Тварь. Кассеты Андерсона - Спиллейн Микки - Страница 43

А теперь я все понял. Ты влюбился, как умный, темпераментный мужчина. Потеха! Влюбился в свою гувернантку, — его лицо потемнело. Вена пульсировала сильнее, а руки сжались в кулаки. — Ты стрелял в нее потому, что увидел нас вместе и приревновал. Братец, как же ты, наверное, радовался, когда за мной охотились копы, имея приказ пристрелить меня на месте? Я думал, что ты просто удивился, когда я влез в окно. Ты побледнел, помнишь? На одну секунду тебе показалось, что я вернулся рассчитаться с тобой. Ведь так?

Он слабо кивнул, но по-прежнему не сказал ни слова.

— Потом ты увидел шанс всполошить копов, повалив торшер. Опять сработал твой блестящий ум. Ты знал, что они сбегутся на шум, похожий на выстрел. Жаль, что мне удалось смыться, верно?

Не будь я сам чем-то вроде ученого, мне нипочем бы не догадаться. Дай-ка я тебе расскажу, до чего же я башковитый. Все равно твое время недорого стоит. Я поймал одного из твоих партнеров по играм, которые тебя похитили. Я измордовал его до полусмерти и сделал бы с ним кое-что похуже, не развяжись у него язык, и он это понимал. В таких делах я настоящий ученый. Он готов был говорить без конца, только сказать ему было нечего. Знаешь, о чем я его спросил? Я спросил его, кто такой Мэллори. И он не знал никакого Мэллори. По самой уважительной причине: с тех пор, как тебя у него отняли, твой отец жил под фамилией Нельсон.

Нет, он не знал никакого Мэллори, и все-таки, когда ты вернулся домой после похищения, ты сказал, что слышал имя Мэллори. Тогда до меня, наконец, дошло, я понял, кто убийца. Тогда я начал прикидывать, как ты это сделал. Где-то в доме — я потом найду — ты прячешь взятую у Грэйндж информацию и доказательство того, что ты сын Мэллори. Может, это чек, который Йорк дал Майре Грэйндж? Ты каким-то образом отыскал Мэллори и послал ему заметку, вырезанную из газеты, плюс советы, как тебя похитить. Вот почему в той газете в библиотеке не хватает листа. Ты сам устроил свое похищение, надеясь, что это убьет Йорка. Почти так и вышло. Ты обо всем подумал, даже подменил аспирин Генри снотворным. Ты не побоялся это сделать, зная, что сумеешь перехитрить простых смертных и сбежать с катера. Твоя затея чуть не сорвалась, и жаль, что не сорвалась.

Но не добившись своего таким путем, ты прибегнул к убийству... И к какому убийству! Никто бы не сработал лучше. Ты знал, что стоит Йорку услышать имя Мэллори, как он решит, что Грэйндж его выдала, и бросится на расправу. Ты рассчитал правильно. Йорк захватил с собой пистолет, но вряд ли он собирался пустить его в ход. Он взял пистолет только для испуга. Билли слышал, как отъезжал Йорк, и меня слышал тоже, но как добрался до города ты? Сейчас скажу. В гараже стоит мопед. Звук, похожий на кашель, который услышал Билли, был звуком его мотора. Я заметил, что он с глушителем Да, у Йорка был пистолет, и тебе тоже пришлось захватить оружие. Мясной топорик. Когда я все это сообразил, то задумался, почему тебя никто не заметил, но не так уж трудно все время выбирать глухие дороги.

Растон, ты родился под злой, счастливой звездой. После того, как ты застал Йорка врасплох и раскроил ему череп, все оборачивалось тебе на пользу. Все будто взбесились, стараясь оторвать кусок от денег Йорка. Даже Дилвик. Продажный коп, работавший на Мэллори. Твой настоящий отец нуждался в протекции, и Дилвик пришелся в самый раз, Дилвик, должно быть, кое о чем догадывался, хотя всего не знал, и повел игру так, чтобы оградить Мэллори от других, а самому получить возможность тянуть из него деньги. Но он перестарался. Дилвик убит, а вся его продажная шайка попала туда, где ей и место, и сейчас прохлаждается в тюрьме.

Но вот где ты? Ты... Убийца. Ты сидишь здесь и слушаешь то, что и сам знаешь, и ничуть не беспокоишься. Чего ради? Три или четыре года в психиатрической тюрьме... Потом докажешь, что ты нормальный, и снова свобода — иди и убивай снова. У вас с Грэйндж одинаковая этика Она, вероятно, любила свою профессию. До того любила, что не упустила свой шанс сделать карьеру, помогла Йорку, а потом заставила его добиться для нее научного признания.

А ты... рассчитывал выйти сухим из воды или, в худшем случае, предстать перед судом. Может, тебе даже вынесли бы условный приговор. Конечно, почему нет? Случай ясен любому психиатру. Твой рассудок не выдержал напряженной учебы. Ну ты и голова! Какой там стул, это не для тебя. Может, пара годков выпадет из жизни, но что за беда? Ты и так обогнал свой возраст лет на двадцать Так ты рассуждал, да? Ха!

Нет, приятель, игра пойдет иначе. Извини, но если закон тебе на руку, нужен другой. Я прямо сейчас придумал новый. Знаешь, какой?

Он продолжал улыбаться все с тем же выражением, как будто наблюдал за ходом эксперимента в кроличьей клетке.

— Ладно, я тебе скажу. Всякий маленький гений, который совершает убийство и рассчитывает остаться безнаказанным, все-таки получит свое.

Нарочито неторопливо я снял предохранитель пистолета. Его глаза походили на два маленьких темных озерца, два омута. Я не знал, понравится ли мне эта работа. Мне еще не доводилось убивать маленьких гениев.

Растон впервые заговорил:

— Примерно час назад я предчувствовал такую возможность, — я невольно напрягся. Не знаю как, но я почти догадался заранее, что он скажет. — Когда я обнимал вас, изображая радость по случаю вашего чудесного появления, я вытащил из вашего пистолета магазин. Удивительно, как вы не заметили разницу в весе.

Вам когда-нибудь хотелось завыть? Моя рука тряслась от злости. Я нащупал пустую впадину вместо магазина и выругался. Я до того опасался случайного выстрела, что даже не загнал патрон в ствол.

А Растон сунул руку за нотную подставку рояля и извлек пистолет тридцать второго калибра. Он вновь улыбнулся. Он чертовски хорошо знал, о чем я думаю. Я мог запросто стать очередным покойником. Он любовно провел рукой по оружию, взведя курок.

— Не делайте резких движений, Майк. Нет, я не намерен в вас стрелять, во всяком случае, пока. Как видите, мои скромные способности фокусника пришлись очень кстати... так же как умение открывать замки. Я изучал не одни классические науки. Свободное время я посвятил всему, что представляло занимательную проблему.

Подвиньте ваше кресло немного вон туда, так мне удобнее будет наблюдать за вами. Да, вот так. Полагаю, вы заслужили комплименты. Откровенно говоря, я не ожидал, что кому-то окажется под силу разобраться в такой путанице. Мне казалось, что я действовал успешно, но теперь вижу, что в какой-то степени потерпел неудачу. Впрочем, не делайте поспешных выводов. Если вы передадите меня полиции и представите убедительные доказательства, меня, как вы сами сказали, будет судить суд для несовершеннолетних. Я никогда не признаю, что я по сути взрослый, и получу небольшой срок или, быть может, и вовсе никакого.

Или же, Майк, и это довольно существенное “или” — я могу убить вас и заявить, что оборонялся. Вы вошли в состояние крайнего нервного возбуждения, ударили меня. Я подхватил пистолет, выпавший из вашего кармана, — он приподнял пистолет тридцать второго калибра, — и выстрелил в вас. Просто? Кто станет сомневаться, особенно учитывая ваш темперамент... и мой возраст. Поэтому, сидите спокойно, и я не застрелю вас, по крайней мере, еще некоторое время. Прежде всего я хочу исправить неверное представление, создавшееся у вас.

Я обогнал свой возраст не на несколько лет. Разница скорее составляет лет тридцать, даже больше. Вы в состоянии представить, что это значит? Я — четырнадцатилетний, и я же прожил около пятидесяти лет! Боже, что за жалкое существование! Вы видели мою маленькую школу, но к каким выводам вы пришли? Глупец, вы ничего не поняли. Вы не увидели электрических и механических приспособлений, изобретенных одним из великих научных умов века. Нет, вы увидели какие-то предметы, не отдавая себе отчета в их назначении, — он помолчал, улыбаясь с униженной ненавистью. — Вы когда-нибудь видели уток, которых кормят насильно, чтобы печенка увеличилась и мясо было вкуснее? Вообразите подобное по отношению к мозгу. Представьте процесс обучения, ускоряемый болью. Пытка способна заставить сознание сделать все, когда ее применяют умело.