Ночные тайны королев - Бенцони Жюльетта - Страница 34

«Я привязана к своему мужу, – рассуждала эта неглупая женщина, – а он увлекся едва расцветшей красавицей. Что ж, это увлечение пройдет, но я вовсе не хочу вызывать недовольство Уильяма тем, что стану хулить предмет его страсти. Лучше я войду в число приближенных королевы и буду давать ей советы. И она прислушается к ним, я уверена!»

Так и получилось. Алиса, маркиза Суффолк, добилась того, к чему стремилась: не прошло и недели, как королева не могла уже обходиться без нее и даже говорила, что само Небо послало ей такую замечательную подругу. Суффолк не сразу заметил это, а заметив, от всего сердца поблагодарил жену за заботу о юной и неопытной девушке.

Пятого апреля 1445 года в порту Руана Маргарита взошла на борт украшенного разноцветными флагами судна «Кок Джон». Началось ее морское путешествие в Англию. Теперь в ее свите уже не осталось ни одного француза.

Плавание было недолгим, но Маргарита чувствовала себя отвратительно. Она не привыкла к качке и потому шептала ухаживавшей за ней Алисе:

– Лучше бы мне умереть, лучше умереть… Я не вынесу, если корабль опять накренится…

И корабль тут же накренялся, заставляя несчастную страдать еще больше.

Суффолк, меривший шагами уходившую из-под ног палубу, не обращал бы на качку никакого внимания, если бы не тревога за Маргариту. Доблестный маркиз отдал бы все свои сокровища за то, чтобы море успокоилось… или, вдруг подумалось ему, лучше мечтать о другом? О том, чтобы судно начало стремительно погружаться в бездну? Тогда я бы забыл о том, что она – моя королева, и сжал бы ее в объятиях, и приник бы к ее устам поцелуем, а потом мы вместе погибли бы, и морская пучина поглотила бы нашу тайну…

Но плавание закончилось. Маргарита ступила на землю своего королевства.

Впрочем, ступила – это не совсем точно. От слабости она не могла ходить, и ее вынесли на берег на руках и без промедления усадили в портшез. Алиса единственная знала, что недомогание королевы объяснялось не только тяготами морского путешествия, но и подхваченной ею где-то заразной хворью. На груди и плечах девушки выступили красные пятна, и супруги Суффолки (Алиса не стала скрывать от мужа болезнь королевы) решили было, что это чума.

Девушку доставили в монастырь неподалеку от Портсмута, и монахини, строго-настрого предупрежденные Суффолком о необходимости хранить в тайне то, что случилось с юной государыней, принялись выхаживать ее.

Спустя несколько дней, как раз в тот час, когда маркиз принимал у себя в гостинице королевского посланца и рассказывал ему, что Маргарите нездоровится, к нему явилась монахиня. Маркиз вышел к ней и услышал радостное:

– Слава господу, у королевы всего лишь ветряная оспа! Пятна не преобразовались в язвы, а это значит, что через неделю Ее Величество полностью оправится и сможет продолжать путь.

Маркиз, сияя, вернулся к посланцу короля и известил его о том, что недуг отступил.

Наконец-то Генрих VI увидел свою прелестную жену. Это случилось в Саутгемптоне, куда король приехал, чтобы торжественно встретить Маргариту, и где ему пришлось задержаться из-за ее болезни.

Молодые люди очень понравились друг другу. Генрих был покорен красотой Маргариты и тем, что она оказалась даже лучше, чем на портрете, а девушка сразу почувствовала, что сможет подчинить себе этого худого бледного человека с печальным взглядом, исполненным нежности и мечтательности.

Суффолки успели поведать Маргарите о том, какие люди имеют на короля наибольшее влияние. Она, конечно же, знала, что главным ее врагом станет дядюшка Генриха герцог Глочестер, который давно уже мечтает о короне, потому что ближе всех стоит к трону.

Маргарите так не терпелось прибрать к рукам всю власть, что прямо в день своего бракосочетания с королем она допытывалась у леди Суффолк:

– Но если герцог Глочестер так опасен, нельзя ли отправить его в какую-нибудь далекую провинцию или назначить посланником в страну, до которой ехать долго-долго?

