Всадники смерти - Абнетт Дэн - Страница 3

Хотя горнист… Воллен тоже был отличным наездником и таким же упорным, как Хейлеман. Но его перспективы были не столь блестящи. Все зависело от происхождения. У Воллена не было ни родословной, ни связей. При известных обстоятельствах он мог занять пост капитана, не более того. Однако благодаря рекомендациям герра Сигбрехта Хейлемана Воллен мог рассчитывать на повышение даже в отряде демилансеров.

Карл Райнер Воллен был на голову ниже Герлаха Хейлемана и таким же ярким брюнетом, как Герлах ярким блондином. Он сбривал бороду, и его упрямый подбородок был гладким, как у мальчишки. Глаза у него были синими, как летнее небо. Он был самым образованным солдатом из всех, кем посчастливилось командовать Стауэру. Даже сыновья аристократов самых благородных кровей в кавалерийском подразделении не могли похвастаться таким образованием. Воллен определенно учился с усердием. Возможно, так он пытался повысить свой статус.

— Говорите все как есть, — приказал Стауэр.

— Провианта нет, капитан, — доложил Герлах. — Все забрали прошедшие до нас отряды. Они там что-то готовят, но это все, что они наскребли по своим кладовым. Не стоит лишать их последнего, обойдемся своими припасами.

Стауэр кивнул.

— Карл настаивал на том, чтобы забрать у них еду силой, но я знаю, что мы поклялись с уважением относиться к местным жителям.

Стауэр взглянул на Воллена:

— Это правда?

Карл молчал, казалось, он вот-вот плюнет Герлаху в лицо, но вместо этого он сказал:

— Аппетит взял верх, капитан.

Знаменосец прав. Стауэр почесал за ухом. Он чувствовал, что здесь что-то не так. Но его это мало интересовало. Никогда не надо цацкаться с солдатами. Если то, что ему рассказали в гарнизоне Вацла, правда, впереди их ждали трудные времена. Пять лет назад Стауэр бывал здесь по службе. Это был тяжелый край, такого сурового климата не было ни в одной части Империи, и перемен в этой области не предвиделось. Местные жители были суровыми и в то же время благодушными, впрочем, капитан не так много с ними общался. Цивилизация лишь частично проникла на их необъятные территории, которые служили натуральным буфером между Империей и Северными Пустошами. Стауэр не раз слышал, как кислевиты настаивали на том, что именно они являются истинными защитниками Империи, прикрывая ее границы от набегов северян. Конечно, все это чепуха. У Империи самая сильная армия в мире, и когда она, как сейчас, в момент угрозы вторжения, продвигает свои войска на север, ее солдаты в конечном счете спасают и шкуры кислевитов. Они проживали на этих землях по милости Сигмара и без имперской армии давно потеряли бы ее.

И вот племена северян снова восстали. Такого еще не бывало. Бесчисленные и черные, как тучи муравьев, они двинулись из тундры на юг. Этому предшествовали предзнаменования, пророчества, знаки. Но, даже если угроза была преувеличена, впереди их ждал трудный год. Стауэр и не предполагал, что имперская армия бросит к северным границам столь огромные силы, как не предполагал и того, что они свяжутся с таким количеством союзников. Бретонская тяжелая кавалерия, обученные банды из Тиля, представители чертовых Старых Рас тоже… Все и каждый отнеслись к происходящему серьезно.

Капитан подошел к своему седельному вьюку и достал оттуда ларец с пергаментными свитками.

— Карл! Взгляни, пожалуйста! — сказал он.

Герлах и горнист продолжали испепелять друг друга взглядом, и Стауэр понял, что их надо занять делом, и лучше не одним. Эти двое как родные братья. Постоянно бодаются.

Стауэр открыл ларец и развернул небольшую карту.

— Это Чойка, так?

Воллен посмотрел на карту и кивнул:

— Да, сэр.

— Здесь — река. Здесь — переправа. — Стауэр просто провел ногтем по карте, он ничего не понимал в этих рисунках, но не желал демонстрировать свое невежество.

— Вот это — Линек, — сказал Воллен, указывая на карту, неграмотность капитана не была для него секретом, и он сознавал, что Стауэр часто использует его в качестве писаря. — А здесь — переправа. Примерно в лиге вверх по течению.

Капитан кивнул, с умным видом разглядывая карту, как будто в этом был какой-то смысл.

