Врата Мёртвого Дома - Эриксон Стивен - Страница 5

Бандит оскалил зубы в страшной усмешке.

– Я не причисляю себя к хныкающим аристократам, – прогремел он, поднимая взгляд на толпу. – Чего вы хотите? Вы хотите крови этой благородной дамы?

Толпа дружно взревела, поднимая вверх сжатые в кулаки руки. Баудин вновь отвратительно засмеялся.

– Мы пережили все это вместе, вы слышите меня?

Он выпрямился, поднимая леди Гаезин за голову вверх.

Фелисин не знала, была ли женщина в сознании. Глаза были закрыты, выражение лица – умиротворенное, отчего оно казалось почти юным по сравнению с остальным телом, покрытым грязью и синяками. Возможно, она была уже мертва. Теперь Фелисин могла поклясться, что это было действительно так. Что-то Должно было произойти – что-то такое, что разрядит эту невыносимое напряжение, витавшее в воздухе.

– Она ваша! – вскричал Баудин.

Схватив другой рукой женщину за подбородок, он рванул голову на себя. Шея странно хрустнула, и тело медленно обвисло. Обернув железную цепь, которой были связаны все невольники, вокруг ее шеи и туго натянув, он начал пилить. Показалась кровь, придавая цепи вид дьявольского галстука.

Фелисин чуть не лишилась чувств от ужаса.

– Будь милосердным, Фенир, – прохрипел Гебориец молитву своему бывшему господину.

Толпа оторопело молчала. Несмотря на жажду крови, многие в отвращении начали пятиться назад. Внезапно появился отбившийся от своих товарищей солдат. Его молодое лицо, не скрытое шлемом, было бледным от ужаса. Приковав свой взгляд к Баудину, он в нерешительности замедлил шаг. Позади него показались блестящие пики островерхих шлемов и широкие лезвия Красных Мечей: конные охранники поспешно пробирались сквозь толпу к месту этого ужасного действа.

В толпе тем временем никто не шевелился: ни звука, кроме пыхтенья Баудина. Другие события, происходящие в городе, для очевидцев этого кошмара перестали существовать.

Фелисин видела, как голова женщины ходит туда-сюда. «Циничная насмешка богов над беготней смертных», – подумала она. Наум пришли воспоминания: гордая, властная, красивая не по годам леди Гаезин доказывала свое мнение, пытаясь найти выход из сложившийся ситуации. Однако сейчас все это было неважно. Являлась ли она нежной, любящей бабушкой – сейчас это уже не могло изменить ничего.

С чавкающим звуком голова упала на пол. Баудин, оскалив зубы, взглянул на толпу.

– Мы сделали это, – прохрипел он. – Вот то, чего вы так желали. Теперь этот день останется в ваших сердцах на всю оставшуюся жизнь.

Он поднял отрезанную голову, похожую на клубок волос, залитых кровью, и кинул ее в толпу. Дружные крики возвестили об ее приземлении.

Тем временем появились другие солдаты, вооруженные красными мечами, которые быстро пробирались через молчащих зевак. Спокойствие было восстановлено повсеместно, за исключением места ужасной трагедии, и многие скоро об этом пожалели. Как только первые жертвы пали под ударами мечей, остальные отпрянули.

Колонна заключенных, которые выжили после этой бойни, выходила строем с места событий в количестве трехсот человек. Фелисин, взглянув поверх толпы, впервые увидела тех, кто остался в живых. Некоторые кандалы держали только оторванные руки, многие были вообще пусты. Только около ста человек продолжало стоять на своих ногах, многие корчились на мостовой, крича от боли, некоторые совсем не двигались. Баудин взглянул на ближайшую группу солдат:

– Хорошо проводим время, жестяные головы! Гебориец с трудом сплюнул; его лицо скривилось, когда взгляд наткнулся на убийцу.

