Тварь. Кассеты Андерсона - Спиллейн Микки - Страница 41

— Прайс, это я, Майк! Я здесь!

Несколько рук открыли ворота, и в сарай хлынул свет. Полицейский быстро шагнул внутрь, целясь в меня, и я бросил свой револьвер. За ним появился Прайс.

— Черт возьми, вы все еще живы?

— А что, разве не похоже? — смеясь, я хлопнул его по плечу. — И я рад вас видеть. Долго же вы сюда добирались.

Прайс вытянул ногу и ткнул сапогом лежащее на полу тело.

— Да ведь это...

— Дилвик, — закончил я, — а вон тот, другой, Мэллори.

— Вы, кажется, собирались держать меня в курсе событий?

— Все произошло очень быстро. И потом, я не мог появиться там, где меня могли узнать.

— Что ж, Майк, надеюсь, вы сумеете дать убедительные доказательства. Иначе дело плохо. Мы задерживаем здесь людей, имеющих достаточное влияние, чтобы вертеть законодательными властями штата, и если для этого не окажется серьезной причины, нам обоим придется отвечать. Вам — за убийство.

— Ерунда. Из-за чего была вся стрельба?

— Я получил ваше не очень-то вразумительное сообщение и поехал сюда с тремя машинами ребят. Когда мы подъезжали, из-за дома вылетела целая орава с пистолетами. Они стали стрелять в нас, не успели мы вылезти из машин, и мы дали им жару. Ребята ждали драки и дождались.

— Эти типы, дружище, гнались за мной. Они, наверное, решили, что я попробую смыться, и побежали вокруг дома. Один Дилвик знал, где нас искать. Черт, еще бы ему не знать. Я искал Грэйндж и девицу по имени Кук, а он держал их здесь.

— Вот это интересно. Давайте дальше.

Я наскоро посвятил его в последние события.

— Дилвик покрывал Мэллори. Когда вы найдете счетные книги этого заведения, вы увидите там уйму всяких хитрых цифр. Но у нашего голубчика завелась одна мыслишка. Ему захотелось захватить всю эту лавочку себе. Он застрелил Мэллори из моего пистолета и собирался застрелить меня, но я уложил его из пушки, которую отнял у парня, которого поймал на шоссе. Да, у Дилвика голова работала, слов нет. Когда Грэйндж не смогли нигде найти, он сделал то же, что и я: сам влез в реку и практически узнал, в каком месте водоворот отклоняет течение к берегу. В то время они с Мэллори думали получить себе по хорошему куску от наследства Йорка. Только Грэйндж знала, что есть доказательства того, что Растон вовсе не сын Йорка, и они собирались либо выжать их из нее, либо выдать полиции за убийство Йорка.

Прайс снова взглянул на труп, потом предложил мне сигарету.

— Значит, Грэйндж действительно ухлопала своего шефа.

Я медленно закурил и выпустил дым через ноздри.

— Грэйндж никого не убивала.

Лицо сержанта сморщилось. Он посмотрел на меня с сомнением.

— Это последствия, Прайс, — сказал я задумчиво. — То, что получается, когда подожжешь фитиль.

— О чем вы говорите, черт побери?

Я не слышал его. Я думал о похищении, об ученом с топором в голове и о погоне за его ассистенткой. Я думал о Генте-младшем, который обыскал офис Йорка, нашел грязные снимки, а потом был избит. Я думал о пуле, попавшей в Рокси, и о ночи с Элис, которая могла быть приятной, если бы все не было устроено ради того, чтобы обыскать мою одежду и после огреть меня по черепу. Я думал о тайнике в камине, о газетной вырезке, о копе, пытавшемся меня убить, и о кое-каких словах, сказанных Мэллори. Я думал об убийце, который мог предвидеть все это, планируя первое убийство. Думал о лице убийцы.

Запутанное дело. Я повторял это в сотый раз, но до чего же это замечательная путаница. Никогда еще не бывало путаницы столь мерзкой. Нет, скучать не пришлось ни минуты. Каждая мелочь, казалось, сцеплялась с другой, перекрывала ее и вела к чему-то более значительному, так что у тебя уже почти опускались руки, и первоначальное убийство терялось в неразберихе самых диких, невообразимых частностей. Появляется полиция и осыпает все вокруг пулями. Был ли такой конец запланирован? Я знал одно. Где-то по ходу дела мне полагалось умереть. Сейчас убийца, должно быть, кипел от злости, потому что я остался живой. Почему люди воображают, что убийство сойдет им с рук? Некоторые придумывают простые планы, другие — сложные до крайности, но этот убийца всегда пускал события на самотек, и результат всегда оказывался лучше, чем можно было предположить.

— Не будьте скрытным, Майк. Кто же это сделал?

