Недостойные знатные дамы - Бенцони Жюльетта - Страница 40

В этом непонятном упорстве Фемиды было нечто странное, отчего многие стали думать, что за нападением на лионскую почту крылось еще что-то, к чему Лезюрк мог быть причастен. Слишком уж загадочное стечение обстоятельств, приведшее Лезюрка прямиком на виселицу, напоминало сговор, за которым крылась отнюдь не рука судьбы, а какая-то иная сила. Но если не судьба дергала за ниточки марионеток, разыгравших эту драму, тогда кто же?..

Кровавая гостиница в Пейребеле

Крестьяне, приехавшие в октябре 1834 года на ярмарку в Виварэ, толпились вокруг шарманщика и слушали, как он, поворачивая ручку своего инструмента, заунывным голосом напевает известную в тех краях балладу. Этот печальный распев облетел всю провинцию, его исполняли на ярмарках, на ассамблеях, и местные жители не уставали его слушать, потому что он напоминал им об одной ужасной… поистине невероятной истории.

Эту балладу сложили три года назад – после того как в гостинице Мартена, расположенной на продуваемом ледяными ветрами плато, разыгралась последняя драма, которая положила конец череде преступлений, совершенных в ее стенах. С тех пор строение это пришло в запустение: оно почернело, стекла в окнах были выбиты, дверь слетела с петель. Жуткая репутация, которую снискала гостиница, заставляла путешественников уже издалека сворачивать в сторону: хотя дом давно опустел, его зловещие черные стены хранили память о свершенных здесь злодеяниях. Говорят, что в заброшенную гостиницу слетались призраки – души невинных жертв и души их палачей. Воистину место это было проклято!

Совсем рядом с шарманщиком стоял старик-нищий; покачивая головой в такт мелодии, он слушал песню и иногда, в особенно драматических местах, потихоньку подпевал. Было очевидно, что он прекрасно знал ее содержание. К нему подошел молодой крестьянин и вложил ему в руку монетку, хотя в эту минуту нищий так заслушался, что даже не просил подаяния. Молодой человек рассмеялся:

– Эта баллада по-прежнему завораживает вас, папаша Шаз! Хотя вам-то наверняка не слишком приятно вспоминать о тех событиях. Вы же сами чуть не сложили голову в гостинице Мартена.

Старик хмуро взглянул на говорившего, но потом узнал местного жителя, во дворе которого он всегда получал миску супа и охапку соломы для ночлега.

– Эх, Режис, что правда, то правда. Признаться, я ни разу в жизни так не пугался, как в тот раз. Но со злом покончено, так что теперь не грех и вспомнить о тех днях – особенно если сам помогал разоблачать злодеев.

– Согласен. Только скажите все же, какой черт понес вас в тот день в гостиницу Мартена? Ведь уже тогда в округе о ней начали ходить дурные слухи.

Старик пожал плечами:

– Когда ты нищ, тебе нечего бояться – ночной холод для тебя страшнее волка. А в тот вечер была ужасная погода, дул ледяной ветер, моросил дождь. Идти было трудно, и я припозднился – до наступления темноты не успел добраться до Кюкюрона. Ночь застала меня недалеко от гостиницы Мартена, а мне надо было найти пристанище. Слухи до меня, конечно, доходили, но, честно говоря, я им не очень-то верил. У этого Мартена была такая добродушная физиономия.

Надо сказать, Пьера Мартена все считали отличным парнем – с тех самых пор, как он с женой Мари-Брес, коровой и козой обосновался в Пейребеле. Раньше Мартен показывал животных на ярмарках и сумел накопить немного деньжонок. Их хватило, чтобы купить ферму Рено, которую хозяин давно хотел продать. Расположилась она на обширном нагорье, продуваемом ледяными ветрами в любое время года, зато с этой высоты открывался чудеснейший вид.

Никто никогда не говорил о Мартене дурного слова. Внешность у него была самая что ни на есть благообразная, он был добрым соседом, охотно жертвовал на церковь и всегда был готов подать стакан воды идущему мимо его дома путнику. Жена Мартена, Мари-Брес, была маленькая, сухонькая, черноволосая; улыбалась она редко, однако всегда была в курсе всех сплетен и обладала талантом выслушивать тех, кому не терпелось излить душу. Она прекрасно готовила, и когда Мартен приглашал кого-нибудь к столу, гость с радостью соглашался, заранее предвкушая, как он отведает кушаний, приготовленных Мари-Брес.

