Мера любви - Бенцони Жюльетта - Страница 4

— До тех пор, пока его не повесят, — проворчал бесшумно приблизившийся де Ванденес. — Я тоже туда направляюсь…

Серые глаза конюха приобрели стальной оттенок.

— Только госпожа Катрин, — сухо заметил он. — Раненый хочет с ней поговорить, вам же он не скажет ни слова. К тому же он очень слаб для частых визитов.

Барон пробубнил что-то неодобрительное, развернулся и, сложив за спиной руки, направился к Эрменгарде.

Хромой лежал на груде подушек. Зеленый цвет полога подчеркивал мертвенную бледность его лица, казалось, ему недолго осталось мучиться.

Из-за легкого ранения груди, дыхание Хромого напоминало шорох листьев. При виде Катрин его взгляд оживился.

— Я просил вас прийти, чтобы поблагодарить, благородная госпожа, и узнать, почему вы меня спасли

— Это лишь отсрочка. Как только Готье вас вылечит, У вас есть все шансы попасть в руки того, кто мечтает как можно скорее вас повесить!

Хромой пожал огромными волосатыми плечами.

— Если это его развлечет, я не имею ничего против, но при условии, что он даст мне время примириться с Богом. Потом ваш барон может делать со мной все что угодно. Я довольно пожил. Он может сдирать с меня кожу по кусочкам, но я и рта не открою. Вы — другое дело… Вы можете спрашивать о чем хотите.

— Тогда расскажите мне о судьбе моего супруга. Где он сейчас? С Дворянчиком? Он его пленник?..

— Пленник? Отчего же? Не было тому причины. Нет, он ушел три дня назад. Взял с собой Корниса, — добавил он с горечью. — Конечно, этот монах больше всех за ним ухаживал. Поначалу это было нелегко. Мы думали, что капитан не выкарабкается. Но внезапно наступило улучшение, и с этого момента он быстро пошел на поправку!

Молодая женщина облегченно вздохнула. Три дня! Арно не было здесь, когда Дворянчик мучил Ландри…

Мысленно она поблагодарила Бога за то, что он избавил его от этого.

— Но почему он ушел? И куда?

— Бог мой, мне об этом ничего неизвестно. Он решил неожиданно. Все, что мне известно, это то, что однажды вечером он поссорился с сеньором Робертом. Он так громко кричал, что слышно было на другом конце деревни. Он говорил, что ему надоело безрезультатно торчать у этой крепости, что нужно отходить.

— И что ответил Дворянчик?

— Об этом никто не знает. Этот человек никогда не кричит, а сеньор Арно не отказывал себе в этом удовольствии. Действительно, он очень сильно кричал. Мне показалось, что он говорил об Орлеанской Деве. Да, да! — воскликнул! Хромой удовлетворенно, как человек, нашедший правильный ответ. — Это именно так! Он говорил об Орлеанскоей Деве, что она одна могла что-нибудь сделать для него, что он приведет ее к королю, и вдвоем они погонят англичан и бургундцев к морю! Дворянчик в ответ рассмеялся. Надо признать, что эта история с Орлеанской Девой всегда была у них поводом для ссор! Капитан Г… я хочу сказать, сеньор Арно, клялся, что она жива, что он ее видел. Дворянчик ответил ему, что он бредит, что дочь Домреми была сожжена — англичанами и что англичане всегда доводят дело до конца. Но сеньор Арно упрямился.

— Какая глупость! — проворчала Катрин. — Он был в Руане вместе со мной в тот день, когда Жанна… Боже мой! Проживи я тысячу лет, я никогда не забуду эту ужасную картину: ее тело, лицо в огне, и этот кошмарный запах паленого мяса! Мой супруг, должно быть, обезумел. Он, видимо, перепутал. Мне тоже Арно говорил об этой встрече, но я ему прямо сказала, что об этом думаю.

— Он вам не поверил! Хотите верьте, хотите нет, госпожа, он пошел за ней!

Гнев овладел Катрин. Она больше не радовалась тому, что Арно жив и не запачкал руки в крови Ландри. Увы! Хотя Арно и поправился, но лишился рассудка. Как мог он спутать какую-то авантюристку с Жанной д'Арк, одного взгляда которой было достаточно, чтобы люди падали ниц! Посланница Бога, она подчинила себе целые армии и их предводителей. Но молодая женщина была честна и призналась себе, что гнев ее был вызван ревностью. Последняя встреча с Арно открыла ей глаза на многое. Она и раньше знала о мужской неверности, но не связывала ее с собственным супругом. Невозможно так легко обмануться. Видимо, эта незнакомая женщина не просто напоминала ему идеал, но и пробудила какое-то чувство, желание. Реакция сеньора де Монсальви на появление супруги была реакцией мужа, застигнутого врасплох: он вывернулся, понося собственную жену. А теперь, едва окрепнув, устремился к этой самозваной Жанне. Есть от чего потерять голову!

