На закате волшебства - Лофтинг Хью - Страница 22

Однажды Жиль, пытаясь сохранить тайну Раковины, попал в щекотливое положение. Он сидел в одном из павильонов сада и, полагая, что его никто не побеспокоит, достал Раковину для собственного пользования. Так хотелось услышать голос сестры и родителей, которых он давно не видел. Неожиданно на порожке возникла принцесса Софрония. Она увидела, чем он занят, и, не дав ему опомниться, выхватила Раковину и прижала к своему уху. Правда, она не ожидала услышать ничего, кроме шума моря. Но так совпало, что в этот момент два человека в замке обсуждали ее. Служанка Софронии и слуга заграничного принца, гостившего у Короля. А говорили они, что принц собирается жениться на принцессе Софронии. Ожидая, что она отныне станет Королевой большой страны, многие придворные лживо льстили ей.

— Когда такая знатная, прекрасная леди, твоя хозяйка, выйдет замуж за моего господина, неплохо будет, если и мы поженимся и станем жить вместе в одной стране, — любезничал слуга.

От таких слов тетушка Короля закатила глаза и от удовольствия открыла рот. Для такой пустоголовой женщины любая лесть была елеем на душу. Ничего не сказав Жилю, она удалилась, прихватив Раковину. Но тетушка не учла особых полномочий, которыми пользовался Королевский Искатель. Этой же ночью Жиль дождался за ее дверью, когда принцесса захрапела, вошел и достал Раковину из-под подушки.

На следующий день возмущенная Софрония обвинила его в краже. Со всей возможной деликатностью Жиль объяснил негодующей, что Раковина является собственностью Короля и в обязанности Королевского Искателя входило вернуть ее на место.

Но Софрония была хотя и некрасивой, но решительной принцессой. Она приставала к Жилю часами, умоляя и настаивая, чтобы он дал Раковину. Жиль стал бояться, что она разболтает о Раковине всем в замке. Поэтому он поладил с ней на том, что, если Король не захочет слушать Раковину, он даст ее Софронии с условием, что она будет хранить Раковину в секрете и целости, и оговоркой: если Король вдруг не разобьет ее прежде.

Последнее чуть не случилось, и раньше, чем ожидал Жиль.

Той же ночью Жиль, как обычно, отужинал с Королем в его покоях. Когда посуду унесли, Его Величество попросил Раковину. Исполнив это, Жиль отлучился потолковать с Люком. Вернувшись, он увидел Раковину на столе. Король же расхаживал взад и вперед по комнате, как разгневанный лев.

— Что с вами, Ваше Величество, случилось что? — встревожился Жиль.

— О, не называй меня «Ваше Величество»! — воскликнул Король. — Сейчас не до церемоний! «Величество»! Как бы я хотел никогда не слышать этого слова. Лгущие тебе в лицо и интригующие за твоей спиной! И кто?! Они хотят убить своего Короля как собаку. Они молятся о моей смерти. Молятся о смерти Его Величества… Монахи в аббатстве на своей ночной службе. Это то, что я услышал вначале. Но следом… Следом тоже молитвы. Ха-ха-ха! Молитвы за смерть Короля. Моя собственная кровь и плоть, мои родственники! Умоляют чтобы кто-нибудь всадил мне нож под ребро.

Он оттолкнул Раковину и схватился за волосы, как будто хотел их вырвать.

— Это уж слишком, Жиль, — простонал он. — Я не могу больше этого выносить. Не могу больше слушать. Пусть уж лучше они придут и зарежут меня, сейчас, здесь, в моей спальне, если им этого так хочется. Но я не буду больше слушать про заговоры и лежать ночами, ломая голову, как мне их опередить до того, как меня укокошат. Кому я могу доверять? Скажи, кому?!

Голос Короля вошел в силу. Его Величество почти кричал:

— Кому?! Тебе, моей матери, Барбаре и Люку. Кому еще? Никому.

Жиль сделал шаг вперед, чтобы обратиться к Его Величеству. Но Король, отрывисто бросая слова, продолжил:

— Вот в чем беда, — указал он на стол, — Раковина. Она украла у меня веру во все. Когда же в моей душе снова воцарится покой? Убей ее! Возьми секиру со стены за спиной. Разнеси ее. В ней заключено проклятье! Разнеси ее и сотри в порошок, я тебе велю!

