Любовь и замки - Бенцони Жюльетта - Страница 19

Со своего высокого холма замок Бирон высокомерно взирает на территорию между Дордонью и Лотоном. Он так мощен, так обширен, что напоминает скорее целую укрепленную деревню, и лишь головокружительная высота его уходящих в небо остроконечных башен придает ему внешность дворца. Внутренний двор также нельзя назвать обыкновенным двором, он носит название «Оружейная площадь». Здесь жили воины, и это чувствуется.

И не столь уж важно, что подойдя поближе вы легко уловите отпечатки самых разных столетий, самых разных стилей! От всего веет величием, а это именно то, что, в конечном счете, дорого стоит хозяевам, истинным воинам. Мужчинам этого рода отводилась исключительная роль. Что касается женщин, они, напротив, вынуждены были довольствоваться скромным местом: их рассматривали лишь как орудие для продолжения рода. Редкий раз в их семье рождалась женщина, для которой были уготованы хоть небольшие радости жизни.

В самом деле, следует окунуться в самую глубину тех времен, чтобы отметить для себя, что все эти благородные бароны имели жен, матерей и что, наконец, они не могли сразу же родиться в доспехах и с чувством собственной исключительности. Однако в многочисленных летописных историях не упоминается ни одна, хоть сколько-нибудь интересная дама. Итак, поскольку перед нами мужской замок, вернемся к истории этих великих мужей.

В XII веке род Гонто, происходивший от одной из ветвей рода Капе, обосновался в Бироне, уже тогда являющемся довольно могущественной сеньорией, так как он входил в состав знаменитого поместья де Перигор. Здесь Гонто задержатся до XX века. Это — почтенные господа, занимающие очень высокое положение при дворе герцогов Аквитанских.

Однако в начале XIII века разражается крестовый поход против альбигойцев1. Возглавляет отряд баронов Симон де Монфор. Он подбирается к Бирону и даже, в 1211 году, завладевает поместьем. Наколов на свое копье все живое, что только попадается ему, Монфор оставляет здесь одного из своих подчиненных по имени Мартен д'Альгаис, а затем продолжает свой путь. Довольно неудачная идея: оставшись один в Бироне, Альгаис приходит к выводу, что замок ему подходит, и в надежде на его присвоение, он покидает христианскую партию, чтобы присоединиться к своим бывшим врагам. Но не тут-то было. Монфор возвращается, вновь захватывает замок, разрушив на сей раз крепость почти до основания, а затем приговаривает арестованного предателя к смерти. Он «привязал его к хвосту лошади, которая протащила его сквозь армейские ряды, а затем, совершенно искалеченного, повесил».

Как только утихают последние раскаты грома, Гонто возвращаются домой и принимаются наводить порядок. К XV веку появляется один из самых значительных персонажей этой знатной семьи, Пон де Гонто-Бирон, который покажет итальянцам, на что способны «разгневанные французишки». Это происходит при сражении в Форнуэ.

Молодой Пон следует за королем Карлом VIII, который останавливается в Италии, чтобы вновь завоевать то, что он считал «своим»— королевство Неаполь. Дело сделано, и король со своим окружением греется под ласковым солнышком в Капуе, однако очень скоро они получают весть о том, что мощная коалиция собирается преградить им обратный путь. Тотчас же король уезжает, оставив часть своей армии Жильберу де Монпансье. Но командование десятью миллионами людей он доверяет только Пону де Гонто.

5 июня 1495 года, на рассвете, молодой де Гонто обрушивается со своими людьми на сорокатысячную армию противника, мирно расположившуюся на равнине в Форнуэ и совсем не ожидавшую нападения. В то время как король в Наварре помогает герцогу Орлеанскому, Пон, выиграв этот поединок, сразу же попадает на страницы Истории. Он покоится в часовне замка, в великолепной усыпальнице рядом со своим братом, епископом Арманом… Он был дедушкой первого маршала де Бирона.