— У нас приказ к завтрашнему полудню присоединиться к маршалу Нейберу и копьеносцам Виссенланда, их лагерь севернее переправы. Это место называется Ждевка. Так, Ждевка… Ждевка…

— Вот здесь, сэр, — указал Воллен.

Стауэр расправил плечи, глубоко вздохнул и, поразмыслив, произнес:

— До наступления темноты еще несколько часов. Герлах, возьми трех лошадей и обследуй переправу. Осмотри там все внимательно, а на закате возвращайся.

— Слушаюсь, — ответил Герлах и натянул кожаные перчатки. — Сиболд! Йоханн! И ты, Карл.

Стауэр едва заметно поморщился. Он собирался разделить этих парней и дать каждому задание. Какого черта! Если они будут заняты делом, им будет не до препирательств.

К востоку от города простирались поля незрелой пшеницы и ячменя, а на севере — топи, камышовые заросли и разбухшие после весеннего половодья равнины. Небо затянуло облаками, и оно приобрело странный белесый оттенок, но все еще было светлым. Дорога шла вдоль реки, в воздухе, словно ожившие драгоценные камешки, кружила мошкара. Копья покоились в чехлах, четыре всадника не спеша проехали вдоль реки и, когда дорога стала шире, пустили коней галопом. Лансеры подтянули подпруги, так что, когда они вставали в стременах и наклонялись вперед, убыстряя шаг, они отрывались от седла на добрую ладонь. Герлах скакал впереди на своем сером Саксене, это был крупный, в семнадцать ладоней, трехгодовалый конь. В отряде предпочитали молодых горячих лошадей за их выносливость, хоть они и были норовисты, а Саксен был самым непокорным из них.

Воллен ехал позади, рядом с Сиболдом Траксом. Сиболд, двадцатидевятилетний мужчина с вытянутым лицом, был самым старшим, если не считать капитана, в отряде, и лансеры довольно часто полагались на его опыт. У него был гнедой мерин со звездочкой на лбу. Конь Воллена, Гэн, был вороной масти и бешеного нрава, еще норовистее, чем серый Саксен Герлаха.

Последним ехал Йоханн Фридел. Йоханну было девятнадцать, он был третьим сыном торговца баронета и имел такой же неспокойный характер, как и его вороная лошадка. Все они, за исключением Тракса, впервые принимали участие в военных действиях. В реальных военных действиях. До сих пор их военная практика сводилась к тренировкам, верховой езде, маневрам и участию в церемониях. Демилансеры рвались в бой и были напуганы предстоящим в равной мере, но демонстрировали только рвение.

Тракс четырежды принимал участие в боевых действиях: дважды в пограничных стычках и еще пару раз в кампаниях против всякой нечисти в Дрекволдских лесах. У него было много историй, все они были захватывающими, но, справедливости ради надо заметить, противоречивыми. Зачастую из его рассказов о боях, в которых он участвовал, становилось понятно, что не особо-то много он и видел. С крепостной стены, издалека, сквозь пелену дождя. Пограничный город, защищенный пушками Империи, с выгодной позиции на холме в трех лигах от противника. Неудачная атака и бесплодная погоня по лесу, оказавшемуся пустым.

Но четыре трупа и сухая земля, вспоротая ударами мечей, до сих пор заставляли Тракса по ночам просыпаться в холодном поту.

И все же его истории, пусть и приукрашенные, были хороши. Принимал он в них участие или не принимал, опыта у него было больше, чем у любого в отряде, не считая капитана, который однажды действительно воевал. Сиболд Тракс был бы рад этим летом, вместо того чтобы отправиться на север, остаться в спартанских стенах кавалерийской школы в Талабхейме и заниматься теорией и практикой верховой езды.

Дело в том, что об этом походе и развертывании сил на северных границах одно он знал наверняка — впереди их ждала настоящая война и времена монотонной муштры и тренировок навсегда миновали.

С реки сошел весенний лед, вода поднялась и ускорила бег. Звук стремительного течения напоминал звон рассыпанных монет. Дорога широкой дугой следовала изгибу реки, несущей свои воды на север. Лансеры подъехали к переправе, это был дощатый мост на пяти каменных опорах. Герлах не стал сбавлять шаг. Он направил своего коня вперед и сплюнул через плечо, чтобы отвести неудачу от подков, ступивших на дерево.