Логика и долг повелевали ему выбрать главное: как можно скорее помириться с королем или сразу вернуться в Монсальви, где его так ждали. Но нет же! Арно не нашел ничего более важного, как бегать за юбкой авантюристки, громко крича, что он желает помочь ей окончательно выгнать врагов из королевства!

Вдруг Катрин резко повернулась к окну, где скромно уединился Готье де Шазей. Ей в голову пришла малоприятная, но все объясняющая мысль.

— Мой супруг был ранен в голову. Может быть, он сделался…

Готье покачал головой и подошел ближе.

— Сумасшедшим? Я не думаю. У него было ранение лица, госпожа Катрин, а не черепа. К тому же, хотя у меня было мало времени, чтобы узнать сеньора Арно, но я вас уверяю… Вы позволите?

— Не только позволяю, но и прошу.

— Хорошо, мне показалось, что он упрямо цеплялся за свои идеи до полного ослепления. Он вбил себе в голову, что Эта женщина действительно Жанна д'Арк, чудом спасшаяся от огня и воскресшая, почему бы нет? Ведь она была посланницей Бога. Ему так хочется в это верить, что он гонит прочь свои воспоминания и с гневом отметает возникающие сомнения. Ваша встреча ничего не изменила. Он еще с большим упрямством будет цепляться за свою химеру, считая себя обиженным…

— Это смешно! — Она перевела взгляд на раненого, который был явно взволнован. — Вы когда-нибудь слышали, как супруг говорил обо мне после моего отъезда? Искал ли он меня?

Беспокойство сменилось настоящей тревогой. От прилива крови лицо Хромого стало красным.

— Искал? Нет, не думаю. Он, как и мы, полагал, что вы укрылись здесь.

— Но он говорил обо мне?

Хромой побагровел. Видимо, убивать для него было легче, чем лгать. Катрин, чувствуя это, настаивала:

— Я вас умоляю, скажите мне правду, даже если она горька. Я прекрасно знаю, что меня там не восхваляли.

— Однажды, да, он говорил о вас! Но, во имя всего святого, прошу, не заставляйте меня повторять то, что…

— Я требую! Мне это необходимо! Если вы считаете себя чем-то обязанным мне…

Хромой взорвался, как переполненная бочка. Приподнявшись с подушек, он кричал, еле сдерживая хрипы:

— Тем хуже для вас, вы сами этого хотели. Он назвал Вас шлюхой, благородная госпожа. Он кричал, что, если вы посмеете вернуться в Монсальви, он выгонит вас ударами хлыста!

Обессиленный, раненый откинулся назад, страшно кашляя. Катрин закрыла глаза. Она так побледнела, что Готье схватил ее за руку, опасаясь, что она потеряет сознание.

— Простите меня, — бормотал Хромой. — Она хотела, чтобы я рассказал…

Молодая женщина пришла в себя и натянуто улыбнулась.

— Ничего страшного. Не упрекайте себя. Лучше знать правду. Я вас благодарю. А теперь скажите, если знаете, почему Дворянчик так поспешно отошел? Почему он обрек брата Ландри на мучительную смерть? Это непонятно, а необъяснимое всегда таит опасность.

Желая загладить грубость своего признания, Хромой не заставил на этот раз себя упрашивать.

— Мне не все известно, но я думаю, что все взаимосвязано. Ночью, в тот день, когда капитан Гром… я хочу сказать сеньор Арно, ушел от Дворянчика, в лагерь прибыли двое. Они прискакали на прекрасных лошадях, были одеты в черное без каких-либо знаков отличия. Они хотели поговорить с предводителем. Но охрана сеньора Роберта знает свое дело. Наглый тон не является паролем. После определенных колебаний пришельцы сказали, что их послал герцог Бурбонский. Я был там и все слышал. Они говорили с сильным акцентом.

— С акцентом?

— Да… вероятно, это были ара гонцы или скорее кастильцы. Их акцент напомнил мне времена, когда мы сражались с этим хищником де Вилла-Андрадо. Как только я услышал посланников герцога Бурбонского, решил, что это были его люди.