Телесные опыты человека-собаки: «Собака Павлова» Олега Кулика - Древс-Силла Гезине - Страница 1

Гезине Древс-Силла

Телесные опыты человека-собаки: «Собака Павлова» Олега Кулика

В 1996 году была учреждена новая европейская биеннале — «Манифеста». Цель «Манифесты» — дать возможность молодым художникам из разных стран представить свои работы, при этом особое внимание уделялось участникам из Восточной Европы. В первый год ее существования на биеннале в Роттердам приехали семь независимых художников из Москвы.

Олег Кулик вместе с женой и соавтором Людмилой Бредихиной представляли проект под названием «Собака Павлова». К тому времени Кулик уже в течение двух лет успешно играл роль человека-собаки и приобрел известность не только в своей стране, но и за рубежом. Впервые он изобразил собаку перед дверью московской галереи Гельмана («Бешенный пес, или Последнее табу, охраняемое одиноким Цербером», 1993, в соавторстве с Александром Бренером), а его следующее появление в образе пса в Кунстхаузе Цюриха закончилось легким скандалом: в течение некоторого времени публика не могла проникнуть в здание, поскольку вход на вернисаж «охранял» голый человек на четвереньках («Reservoir Dog», 1995)[2]. Когда же год спустя человек-собака покусал шведского куратора выставки «Интерпол» в Стокгольме Яна Амана («Dog House», 1996), скандал получился уже нешуточный. После этого инцидента участие Кулика в роттердамской «Манифесте» оказалось под вопросом, но в конечном счете он все-таки был принят[3].

Акции Кулика не сводились только к подражанию собаке. Несколько раз он изображал птиц, корову, читал проповеди перед рыбами. Во время проекта «В глубь России», осуществленного в сотрудничестве с Владимиром Сорокиным, он публично продемонстрировал фотографии, на которых были изображены его якобы сексуальные контакты с животными [Сорокин/Кулик 1994], и, кроме того, объявил о создании «Партии животных». Но именно роль собаки принесла Кулику широкую известность в мире искусства[4].

Созданный Куликом собачий образ имеет в русской культуре два наиболее значимых претекста, хотя и принадлежащих к совершенно разным областям, но при этом тесно связанных, с одной стороны, между собой, а с другой — с историей развития русского медицинского дискурса. Я имею ввиду научные эксперименты над собаками И. П. Павлова и литературный эксперимент М. А. Булгакова «Собачье сердце». Подробному анализу этих претекстов и посвящена настоящая статья.

Осуществленная в Роттердаме художественная акция стала первым случаем в карьере Кулика, когда он публично пребывал в образе собаки столь продолжительное время — в течение четырех недель. Пространство акции было организовано как экспериментальная лаборатория. При участии Бредихиной и профессора Московского государственного университета биолога А. А. Каменского над жившим в лаборатории Куликом был поставлен ряд экспериментов.

Исследовались его реакции на различные культурные продукты: тексты, изображения, фильмы; измерялись скорость его реакции, давление, температура и т. д. Кулика кормили собачьей едой, а персонал неизменно обращался с ним как с собакой. Сама Бредихина или кто-то из персонала регулярно выгуливали его в залах «Манифесты» или на улицах Роттердама. Никаких скандальных инцидентов, подобных тем, что имели место в Цюрихе или Стокгольме, насколько мне известно, не произошло. «Между мрачной утопией и увлекательным шоу» — так охарактеризовала атмосферу акции Бредихина (ср.: [Бредихина 1996:85]).

В дополнение к продемонстрированному на выставке перфомансу предполагалось представить результаты эксперимента в рамках интернет-проекта, который, однако, не был доведен до конца. К сожалению, впоследствии сайт был полностью уничтожен, и мне не удалось познакомиться с ним. Планировалось сотрудничество с местным телевидением и университетом (в первую очередь с биологами и медиками), которое также не состоялось. Таким образом, изначально задуманный как достаточно интерактивный проект в конечном счете свелся к акции, продемонстрированной на «Манифесте».

В портофолио акции сообщается:

Научная биография Павлова, прославленного отца-основателя физиологической психологии, внешнего фундаментальный вклад в формирование современных методов лечения психических заболеваний, хорошо изучена (см.: [Gray 1979:122ff, [Joravsky 1989], [Ruting2002: 15ff.]). Наибольшую известность ему, несомненно, принесло открытие «условного рефлекса», вплоть до сегодняшнего дня привычно демонстрируемого на собаках — сакраментальных «собаках Павлова»[6].

В портофолио сообщается, что цель своей акции Кулик видел в том, чтобы попытаться преобразовать в себе существо рефлексирующее в существо рефлекторное. Иными словами, поставить себя на место одной из подопытных собак Павлова. В тексте упомянут также павловский «хронический эксперимент» как основа и образец акции в целом. Суть этого исследовательского метода, как поясняет в книге «Павлов и Новый человек» Т. Рютинг, состояла в следующем:

Характеризуя отношение Павлова к его экспериментальной деятельности, Д. Тодес сравнивает последнюю с «физиологической фабрикой» [Todes 2002]. Роль живой собаки, на протяжение долгого времени используемой исключительно в научных и даже коммерческих целях, сводилась по преимуществу к роли объекта опыта. Мы знаем из разных источников, насколько безжалостен был Павлов к своим собакам, что, впрочем, не должно заслонять тот факт, что он первым среди ученых, ставящих опыты над животными, организовал экспериментальный процесс таким образом, чтобы после окончания эксперимента звери оставались в живых.