специально для бортовых самописцев, произнес:

— Пилот Новиков, приказываю отменить обработку данных корректировки курса, полученных от завода. Причина — вероятная ошибка в данных. Двигатели — стоп.

— Есть стоп, — растеряно отозвался Александр и защелкал кнопками. — Процесс обработки остановлен. Автоштурман — стоп. Автопилот — стоп. Двигатели — стоп. Торможение включать?

— Нет. Без ускорения далеко не улетим, а топливо надо экономить. Ты давай, давай, работай. Проверь входящие пакеты. Кодирование, верификацию, контрольную сумму, — что там еще? Не спи, пилот!

Саня сгорбился над клавиатурой, прикусил нижнюю губу и стал похож на обиженного ребенка. Его длинные худые плацы летали над кнопками, как будто инженер-пилот играл на рояле сложную пьесу. Но он не играл. Он искал ошибку. Маленькую ошибку, грозившую обернуться крупными неприятностями.

Капитан вывел на экран расчет вероятного курса. Тот курс, что они получили от станции, вел в черную пустоту за Луной. Такого просто быть не могло, и все же… Ефимову вдруг вспомнилось, что прошло уже года два с той поры, когда он пользовался ручным управлением. В горле стало сухо, и захотелось глотнуть ледяного чая. «Ручное управление… Какого черта? Корабль — это не кар, на нем не развернешься и не полетишь домой. Это скорее камень, пущенный из пращи и только чуть меняющий курс в полете. На ручнике можно только пристыковаться к заводу, но вести корабль… Как? По компасу?»

— Саня! Ну, что там?

— С пакетами порядок. Все чисто. Просто сами координаты не верны. Это бред какой-то! Так не бывает. Там же сплошная автоматика, цифры все время проверяются, курс непрерывно вычисляется и корректируется.

Капитан глубоко вздохнул, досчитал до десяти и только потом протянул руку и осторожно, даже нежно, коснулся плеча пилота.

— Саня, послушай эфир. Мы же в зоне связи? У тебя наверняка уже почта качается. Пробегись по каналам Единой Сети, посмотри, что там происходит. Может, достучишься до знакомых, ведь у вас там клуб по интересам, да?

— Уже, — процедил пилот. — Пытаюсь. Дикие помехи, никак не могу пробиться на общие каналы. Околоземные сети забиты. Такое впечатление, что они перегружены. Кто-то гонит по ним безумное количество информации. Да еще эти помехи… Причем источник здесь, недалеко. Прямо по курсу.

— По курсу, — задумчиво повторил капитан. — Ой, как мне это не нравится…

— Есть! — крикнул Саня. — Пробился! Поймал новостной канал, спасибо ребятам.

— Ну, что там? Чего молчишь?

— Павел Павлович, — отозвался пилот, отрываясь от экрана. — Вам лучше самому посмотреть.

Капитан встал с кресла, перегнулся через плечо пилота и впился взглядом в экран.

Орбита Луны. Станция «Кокоро». Владелец неизвестен. Номер реестра космофлота неизвестен

В рубке управления станцией горела лишь одна лампа — над простым офисным столом из черного пластика. Он стоял в центре зала, но на нем не было ничего, кроме белого листа бумаги, канцелярского ножа и россыпи скрепок. Необходимый минимум для ритуала работы, вот и все. Свет лампы освещал только стол, и казалось, что он левитирует в абсолютной пустоте космоса. И лишь робкие огоньки на стенах говорили о том, что станция работает.

За столом сидел Кадзуми — худой как щепка японец с аккуратно уложенными волосами, черными как крыло ворона, и чисто выбритыми щеками. Традиционный черный костюм, белая рубашка и черный галстук выглядели идеально, словно только что доставлены от модельера. Так нужно, ведь Кадзуми работал, и форменная одежда настраивала его на деловой лад. Чистый лист бумаги, ожидающий традиционно рукописного отчета об успешном завершении работ, удобно устроился между руками.

Японец сидел спокойно. Держа спину ровно, как на званном приеме, он смотрел на белый лист и не моргал. Оставался полностью неподвижным, как каменное изваяние. Казалось даже — не дышал. Вокруг него разливалась абсолютная тьма, и можно было подумать, что во всем мире больше нет ничего, кроме этого стола и человека, сидящего за ним. Так нужно. Кадзуми чувствовал себя центром мира. Он знал, что есть только его готовое ко всему сознание, чистое и пустое, как лист лежащий перед ним. А дальше — темнота. Темнота до самых стен станции и дальше. Темнота, пустота, тишина…

— Доклад!

Тонкий девичий голос пришел из пустоты, заставив дрогнуть брови Кадзуми. Его губы приоткрылись — чуть-чуть, не больше чем необходимо, чтобы произнести:

— Миноку. Доложить.

С потолка ударил луч зеленого света и застыл перед столом, как прозрачная колонна. В зеленом сиянии появилась хрупкая фигурка.

Это оказалась мультяшка, рисунок. Девочка с огромными синими глазами, одетая в темно-синий пиджачок и очень короткую плиссированную юбку. На ногах у нее красовались белоснежные гольфы, причем правый чуть сполз, превратившись в гармошку.

Симпатичное личико, нарисованное в лучших традициях аниме, украшали огромные круглые очки в тонкой оправе. На них игриво спадала темно-каштановая челка. Острый аккуратный носик делал лицо похожим на мордочку лисицы. К груди она прижимала большую кожаную папку. Заметив, что Кадзуми кивнул, девочка распахнула папку и звонким голоском начала читать: