Любовь, только любовь - Бенцони Жюльетта - Страница 35

Катрин заметила слезы на глазах матери и кинулась к ней. Опустившись перед ней на колени, она обняла ее за талию и прижалась щекой к ее груди.

– Мама… Ты плачешь? Что случилось?

– Ничего, ничего, дорогая. Произошло то, что может принести тебе большое счастье.

– Счастье?

– Да… может быть. Дядя тебе все объяснит.

Матье встал со стула и начал расхаживать взад и вперед по необъятной комнате, занимавшей большую часть второго этажа дома. Его шаги казались тяжелее, чем обычно, будто он пытался заставить себя решиться на что-то. Наконец он остановился перед ней и сказал:

– Ты помнишь те ткани, которые пришли вчера из Италии? Те, что тебе так понравились. Розовая парча…

– Да, – сказала Катрин. – Это те, которые заказал мессир де Брази.

– Вот-вот. Ну, если ты все еще хочешь, то они твои.

– Мои?

Что, дядя Матье внезапно сошел с ума? Почему такому важному человеку, как де Брази, пришло в голову сделать такой дорогой подарок племяннице своего поставщика? Катрин переводила взгляд с дяди на мать и оглядела комнату, будто разубеждая себя, что это не сон. Оба внимательно наблюдали за ней.

– Но… почему? спросила Катрин снова. Матье повернулся и подошел к окну, выглянул наружу, сорвал лист росшего в горшке на подоконнике базилика и вновь подошел к племяннице.

– Потому, что мессир Гарэн оказал нам честь: он просит твоей руки. Я был у него вчера, и он сделал предложение. Я должен сказать, что не вижу никаких возражений против этого. Как я уже сказал, это большая честь, возможно, немного неожиданная, но все равно большая честь.

– Ну, ну, – прервала Жакетт, – не пытайся повлиять на ребенка.

– Я и не пытаюсь, – сказал Матье раздраженно. – Я и сам-то не совсем уверен, что этот брак так уж нужен. По правде говоря, мне как-то не по себе от этого. Я только сказал, что это большая честь. И это чистая правда. Как ты думаешь, дитя мое?

Новость ошеломила девушку. В конце концов это было поразительно. Так внезапно, всего за один вчерашний день де Брази решил связать ее жизнь со своей. Она слишком любила во всем ясность, чтобы не задать Матье еще несколько вопросов.

– Почему мессир Гарэн решил жениться на мне?

– Очевидно, он полюбил тебя, – сказал Матье, пожимая плечами. – В этом нет ничего странного. Он сказал, что никогда не встречал более красивой девушки. И он прав – многие мужчины думают так же. Ну, что же я должен ответить ему?

Жакетт опять встряла в разговор:

– Не торопись, Матье! Все это потрясло бедное дитя! Ты должен дать ей время, чтобы свыкнуться с этой мыслью.

Свыкнуться? О, конечно, свыкнуться с этим будет не просто! Словно в зеркале, в памяти Катрин возник образ Гарэна де Брази, его холодное лицо, единственный глаз, строгие манеры. Он был подобен внезапно ожившей фигуре на гобелене. Но выйти замуж за фигуру на гобелене нельзя.

– Я высоко ценю оказанную мне честь, – ответила Катрин быстро. – Но мне хотелось бы, чтобы мессир де Брази знал – я не хочу выходить замуж. Дело в том, что я не люблю его… но об этом ему не надо говорить.

– Ты отказываешь ему?

Матье был поражен. Он ожидал, что Катрин удивится, не поверит, возможно, это событие взволнует ее. Предложение выйти замуж за такого богатого и могущественного человека должно было, несомненно, переполнить робкую девушку чувством умиления и восторга. Но от того, как это предложение было отвергнуто решительно и энергично, мог оторопеть кто угодно. Катрин, сидевшая сейчас около матери и державшая ее за руку, не казалась подавленной или сколько – нибудь встревоженной. Ее прекрасные глаза были спокойны и ясны, а голос ровен, даже когда она мягко возразила:

– Конечно, я отказываюсь! Я отказывала всем остальным, кто просил моей руки. Я не любила их. А мессира де Брази я люблю не более остальных и, само собой разумеется, отказываю ему.