Я бросил окурок и растер его ногой.

— Скажу завтра, Прайс.

— Вы скажете сейчас, Майк.

— Не надо сердиться, детка. Я ценю все, что вы сделали для меня, но никого не брошу на растерзание, пока не будет полной уверенности.

— Вы убили достаточно людей, чтобы иметь такую уверенность.

Ответ прежний. Мне нужно выяснить одну маленькую подробность.

— Какую?

— Что звучит похоже на кашель.

Прайс решил, что я спятил.

— Говорите сейчас же, или я буду держать вас до тех пор, пока не скажете. С меня тоже спросят, и крепко спросят, если я не сумею...

Я чувствовал усталость. Мне хотелось свернуться калачиком рядом с Дилвиком и уснуть.

— Не давите на меня, Прайс. Скажу завтра. Когда вы притащите этот подарочек, — я обвел взглядом помещение, — вам объявят благодарность, — в углу полицейский снимал с девушек веревки. — Снимите пока с них показания, этого вашему начальству пока хватит, а там я с вами свяжусь.

Сержант долго молчал, потом пожал плечами.

— Ваша взяла. Ждал же я до сих пор, так почему не подождать до завтра. Пошли отсюда!

Вдвоем мы вынесли Грэйндж. Еще один полицейский тащил на плече мисс Кук. Зрачки Майры Грэйндж, расширенные до предела, походили на два больших черных кружка. Ее по уши накачали наркотиками. Мы отнесли их в одну из полицейских машин и некоторое время смотрели, как банду из казино приковывают наручниками друг к другу и отсортировывают гостей. Я усмехнулся, заметив в группе с полдюжины сайдонских копов. Они давно утихомирились и, судя по беспокойным взглядам, которыми они обменивались, среди них предстояло состязание на самого голосистого и говорливого. Через неделю в Сайдоне будет новый состав полиции. Пусть публика простовата, легко подпадает под власть нахрапистых проходимцев и безропотно смотрит, как распространяется гниль, но все до поры. Возмущенная публика похожа на голодного волка. Она не успокоится, пока все они не окажутся за решеткой. Может быть, мне даже дадут медаль. Да, может быть.

Мне осточертело на них смотреть. Я подозвал Прайса и сказал ему, что уезжаю. Его лицо переменилось однако он промолчал. Ему многое хотелось сказать, не он видел, что со мной творится. Прайс кивнул и позволил мне сесть в машину. Я развернулся перед домом. Завтра будет беспокойный день. Придется подготовить заявление насчет этого дела для жюри присяжных, да потом еще попотеть, доказывая его. Нельзя просто убить человека и уйти, посвистывая. Оправдано убийство или нет, все должно быть по закону.

Да, завтрашний день будет беспокойным. А нынешняя ночь — и того больше. Мне нужно потолковать с убийцей об убийстве.

Глава 12

Было четверть двенадцатого, когда я подъехал к усадьбе. Генри вышел из привратницкой увидел меня и разинул рот, словно увидел привидение.

— Боже милосердный, мистер Хаммер! Полиция всюду вас ищет! Вы... вы убили человека.

— Ну, убил, — отозвался я саркастически. — Откройте ворота.

— Нет... я не могу вас впустить, будут неприятности.

— Обязательно будут, если не откроете.

Его лицо и вся фигура выражали беспомощность. В складке его рта читалось отвращение, отвращение при виде человека, который застрелил своего ближнего. Я проехал в ворота и остановился.

— Генри, подите сюда!

Тот неохотно подошел, шаркая ногами.

— Да, сэр.

— Меня больше не разыскивают. С полицией все улажено.

— Значит, вы не...

— Нет, я застрелил его, но это было оправдано. Меня ни в чем не обвиняют, понятно?

Он слабо, неуверенно улыбнулся, не вполне меня понимая, но вздохнул с облегчением. По крайней мере, теперь он знал, что не укрывает беглого преступника в моем лице. Я покатил по аллее к дому, плавно беря повороты, пока лучи моих фар не осветили дом. Через окно я видел Харви, идущего к дверям. Вместо того, чтобы поставить машину перед домом, я свернул в сторону и въехал в открытые ворота гаража. Он был рассчитан на шесть машин, но сейчас здесь стояло только две, включая мою. Давным-давно кто-то начал пользоваться им, как кладовой, и один конец помещения занимало всякое барахло, накопившееся за многие годы. В специальном креплении на потолке висело два детских велосипеда, а под ними — модель поновее, с маленьким одноцилиндровым мотором, встроенным в корпус. С крюка, ввинченного в вертикальную балку, свисали ролики и коньки, но, судя по их виду, пользовались ими мало. Неплохое детство было обеспечено Растону!