Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Бенцони Жюльетта - Мера любви Мера любви

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Мера любви - Бенцони Жюльетта - Страница 20


20
Изменить размер шрифта:

Ни за что на свете Катрин не согласилась бы участвовать в варварском зрелище на площади Моримон. К тому же, зная заранее, как Беранже отреагирует на смерть в одном из самых диких ее проявлений, она сделала все, чтобы помешать ему пойти с Готье. Но паж, догадавшись, что у его друга было серьезное основание туда пойти и что поход был не безопасен, решился не отпускать его одного.

Катрин вынуждена была сдаться. Ей же необходимо было перед отъездом из Дижона заняться делами дядюшки. Здоровье его внушало опасения: после двухдневной эйфории больной погрузился в оцепенение. Он отказывался от пищи, и в течение нескольких дней Катрин думала, что старик долго не проживет.

Но, к счастью, тревога оказалась ложной. Крепкое здоровье спасло Матье и на этот раз. Благотворную роль сыграл и заботливый уход Бертиль, которая с каждым днем все сильнее привязывалась к больному. Катрин начала уже задаваться вопросом, не закончится ли все это женитьбой, что было для всех не лучшим решением.

В день казни молодая женщина выехала за город на одну из дядюшкиных ферм, чтобы разрешить там возникший спор.

Она убедилась, что дела Готрэна не пострадали от вмешательства Амандины Ля Верн, так как та собиралась стать единственной наследницей и мудро вела хозяйство.

Возвращаясь из поездки, Катрин подумала, что надо сегодня же вечером с Бертиль и Симоной поговорить о будущем дядюшки. Из-за Матье она и так надолго задержалась в Дижоне. Да и вообще она устала заниматься делами других, в то время как ее собственные были так плохи.

Когда Катрин выезжала из Шатовилена, она лишь немного отставала от Арно, и если бы ей не надо было мчаться на помощь пленному королю, спасать от смерти дядю и возвращать его на путь истинный, ведущий к спокойной старости, она бы уже наверняка догнала своего супруга. Состоялось бы еще одно бурное объяснение, но она бы покончила с недоразумениями, ревностью, обидами…

Графиня де Монсальви чувствовала в себе достаточно сил, чтобы открыть ему глаза и вырвать из обманчивых иллюзий относительно новоявленной Жанны д'Арк. Она провела несколько дней рядом с Орлеанской Девой и могла развеять двусмысленность, заставив самозванку снять маску. Уже сейчас все бы вернулось на круги своя, и они вместе поспешили бы домой, чтобы провести Рождество со своими Детьми. Но лишь Богу известно, где сейчас Арно. Богу… или дьяволу.

Всегда, когда Катрин думала о муже, она не могла разобраться в своих чувствах. Конечно, она его по-прежнему любила, так как эта любовь умерла бы лишь вместе с ней, но чувство ее уже не было столь кристально чистым, как в первые годы. Ревность, возмущение жестокостью Арно, обида за недоверие к ней смешивались с жалостью матери к своему несчастному чаду. Арно выжил, но затянулись ли раны на его теле и в его душе? Это как раз больше всего и волновало Катрин. Чтобы узнать, что с ним, она и ехала в Лотарингию.

К тому же через несколько дней Симона де Морель собиралась уехать из Дижона с детьми и половиной домочадцев. Она отправлялась в Лилль к герцогине Изабелле, пригласившей ее на рождественские праздники. Катрин собиралась проехать часть пути вместе. Вот почему пора было заканчивать хлопоты с дядюшкой.

«Сегодня же вечером я поговорю с Симоной!» — пообещала она себе.

Остановившись перед входом в дом, украшенным резной каменной оградой, она увидела Бертиль.

Укрывшись черной мантией от ветра, та, казалось, ждала кого-то, вглядываясь в ночные тени. Она стояла здесь давно. Нос ее уже покраснел, она потирала руки, чтобы согреться.

Передав мула сопровождающему ее слуге, Катрин пошла к Бертиль.

— Кого вы здесь высматриваете? Я надеюсь, не меня?

— Нет, госпожа графиня, не вас, хотя я очень рада, что вы вернулись, а ваших мальчиков, конюха и пажа! Их нет целый день, они даже не пришли на обед, которым, однако, очень дорожат.

— Они все еще не вернулись? Но ведь казнь была рано утром!

— Вот именно. Еще задолго до полудня мэтр Синьяр приготовил свое жаркое, и те неверные вошли к Люциферу. А юноши до сих пор не показывались.