Его сын Жан, губернатор Сен-Кантена, принял смерть во имя короля, не дождавшись своего славного часа. Но остановим свое внимание на Армане де Гонто, паже королевы Наваррской, затем губернаторе Сен-Дени, маршале Франции, который примет славную смерть в битве при Эпернеи, и о котором Брантом напишет следующие строки: «Его голову снесло пушечным ядром, счастливая смерть, если, конечно, верить Цезарю, который считал внезапную смерть самой лучшей смертью».

Что касается его сына, Шарля-Армана, то он также был вынужден отправиться в мир иной без головы, но совсем другим способом. «Храбрый воин, рисковый до мозга костей, счастливый во всех предприятиях, выигранных скорее из безрассудства, чем из осторожности. Жадный до славы, амбициозный сверх всякой нормы, гордый и высокомерный, наделенный невыносимой спесью, которая, в конце концов, принесет ему крах и несчастье». Эта гордыня станет причиной его гибели.

Сослужив прекрасную службу Генриху IV в битве при Иври, а также в сражении в Арке, заполучив трон в Руа-не, Бирон перестал обращать внимание на что-либо, кроме своих амбиций; ему уже, право, нечего было желать, разве что стать королем Франции. Адмирал Франции в 1592 году, затем маршал Франции в 1594 году, губернатор Бургундии в 1595 году и, наконец, герцог и пэр три года спустя. Словом, Бирон поднялся на самую верхнюю ступень социальной лестницы. Однако он, вероятно, посчитал, что король мало сделал для него, и потому поспешил на секретные переговоры с Испанией и Савойей.

Он был слишком высокопоставленным господином, чтобы эти его действия оставались незамеченными. Представ в Лувре перед Королем, который все еще отказывался поверить в виновность одного из своих старых товарищей, Бирон отказался признаться, таким образом он поплатился королевским прощением… Когда, арестованный и заключенный в Бастилию, он был приговорен к смертной казни, король отказал ему в помиловании, заявив: «Было бы скорее жестокостью, нежели милостью, сохранить жизнь этому маршалу, который так бессовестно относится к своей собственной жизни и к жизни своего государства, от коего он получил всевозможные блага».

Естественно, Бирон превратно понял слова своего короля и не замедлил выразить свой протест неблагодарному монарху, который, по его мнению, конечно же был обязан ему почти всем. Единственная уступка, на которую согласился Генрих IV, заключалась в том, что эшафот, обитый черной материей, установили во дворе Бастилии, а не на Гревской площади, как то ранее планировалось. Приговоренный был в ужасе: «Грев? Вот она плата за все мои услуги — умереть безвестно!» Говорят, перед тем, как умереть, он приказал палачу: «Пошевеливайся! Давай, оприходуй меня, да побыстрее!..»

Генрих IV был слишком благороден, чтобы завладеть имуществом погибшего. Он ограничился лишь тем, что взял себе герцогство, которое опять станет маркграфством до той поры, пока в 1723 году Людовик XV не завещает его Шарлю-Арману де Гонто, старейшине французских маршалов. Его сын, который также являлся маршалом, сделал парижанам милый подарок в виде гостиницы Бирона, известной сейчас как музей Родена.

А вот еще один Бирон, ничем не хуже других. Это племянник предыдущего. Его зовут Арман — Луи де Гонто, герцог де Лозан, затем герцог де Бирон. Он унаследовал замок и дом в Париже, а также сказочную репутацию коварного сердцееда. Ну вот, и в нашей военной истории появляются наконец юбки!

Лозан (под этим именем он более известен) высок, хорошо сложен и необыкновенно красив. Он коллекционирует разбитые сердца и частенько провоцирует скандалы. Это не мешает ему быть храбрым солдатом. Друг Ла-файетта, он отправляется воевать за независимость Соединенных Штатов, возглавляя нечто вроде Иностранного Легиона, и, естественно, покрывает себя славой. Заговорив о нем, нельзя оставить без внимания небольшую загадку: являлся ли он и вправду любовником Марии-Антуанетты?

Известно, что молодая королева не была избалована вниманием короля, своего супруга. Известно также, что она любила окружать себя хорошенькими сумасбродными женщинами и молодыми, благородными и красивыми мужчинами. Лозан входил в их число. Он также входил в круг тех, кому была оказана великая честь развлекать королеву, когда, заболев корью, она вынужденно не покидала своей комнаты.