Пора свиданий - Бенцони Жюльетта - Страница 41

— Зачем же весь этот маскарад?

— А могла ли я беспрепятственно попасть в замок и не быть арестованной первым же постом, явись я в нормальном виде?

И, поскольку Жиль молча кивнул головой, она продолжила:

— Случайно я узнала о вкусах вашего кузена и его пристрастии к песням и танцам цыганок. С помощью Сары мне нетрудно было проникнуть в табор… Последствия вам известны. А теперь я, в свою очередь, хотела бы знать, что вы будете делать со мной?

Жиль ответил не сразу. С мрачным видом он нервно поигрывал кинжалом с золотой рукояткой, который достал из ящика. Молодая женщина сидела ни жива ни мертва, боясь потревожить угрожающую тишину. Внезапно она подскочила на своем месте: Жиль ударил кинжалом в дорогой ящик и, не глядя на Катрин, отчеканил:

— Я хочу, чтобы вы украли для меня бриллиант…

— Вы забыли, что он принадлежит мне. Кстати, я хотела бы знать, как он попал в руки вашего кузена?

— Один кабатчик, я не знаю, из какого места, якобы услышал, что вы доверили бриллиант некоему меховщику из Буржа, а он заложил его у еврея из Бокера по имени Арабанель. Надеясь на хорошее вознаграждение, кабатчик приехал сюда и рассказал об этом Ла Тремуйлю. А потом дело не представляло трудности.

— Он убил мэтра Кера? — вскрикнула Катрин с болью.

— Да нет. Ваш эмиссар, получив свое золото, отбыл на корабле. Бриллиант остался у еврея. Он не хотел отдавать его посланцам кузена… и поплатился жизнью.

Катрин ужаснулась, а потом нервно рассмеялась, сказав с иронией:

— Смерть! Еще одна смерть!.. И вы хотите получить этот проклятый камень. Он приносит несчастье, кровь, страдания. Тот, кто им обладает, испытывает жестокие удары судьбы или просто погибает. Я надеюсь, что это ожидает и вашего кузена. Если вам нужен этот дьявольский бриллиант, добывайте его сами!

Ее отчаявшийся голос поднялся до крика. Жиль грубо обрушился на нее, схватил за плечи, его лицо, искаженное от ярости и страха, приблизилось вплотную к ее лицу.

— Я меньше боюсь Сатану, чем твоего колдовства, проклятая ведьма! И у тебя нет выбора. Завтра я передам тебя Ла Тремуйлю или ты украдешь бриллиант для меня, или умрешь в муках, и твоя цыганка вместе с тобой. Ты здесь никто, просто бродяжка, которую можно спокойно уничтожить. Жители этой страны так радуются при виде твоих соплеменников, болтающихся на виселице.

— Тогда мне надо вырезать язык, — бросила холодно Катрин. — Потому что на допросе я скажу, кто я такая и зачем вы притащили меня сюда. В любом случае я умру. Вы не выпустите меня отсюда живой. Поэтому у меня нет никаких оснований красть этот камень для вас.

— Нет! В обмен на камень ты получишь жизнь. Тебе придется действовать ночью. Ла Тремуйль живет в этой башне. Заполучив бриллиант, ты принесешь его мне, и я выпущу» тебя отсюда. Тебе останется только увести табор, и ваше спасение будет зависеть от быстроты ваших ног. Убежать вы должны ночью… потому что, разумеется, во всем будешь обвинена ты и вместе с тобой все цыгане.

— Солдаты нас быстро найдут, — сказала Катрин. — Ваше обещание сохранить жизнь — это всего-навсего замаскированная отсрочка казни, и за ним потекут реки крови ни в чем не повинных людей.

— Это меня не касается. Твоя забота сделать так, чтобы не попасть на виселицу. К тому же знай, тебе ни в чем не поможет твоя «правда». Никто не станет выбирать между словом цыганской девки и словом королевского военачальника. Тебе не поверят и посмеются над тобой.

— А… если я откажусь?

— Твоя Сара в тот же час попадет в камеру пыток, а ты сможешь присутствовать на этом спектакле.

Катрин с отвращением отвернулась от него. В лице Жиля, перекошенном конвульсией, было что-то сатанинское и отталкивающее.

Катрин пожала плечами и вздохнула.

— Хорошо. Я подчиняюсь. У меня, кажется, нет другого выхода.

— Ты украдешь бриллиант и принесешь его мне?