– Надеешься, купил себе освобождение, не так ли, Баудин? Ты дал им то, что они хотели, но ведь это все напрасно – солдаты уже идут. А ведь она могла жить…

Баудин медленно повернулся, его лицо было полностью залито кровью.

– До какого исхода, священник?

– И это стало причиной твоего решения – то, что она все равно бы здесь умерла?

Баудин оскалил зубы и медленно процедил:

– Просто я ненавижу иметь дело с ублюдками. Фелисин посмотрела натри фута цепи, которая отделяла их с Баудином. Тысячи мыслей сменяли друг друга: кем она была, кем стала, какова она, тюрьма – снаружи и изнутри. Но все эти мысли сводились только к одному: «Только больше ничего не предпринимай, Баудин!»

Он как-то догадался об ее размышлениях, и яростные глаза убийцы сузились.

Гебориец выпрямился и решительно встал между ними, прервав откровенное разглядывание Фелисин. Она немедленно отвернулась – то ли от гнева, то ли от стыда.

Несколько минут спустя, очистив цепь от мертвых людей, солдаты вновь начали подталкивать колонну вперед через ворота на Восточную дорогу, которая вела к портовому городу, названному Несчастливым. В нем адъюнкт Тавори со свитой ожидали прибытия корабля работорговцев с Арена.

Фермеры и крестьяне стояли вдоль дороги. Их лица в отличие от городских собратьев не выражали никакой неприязни: Фелисин читала на них лишь унылую печаль. Она не знала, что так удручало этих людей, однако была точно уверена, что безразличие невольников было совсем иным. А еще она была абсолютно уверена в том, что ее испытания начались.

Книга первая

Рараку

Глава первая

1164 год сна Огненной Богини.

Десятый год правления императрицы Лейсин.

Шестой из семи Лет Дриджхны, Апокалипсический

Кружащие над бухтой по спирали столбы пыли все глубже и глубже проникали в непроходимую пустыню Пан'потсуна Сдана. С того места, где стояли друзья, казалось, что они рождаются в небе на высоте в две тысячи шагов из полной пустоты.

Со скалистого края высокого нагорья, наполовину разрушенного под действием непрестанных ветров, за столбами пыли зорко следили глаза песчаного цвета, глубоко сидящие на широком бледном лице коротышки Маппо. В своих волосатых руках он держал кусок дикорастущего кактуса, не обращая абсолютно никакого внимания на торчащие со всех сторон ядовитые шипы. Коротышка жевал медленно, задумчиво, а по его лицу тек маслянистый сок, окрашивая подбородок в ярко-синий цвет.

За спиной Маппо сидел его друг Икариум, лениво сбрасывая с края скалы круглые голыши, которые с веселым грохотом катились вниз. Внизу, у подножья их уже скопилась целая горка. Под рваной робой бродяги, превратившейся под лучами палящего солнца из оранжевой в темно-ржавую, на фоне окружающих зеленых листьев оливы темнела его серая кожа.

«Будто кровь предков отвечает на древний зов этой пустынной земли», – подумал Маппо.

По черным, длинным, заплетенным в косу волосам Икариума стекал темный пот, который капал на выбеленные камни.

Маппо потянул за кусочек колючки, застрявшей между передними зубами.

– Скоро тебе конец, – хитро сказал он, глядя на последний кусок лакомства и готовясь отправить его в рот.

– Теперь это уже не важно. По крайней мере, здесь, – ответил Икариум, пожимая плечами.

– Шутка с переодеванием в присутствии моей слепой бабули не пройдет. В Эхрлитане за нами кто-то следил: я чувствовал это мурашками на своем теле в течение последнего дня и всей ночи. В конце концов, большинство жителей Таноса – невысокие и кривоногие, – сказал Маппо и, оторвавшись от пылевых столбов, обернулся к своему другу. – В следующий раз, – продолжил он, – постарайся родиться в племени, средний рост населения которого будет не меньше семи футов.