Жиль колебался, пытаясь найти слова утешения. Но Король в порыве гнева схватил Раковину со стола и с силой швырнул в распахнутое окно. Задыхаясь, он свалился на кровать, постепенно успокаиваясь, словно ему наконец-то удалось избавиться от чего-то очень недоброго.

А внимательные уши Королевского Искателя между тем ловили звук разбившейся Раковины. Однако все было тихо. Он понимал, упади Раковина во внутренний двор замка, она разлетится вдребезги. Но если бешенство Короля забросило ее дальше, она шмякнется в сад, а там мягкие цветочные клумбы и торфяная присыпка могут спасти ее. Раковина будет падать несколько секунд. Пока Жиль ждал в тиши, он вспомнил Агнессу. Лучше всего, если бы Раковина разбилась. Если же нет, значит, его работа еще не закончена.

Наконец он понял, что ждет отзвука слишком долго. Раковина наверняка уже на земле. И значит, упала она в сад, мягко, без треска.

Жиль подошел к сгорбившемуся человеку, сидящему на ложе.

— Ваше Вели… — начал он, но, оборвав себя, положил руки на плечи Короля.

— Дорогой друг, — прошептал он, — около тебя всегда друзья, на которых ты можешь положиться, и никто в наши дни не может похвастаться большей дружбой. Помни о них, а о других забудь. Ложись в постель и спокойно отдыхай, покуда есть дружба, которую нельзя предать. Пока ты отдыхаешь, мы отпустим слуг. А мы, Люк и я, будем около твоего порога.

3. Цыган Жоффри

Король больше не вспоминал о Раковине и не открывал, кого из членов семьи он услышал в ту ночь. Вероятно, он принял меры против заговора, раз тот не удался. Ему не была предназначена судьбой, как для многих его предшественников, насильственная смерть.

Утром Жиль проснулся рано. Он тихо подошел к окну, ожидая пробуждения Короля. Вспоминался ему первый приезд в этот замок годы назад, когда, пробудившись, он увидел из окна двор замка, сад на террасах и большой город вдали, темный и сумрачный в рассветной дымке.

Вскоре он заметил, что внизу кто-то движется среди цветов и кустарников. Это был Цыган Жоффри с заступом на плече. Вот Жоффри остановился в том месте, куда, по предположению Жиля, могла упасть Раковина. Задержавшись на минуту, он что-то поднял с земли. Королевский Искатель свесился с подоконника, пытаясь разобрать, что там за штука. В этот момент Король зашевелился, повернувшись на другой бок и тяжело вздохнув. Жиль тотчас же отошел от окна и встал около Его Величества.

Этим же утром он спустился в сад. Солнце ярко светило, и теплый воздух был напоен ароматами цветов. Он поискал Цыгана и обнаружил его окапывающим розы.

— Ты ничего не находил здесь этим утром?

— Почему бы и нет, — сказал садовник, распрямляя спину. — Раковину. Хотел бы я знать, как она попала сюда?

Он вытер испачканные руки о фартук, подошел к камзолу, висевшему на ветке дерева, и достал из кармана Раковину.

— Она прекрасна, — заметил он, отдавая ее.

— Благодарю, — Жиль взял Раковину и повернулся, чтобы уйти. Он даже сделал несколько шагов вдоль террасы, когда спохватился. Ведь раньше при встрече с Жоффри он всегда находил, о чем с ним перекинуться хотя бы парой слов. А теперь холодность Жиля могла насторожить садовника, он мог заподозрить, что к нему попало нечто запретное, что не следовало брать в руки. Жиль не собирался говорить с Жоффри о Раковине и ее чудесных возможностях. Но он не хотел обидеть садовника и вернулся.

— Жоффри, ты веришь в магию? — спросил он, отрывая веточку лаванды с куста, провисшего над дорожкой.

— Да… но… ну… да, — замялся Жоффри. — Если, сэр, вы имеете в виду то, что мы не можем понять или объяснить. Но не забывайте, мы не можем делать кучу вещей, считая их волшебством, а для птиц и зверюшек все это проще простого. Множество вещей и явлений, нас окружающих, мы относим из-за собственных капризов, ограниченности и невежества к проявлениям дьявольского. Это сверхъестественно, говорим мы, устав от попыток объяснить какое-то явление. Совсем как дети! А скажите мне, что может быть волшебнее, чем появление цветка из семечка?