— Да, — ответила она, обессилев. — Я отдам его с надеждой, что он принесет вам несчастье. К тому же я действительно не хочу держать при себе…

Пощечина не дала ей закончить. Она вскрикнула от боли: казалось, что голова слетела с плеч.

— Мне не нужны твои предсказания, мерзавка. Твое дело подчиняться, если не хочешь, чтобы тебя сварили живьем. Подчиняться! Слышишь? И делать это с готовностью!

От боли потекли слезы, повиснув жемчужными каплями на ресницах. Она спокойно вытерла их, но в голове все еще звенело. Катрин с ненавистью посмотрела на Жиля, стоявшего перед ней.

— Помоги мне раздеться, — приказал он, сев на скамейку и протянув ей сапог.

Катрин заколебалась, но ненадолго: она больше не могла сопротивляться. Да и к чему? Чтобы получить удар кинжалом от разгневанного шевалье? Ясно, он показывал свое превосходство, чтобы унизить ее… Вздохнув, она стала на колени.

Пока Катрин раздевала его. Жиль схватил со стола кувшин и принялся пить вино огромными глотками. Опустошив кувшин, он отбросил его и взял другой, продолжая пить с такой же жадностью. Затем схватил третий. Испуганная Катрин видела, как раздувается и краснеет его лицо, а глаза наливаются кровью, словно вино растекалось у него под кожей.

Оставшись совершенно голым. Жиль схватил со скамейки черный бархатный халат, надел его, подпоясался, затем похотливо посмотрел на Катрин, подошел к столику с различными флаконами и приказал:

— Теперь раздевайся сама!

Молодая женщина покраснела, руки сжались в кулаки. Катрин в отчаянии прокричала:

— Нет!

Она ожидала взрыва гнева. Но ничего подобного не произошло. Жиль де Рэ вздохнул, спокойно пошел в угол комнаты, взял со скамейки охотничью плетку.

— Хорошо, — процедил он. — Я сделаю это сам с помощью… плетки. — И изо всей силы ударил. Длинный гибкий хлыст просвистел над ухом Катрин, с дьявольской ловкостью обвился вокруг свисавшего рукава и сорвал его. Боль обожгла руку Катрин, с трудом сдержавшей крик. Она поняла, что вынуждена подчиниться, иначе этот зверь забьет ее до полусмерти.

— Прекратите, — сказала она глухим голосом. — Я все сделаю.

В следующий момент шелковая далматика и тонкая рубашка упали к ее ногам.

Когда пришло утро, Катрин все еще находилась во власти пережитых страхов. Об этой ночи, проведенной в объятиях сира де Рэ, она сохранит ужасные неизгладимые воспоминания…

Он был маньяк — других объяснений нет. Настоящий маньяк в своей безудержной похоти! Часами несчастная испытывала на себе отвратительные фантазии, навязываемые Жилю его болезненным воображением и убывающей мужской силой. Разбитое, исцарапанное, поруганное тело не давало Катрин заснуть. Кровь текла из плеча, в которое изверг в порыве, вожделения впился зубами. Всю кошмарную ночь он пил, доходя до состояния бреда, и Катрин не раз думала, что пришел ее последний час, но Жиль удовлетворялся побоями и площадной руганью.

Прикинув количество вина, выпитого ее палачом, Катрин надеялась, что он уснет, но и с рассветом, отмеченным звуками рожков, оповещавших об открытии городских ворот, Жиль еще не сомкнул глаз.

Он отбросил одеяло, подошел к окну и подставил свое обнаженное тело утренней свежести. Потом оделся и, не взглянув на молодую женщину, неподвижно лежавшую на кровати, вышел. Мессир де Рэ отправился на охоту, как делал это ежедневно. Прикрыв занавески и пытаясь поудобнее устроиться, Катрин услышала призыв трубы, лай нетерпеливых собак, а потом грохот опускаемого моста.

За окном начинался весенний день, обещавший солнце и хорошую погоду, но сквозь толстые стены главной башни, шероховатые и серые, сквозь узкие маленькие окна со свинцовыми переплетами, в которые были забраны маленькие стекла, он проникал с трудом. Огонь в камине потух, гасли и свечи.

Плечо Катрин ныло. Несмотря на усталость, она поднялась взять кувшин с водой, стоявший поодаль. Едва она опустила ноги на пол, комната закружилась, глаза застлало пеленой. Она вскрикнула и, обессиленная, упала на кровать. Ужасная слабость растекалась по ее телу; она почувствовала свою ничтожность. Стало прохладно, и Катрин прикрыла измученное тело. А может быть, позвать служанок?