– Нет, государыня, – терпеливо объясняла Алиса, понимая, что наивность девушки естественна для ее возраста. – Герцог слишком знатен. Кроме того, король уважает его. Наш повелитель мягкосердечен и снисходителен, особенно если речь идет о его родственниках.

– Но разве вы не говорили мне, что именно герцог Глочестер, этот бездушный злодей, будучи лордом-протектором при малолетнем Генрихе, заточил в монастырь и приказал уморить там голодом мать короля, Екатерину Французскую?! – с горячностью в голосе воскликнула Маргарита.

– Тише, Ваше Величество, – приложила палец к губам Алиса. – Зачем ворошить прошлое? Да, так оно и было, но ведь покойная королева оскорбила герцога тем, что почти сразу же после смерти нашего доброго государя Генриха V увлеклась Оуэном Тюдором. Об этом судачили во всех кабаках, на всех рынках – и лорд-протектор решил вступиться за честь брата.

– Женщина должна иметь право любить того, кто ей по сердцу! – заявила Маргарита, сверкая глазами, и Алиса, не удержавшись, заметила, что невесте в день собственной свадьбы не следует вести такие речи.

– Хотя, разумеется, Ваше Величество говорили о государе… – и Алиса присела в низком реверансе, ожидая ответа.

– Разумеется, – пробормотала пристыженная Маргарита и добавила негромко: – А все же с Глочестером я свое королевство делить не собираюсь!

И когда ей представили герцога – стройного сорокалетнего человека весьма привлекательной наружности, – она повела себя настолько холодно, настолько официально, что Глочестер заметно помрачнел и надменно выпятил подбородок. Все знали, что герцог горд и вспыльчив, и ожидали, что он повернется и уйдет. Ожидала этого и Маргарита, желавшая побольнее задеть ненавистного ей вельможу и вынудить его совершить такой промах, за который можно было бы жестоко покарать его. Но Глочестер не собирался в открытую ссориться с молодой королевой. Он почтительно преклонил колено, приложился губами к белоснежной руке Маргариты и сказал, поднявшись:

– Замечательно, что бог наградил Англию такой красивой государыней. Можно только позавидовать нашему королю, обладающему столь великолепным сокровищем.

И герцог улыбнулся.

– Многие завидуют королям, – отрезала не привыкшая лазить за словом в карман Маргарита, – но горе тем, кого эта зависть толкает на преступление.

И королева отошла от разъяренного Глочестера, который едва сдерживался, чтобы не надавать пощечин этой девчонке, вздумавшей бросить ему вызов.

Зато с другим дядюшкой короля – кардиналом Винчестерским – Маргарита была более чем любезна. Она наговорила ему столько лестных слов, что старик (герцогу не так давно исполнилось семьдесят восемь лет) стал от смущения и удовольствия пунцовым, как его облачение.

После венчания молодые супруги провели несколько упоительных дней и ночей в Тишфилдском аббатстве. Король много и охотно говорил супруге о своей любви, и Маргарита постепенно привыкала к тому, что она – всесильная властительница обширных земель. Генрих уверял, будто посвятит ее во все государственные дела, ибо они навевают на него тоску, а Маргарита поможет ему справиться с ней.

– Вы так разумны, моя маленькая женушка, – шептал Генрих, глядя в ее бездонные глаза, – я знаю: вы спасете меня от врагов. Я не хочу править, я устал, но долг повелевает мне заботиться о подданных. Так поддержите же меня своей любовью и преданностью.

И Маргарита с готовностью обещала это мужу. Она твердо решила сразу показать тем, кто пытается диктовать королю свою волю, что отныне все пойдет иначе, что она не допустит посягательств на корону английских монархов.

Двадцать восьмого мая состоялся торжественный въезд новобрачных в Лондон. Столица принарядилась. Всюду виднелись яркие разноцветные полотнища флагов и – маргаритки. Венки и гирлянды из этих маленьких, но таких привлекательных цветов украшали все до единой городские статуи, порталы домов, конские сбруи. Женщины воткнули маргаритки в волосы и прикололи к корсажам, мужчины прикрепили их к тульям шляп.