Пираты Америки - Эксквемелин А. О. - Страница 8

Стоит растянуть на берегу для просушки шкуру, и кайманы тут как тут. Они затягивают ее на дно и придавливают камнем. Потом дожидаются, пока шкура облысеет. Все это я видел воочию. Теперь мне хотелось бы рассказать о них то, что мне довелось услышать, хотя ни один из сочинителей, писавших о кайманах, таких сведений никогда еще не сообщал. Один вполне достойный доверия человек рассказал как-то мне, что однажды он залез в воду, чтобы промыть шкуру. Появился кайман, Схватил ее зубами и потянул ко дну. Полюбопытствовав, что же станет делать кайман, этот человек позволил ему схватить шкуру и, держа ее за конец, изготовился нырнуть вслед за ним, зажав в зубах острый нож. Но не тут-то было. Кайман вырвал шкуру. В прозрачной воде было ясно видно, что делал кайман. Человек ударил крокодила ножом в брюхо, и тот пошел ко дну и вскоре околел от раны. Мой приятель вытащил его на берег и нашел у него в брюхе камни общим весом по меньшей мере фунтов на сто, самый маленький из них был величиной с кулак. Укрыться от преследования эти звери не могут: ведь даже если им удается скрыться от глаз преследователя, их выдает неприятный запах мускуса. Мускусные железы расположены у них под шкурой: две — у горла, еще две — чуть пониже и еще две — на лапах. На кайманов специально охотятся, чтобы добыть эти железы и продать их в Европу.

Кайманы вылупливаются из яйца. Яйца они кладут раз в год, в мае месяце, прямо на прибрежный песок, зарывают их туда своими лапами. По размерам эти яйца такие же, как гусиные. Скорлупа у них шероховатая. В яйцах есть желток и белок, словно в птичьих, да и на вкус они вполне приемлемы. Из отложенных яиц вылупливаются маленькие кайманы, похожие на цыплят. Они тотчас же бросаются к воде и плавают уже на девятый день после рождения. Их матери в отличие от птиц прячут своих детенышей не под лапами — они просто их берут в пасть. Днем, когда погода хорошая, они выпускают малышей погреться на песке на солнце. Те вылезают и играют близ матери. Однако в случае малейшей опасности детеныши тотчас же скрываются. Я сам видел, как такие детеныши грелись на противоположном берегу у самой воды. Я бросил камень — и все они моментально забрались матери в пасть. Кайманов, которых я здесь описал, иногда попросту называют крокодилами.

Глава пятая, повествующая о различных животных, населяющих остров Эспаньолу, всевозможных птицах, а также о французских буканьерах и плантаторах

Остров этот богат и славен не только множеством дикорастущих плодовых деревьев, но и прекрасными землями, на которых растет все, что ни посеешь. Он изобилует и четвероногими: лошадьми, дикими свиньями, дикими быками и коровами, животные используются не только пропитания ради, но с их помощью жители возделывают поля. На острове много и диких собак, беспощадно уничтожающих других животных. Стоит только телятам и жеребятам отбиться от стада, как собаки набрасываются на них, и если кто-либо не придет на помощь, то тут же пожирают свою добычу. Носятся они стаями, в которых бывает по пятьдесят или шестьдесят собак, и отваживаются нападать даже на стада диких свиней, выхватывая из стада по две или три свиньи.

Как-то раз один буканьер, которому я никак не желал поверить на слово, решил показать мне необычайно интересную вещь. Мы отправились с ним на охоту и услышали топот диких собак, окружавших стадо свиней. Мы тут же приказали слуге отвести наших собак подальше, а сами пошли вперед, держа ружья наизготовку. Подобравшись поближе, мы залезли на дерево и оттуда отчетливо увидели, как собаки окружили одну из свиней, бросившуюся к дереву. Дикая свинья встала на задние ноги, прижалась к стволу и отбивалась от собак клыками, причем те собаки, которым довелось пострадать от ее клыков, больше уже в драку не лезли. Битва продолжалась по крайней мере час. Наконец свинья решила дать деру, но тут одна из собак изловчилась, подобралась сзади и укусила ее. В то же мгновение остальные впились ей в горло и загрызли. Как только свинья перестала шевелиться, все собаки отскочили и залегли вокруг туши. Но стоило появиться собаке-наводчице и вонзить зубы в тушу, как все собаки бросились на тушу и сожрали за каких-нибудь полчаса.