— Но где же они могут быть?

— Понятия не имею. Я послала слуг на площадь Мо-римон. Они вернулись, ничего не узнав. Признаюсь, я таила надежду, что они поехали, встречать вас. Но вы приехали без них.

— Вы слишком добры, беспокоясь об этих двух оболтусах, — недовольно воскликнула Катрин. — Я умоляю вас вернуться в дом. Вы простудитесь и тем самым лишь усугубите их вину.

— А вы не волнуетесь?

— Да нет, Готье — отчаянный парень, он сует свой нос в самые неподходящие места, а Беранже следует за ним словно тень. Пойдемте! Они скоро появятся.

Бертиль, следуя за Катрин, бранила безрассудную молодежь. Войдя в дом, Катрин поцеловала дядю и отчиталась о поездке. Затем поднялась в свою комнату, чтобы перед ужином привести себя в порядок.

Но когда совсем стемнело и наступило время ужина, она начала волноваться, так как юноши до сих пор не вернулись.

Ужин был тягостным, несмотря на предпринимаемые Симоной усилия, чтобы успокоить ее, поддержать разговором и услышать от гостьи похвалу ее кухне. Катрин выпила лишь немного бульона. С каждой минутой ее тревога возрастала, и она не могла есть. Со вздохом облегчения Катрин вышла из-за стола, приблизилась к горящему камину. Было бы хорошо подольше посидеть здесь, если бы не снедающее беспокойство.

— Может, послать за сеньором Руссе? — предложила Симона. — Вы так взволнованны, моя дорогая, что я не представляю, как вы проведете ночь, если эти двое вскоре не прибудут.

— Это не поможет. Мы же не знаем, где искать. Да и что можно сделать среди ночи? Все-таки я надеюсь, что они появятся с минуты на минуту.

— В любом случае, если они не вернутся до рассвета, я пошлю к сеньору Пьеру Жирарду, городскому судье, чтобы он организовал поиски. К тому же это скорее в его ведении, чем в ведении дворцовой охраны.

Подруги обнялись и разошлись по своим комнатам. Поднявшись к себе, Катрин открыла деревянные ставни и выглянула в окно. Мрак ночи притягивал ее, подобно магниту. Острые крыши домов четко вырисовывались на черном небе. Улица походила на колодец. Вечером шел дождь, и капли еще продолжали назойливо стучать по лужам.

Было холодно, но Катрин задыхалась. Не закрывая окна, она отошла в глубь комнаты, чтобы расстегнуть платье, не решаясь, однако, раздеться. Она знала, что не уснет, пока не узнает о судьбе своих юных слуг, особенно о Беранже, который был, в сущности, еще ребенком и к которому она испытывала чуть ли не материнские чувства.

Тревога вновь овладела ею. Зная, как она будет беспокоиться о паже, Готье никогда не допустил бы, чтобы госпожа графиня сильно волновалась. Значит, случилось… что-то серьезное. Но что?

Катрин вдруг вспомнила, что церковные колокола отзвонили в последний раз, и ее широко открытое, освещенное окно может послужить поводом для штрафа. Она наклонилась было, чтобы задуть свечу, как что-то тяжелое глухо стукнуло о пол ее комнаты.

Она подняла камень среднего размера, обернутый в бумагу. Руки ее похолодели, а сердце принялось так учащенно биться в груди, как будто предчувствовало несчастье. Она развернула узкий листок.

Текст, написанный крупным, неровным, но ясным почерком, был прост. Всего несколько строк, но таких страшных, что ей пришлось сесть, чтобы уловить их смысл.

«Если вы хотите увидеть ваших слуг целыми и невредимыми, следуйте за посланником, он вас ожидает на улице. Выходите из дома тихо, не говоря никому ни слова. Не пытайтесь схватить посланника и заставить его говорить.

Он глухой и не умеет писать. Если через час вы не придете, юношам отрубят одну руку, потом, если не поспешите, другую, а потом голову. Не медлите!»

Слезы застряли в горле Катрин. Внезапно она почувствовала приступ тошноты. Она согнулась пополам, грудь коснулась колен, как будто бы ее ударили в живот. В доме подруги она внезапно почувствовала себя страшно одинокой и безоружной в этом беспощадном мире мужчин.

Ей нечем было защищаться, кроме слабых женских рук и женского сердца. Что еще от нее потребуют за жизнь и свободу ее мальчиков? Больше всего ее пугала неизвестность. Сделав над собой усилие, Катрин встала. Тошнота прошла.