Дела на ферме шли неплохо, однако работать супругам приходилось от зари до зари: кроме них, на ферме трудился всего один работник, который, впрочем, стоил десятерых. Этот простодушный Геркулес был родом из Мазана, что неподалеку от Пейребеля, и его звали Жан Рошет.

Упорным трудом супругам удалось заработать довольно много денег. А поскольку нрав у Мартена был приветливый и хозяйка его великолепно готовила, никто не удивился, когда супруги решили построить неподалеку от своей фермы гостиницу. Эта мысль пришла Мартену в голову после того, как он окончательно убедился, что дорога, проходившая через обширное безлюдное нагорье, не такая уж заброшенная. Каждый день несколько путников непременно проходили по этой дороге, а передохнуть в пути им было негде.

Он продал ферму и неподалеку от своего хутора, ближе к дороге, начал строить гостиницу.

Разумеется, эта гостиница была не из тех, которые строились в больших городах. Здесь, на краю обширного плоскогорья, вокруг которого высились горы Ардеша, гостиницей именовалось низкое, приземистое строение с толстыми серыми стенами и крохотными окнами. На первом этаже окна были расположены так высоко, что приходилось вставать на скамеечку, чтобы достать до них, а на втором они были узкими, как бойницы. Надо признаться, в целом постройка слегка напоминала тюрьму. Однако Мартен на все недоуменные вопросы отвечал, что маленькие окна и толстые стены приходится делать по необходимости: ведь они должны защищать людей от холода, яростных ветров, волков, а также разбойников, которые, судя по слухам, иногда появлялись в окрестных дремучих лесах.

Внутри гостиница также не отличалась излишней роскошью. Внизу было три помещения: просторная кухня с огромным очагом, общий зал для клиентов, пришедших выпить рюмочку, и третья комната непонятного назначения, большую часть которой занимала огромная печь.

На второй этаж вела крутая лестница, узкая и небезопасная, поскольку прямо над ней выступала толстая потолочная балка, о которую, забывшись, легко можно было стукнуться головой. Наверху располагалось пять крохотных спален со скудной мебелью; в одной из них стены были выкрашены в кроваво-красный цвет, отчего она выглядела поистине зловеще. В конце коридора находился сеновал.

Надо сказать, местные жители охотно посещали пейребельскую гостиницу, а лучшими ее клиентами стали жандармы. Объезжая вверенные им территории, они охотно останавливались здесь, чтобы пропустить стаканчик доброго винца, за которое ловкий Мартен очень редко брал с них плату. С жандармами лучше всегда находиться в дружбе. Солдаты из окружного гарнизона также охотно заезжали в гостиницу в Пейребеле, болтали с Мари, выпивали по стаканчику вместе с Мартеном, а потом обсуждали последние новости. Мартен часто сетовал на то, как плохо охраняются в округе дороги, и на опасности, подстерегающие путешественников за каждым кустом…

Так продолжалось двадцать лет, и за эти двадцать лет в окрестностях пропало немало путешественников. Чаще всего они исчезали без следа, но иногда их трупы, ограбленные и окровавленные, находили в горных ущельях, особенно по весне, когда начинали таять снега. Виновниками их гибели обычно считали волков или пришлых разбойников, о которых любил распространяться Мартен; даже жандармы, начав следствие, чаще всего на этом и успокаивались.

Но постепенно о гостинице Мартена поползли страшные слухи. Говорили, что неподалеку от гостиницы несколько раз видели израненных путешественников, буквально обезумевших от ужаса. Однако эти самые путешественники упорно отказывались объяснять, что же с ними произошло. Также говорили, что иногда ветер – знаменитый ветер Пейребеля – приносит со стороны гостиницы странные запахи и тошнотворный дым… Но к супругам Мартен все относились с такой симпатией, что никому даже в голову не пришло подозревать их в тех чудовищных злодеяниях, о которых судачили деревенские женщины и старики. Мало ли что может случиться на высоком нагорье с одиноким заплутавшимся странником? Все вновь вспоминали старые истории об оборотнях.