Нужно сказать, что у животных существуют довольно строгие законы, подобные человеческим: они, например, оказывают некоторым особям из своей среды знаки рабского почтения, и именно так поступили собаки в случае с этой дикой свиньей. Человек, который сопровождал меня, рассказал, что ему частенько приходилось наблюдать, что в любой стае есть собака, которая всегда выбегает вперед, принюхивается, и коли почует добычу, то лает раз пять или шесть. Если никто не появляется, она принимается за работу сама. То же самое я замечал и у прирученных собак. Ведь любой охотник держит особую гончую собаку, которая выискивает дичь. Найдя ее, она возвращается к охотнику и ждет, пока тот не убьет дичь и не кинет ей подачки. После этого она снова убегает, в то время как все остальные собаки остаются подле охотника.

Когда губернатор острова Тортуги мосье Бертран д'Ожерон дознался, что дикие собаки приносят неисчислимые беды, нападая на стада диких свиней, и охотникам становится все труднее снабжать жителей плантаций мясом, он немало потрудился, чтобы найти средства избавления от этой напасти. В конце концов в 1668 году он выписал из Франции яд. Когда его доставили, губернатор приказал умертвить несколько лошадей, рассечь их туши и пропитать мясо ядом. Ждали целых шесть месяцев, но собак на острове меньше не стало. Выяснилось, что собак можно приручать. Бывали случаи, что охотники находили собачьи выводки, забирали щенят домой и воспитывали их. Подросших щенков затем брали на охоту.

Но может быть, любознательный читатель сгорает от желания узнать, когда появились на острове эти дикие собаки? Поэтому я поведаю обо всем, что мне известно на этот счет. Когда испанцы захватили остров Эспаньолу, на нем было множество индейцев. Те скоро поняли, что испанцы лишь болтают о дружбе, а на самом деле стремятся поработить их. Они восстали против испанских властей и нанесли им большой ущерб; после этого испанцы истребили буквально всех индейцев. Если кому-нибудь удавалось спрятаться в зарослях, испанцы натравливали собак на индейцев. Догнав индейцев, испанцы рубили их на куски и бросали на съедение собакам, стремясь запугать остальных, чтобы они никогда больше не появлялись в этих местах. Многие из тех, кто спрятался в скалах, погибли от голода. Я собственными глазами видел в скалах пещеру, забитую трупами. По самому скромному подсчету, их там было больше ста. Во время охоты такие пещеры попадаются довольно часто. Когда индейцы полностью исчезли, испанцы бросили своих собак, и они довольно скоро одичали. Так, собственно, там и появились дикие собаки, ибо до этого на острове не было ни одной.

Лошадиnote 40, которые водятся на острове Эспаньола, невелики. Туловище у них короткое, голова крупная, шея длинная, ляжки толстые — словом, красоты никакой. Они пасутся стадами по две или три сотни голов, и если кого-нибудь завидят, то вожак, который всегда держится впереди стада, словно истинный капитан, подпускает его шагов на пятьдесят или шестьдесят, фыркает и пускается наутек, а за ним устремляется все стадо. Этих лошадей можно довольно легко приручить. Охотники ловят их ради шкур, которые сбывают на берегу моря. На тропинках, по которым обычно ходят стада, натягивают веревки с петлями, и лошади запутываются в них. Тогда их связывают и убивают. Некоторых, впрочем, оставляют в живых, чтобы приручить, и буквально дней через восемь они уже ходят в упряжке не хуже крестьянских лошадей, словно никогда не делали ничего другого.

Не меньше на острове и диких быков и коров, но стада их постепенно редеют, потому что их на каждом шагу поджидают опасности. Их истребляют любым способом и испанцы, ослепленные ненавистью к французам, и дикие собаки, которые пожирают телят, и французские буканьеры. Эти животные довольно крупные и очень злые, когда их преследуют или причиняют им боль, но при встрече с врагом они прежде всего стремятся спастись бегством. Их шкура достигает одиннадцати, двенадцати и тринадцати футов в длину.