Эта бесхитростная логика не произвела никакого впечатления на Матье: лицо его потемнело. Глубокая морщина между бровей стала еще глубже. Он подождал немного и добавил:

– Тебе не пришло в голову, что ты стала бы самой богатой дамой в Дижоне? Ты жила бы в великолепном доме, носила прекрасные одежды, о которых ты мечтаешь, драгоценности, достойные королевы, имела слуг. Ты была бы представлена ко двору.

– И, – перебила Катрин, – спала бы каждую ночь рядом с человеком, которого не люблю, который вызывает у меня отвращение. Нет, дядя, я не могу принять это предложение. Мой ответ – нет.

– К сожалению, – сказал Матье, не глядя на племянницу, – в этой ситуации у тебя нет выбора. Ты должна выйти замуж за мессира де Брази – это приказ.

– Приказ? Могу я спросить, но кого?

– Самого герцога. Читай…

Из ларца, стоявшего на столе, Матье Готрэн достал большой пергаментный свиток с гербом герцога и протянул его девушке.

– Гарэн де Брази дал его мне, когда формально просил твоей руки. К концу лета ты станешь госпожой де Брази.

Весь день Катрин провела, запершись в своей комнате. Никто ее не тревожил. После безумной, гневной вспышки, Ос которой она восприняла приказ герцога, дядя Матье велел оставить ее одну. Даже Сара исчезла в таинственное место, куда она время от времени уходила без предупреждения и объяснений. Катрин, в обществе одного только Гедеона, сидела на кровати, обхватив руками колени, и думала обо всем, что случилось. Попугай, возможно инстинктивно ощущая, что хозяйка расстроена, молчал. Полуприкрыв глаза и опустив голову на грудь, он дремал на своем месте и выглядел сверкающим разноцветным пятном на голой стене комнаты.

Ярость, которую она ощущала несколькими часами раньше, ослабла, но Катрин была все еще во власти мятежных дум. Она верила, что герцог о ней хорошего мнения и хочет ей добра, и тем не менее он совершил страшный, непостижимый поступок, отдав ее в жены Гарэну де Брази, которого она не только не любила, но и едва знала. И то, каким образом он это устроил, возмущало ее. Может, Филипп думал, что она его крепостная, которой он может распоряжаться как ему вздумается? Она даже не его подданная, и высказала это Матье.

– Монсеньор Филипп не мой сеньор. Я не обязана ему подчиняться и не буду!

– Это означало бы разорение для всех нас и тюрьму… А то и хуже… Ты забыла, что я подданный герцога. Ты – моя племянница и живешь под моей крышей. Поэтому и ты тоже, хочется тебе этого или нет, его вассал…

Это была правда. Рассерженная Катрин хорошо понимала это, но она не могла разрешить отдать себя, связанную по рукам и ногам, в руки казначея. Ее, Катрин, девушку, которая до сих пор успешно избегала мужских когтей и поклявшуюся, что так будет и дальше. Конечно, существовал Арно и ее встреча с ним, полная сладости и горечи. Но, видя, что счастье с ним отнято у нее навсегда, Катрин дала себе обет по возвращении из Фландрии не принадлежать никому, кроме пылкого и нежного мужчины, который так быстро овладел ее сердцем и чуть было не сделал то же самое с телом.

Другие мужчины прошли перед ее мысленным взором:

Гарэн с черной повязкой на глазу, молодой капитан де Руссе, так отчаянно добивавшийся ее любви, что готов был на любой риск. В какой-то момент Катрин подумала, а не бежать ли ей с молодым офицером. Она была уверена, что Жак ухватился бы за этот шанс, даже рискуя навлечь на себя гнев герцога. Это был бы верный путь спастись от де Брази. Но, оказавшись во власти де Руссе, она будет обязана даровать ему желанную награду, о которой он так страстно и безнадежно мечтал. У Катрин не было желания принадлежать ни де Брази, ни Руссе. В любом случае это означало отдать себя другому мужчине, а не Арно.

В этот момент перед ней возникло другое лицо – Барнаби! Умнейший человек в мире, умеющий всегда найти выход из трудных ситуаций! Разве не он вытащил ее из поверженного Парижа, спас Лоиз от Кабоша и благополучно провел их через всю страну, опустошенную войнами и кишащую ужасными шайками наемников и бандитов, в Дижон? Он был человеком, способным творить чудеса. Результатом долгих часов раздумий было решение – пойти к Барнаби. Не имело смысла ждать, когда он сам соберется навестить своих респектабельных буржуазных друзей. Нельзя было терять времени.