В сибирь за мамонтом. Очерки из путешествия в Северо-Восточную Сибирь - Пфиценмайер Евгений Васильевич - Страница 3

Петербургская академия наук регистрировала эти сведения в течение двухсот с лишним лет. Она предписала местным властям тут же, на месте, обследовать находки и послала в Сибирь целый ряд экспедиций.

Сведения о находках трупов ископаемых гигантов начали проникать в Россию вскоре после завоевания Сибири казаками. В правление Екатерины II Академия наук была озабочена тем, чтобы возбудить интерес населения к подобного рода находкам. Назначены были награды, выдававшиеся лицам, сообщавшим о нахождении трупов ископаемых животных.

Однако местные жители более всего боялись хлопот с начальством. Они вполне основательно опасались, что будут привлечены к безвозмездной работе по раскопкам и перевозке трупа, и предпочитали умалчивать о своих находках.

Все, кто находил трупы, удовлетворялись тем, что забирали с собою наиболее ценные части. Подобными ценностями являлись бивни мамонтов и рога ископаемого носорога.

IV. НАХОДКИ МАМОНТА

Одна из первых находок была сделана казаками на Енисее в 1692 году. Понятно, однако, что это находка совершенно не была использована научно.

Следующий труп был найден около ста лет спустя, в 1787 году, вблизи дельты впадающей в Ледовитый океан Алазеи. В этом случае речь шла, по-видимому, о хорошо сохранившемся, покрытом кожей и волосами трупе. Мамонт этот был найден в стоячем положении в трещине льда. Но и эта находка не была, очевидно, ни выкопана ни изучена.

Благодаря счастливой случайности в 1799 году был открыт еще один труп мамонта, застрявший в гигантской глыбе прибрежного льда Ленской дельты. Тунгусский охотник держал свое открытие в тайне до тех пор, пока ему, наконец, не удалось выломать бивни. Он продал их в Якутске.

Здесь-то и узнал об этой находке ботаник Адамс, совершавший в ту пору свое путешествие по Сибири. Он решил отправиться к месту находки для изучения мамонта и, если это окажется возможным, то произвести раскопки.

Когда Адамс прибыл на место, мягкие части мамонта были уже по большей части уничтожены. Тунгусы кормили его мясом своих собак, большой ущерб ископаемому телу был причинен также и хищными животными. Сохранилась лишь голова с одним совершенно нетронутым глазом и ухом, да нижние части передних ног, еще покрытые льдом и замерзшей землей.

Рис. 3. Березовский мамонт (реконструкция).

Остатки мягких частей и почти совсем хорошо сохранившийся скелет были в 1806 году перевезены Адамсом в Петербург. Скелет этот был первым монтированным скелетом мамонта. Он был установлен в так называемой „кунсткамере” — кабинете редкостей. Впоследствии „кунсткамера” была преобразована в Зоологический музей Академии наук.

Находка в устьях Лены дала науке наиболее полный скелет мамонта и, благодаря множеству найденной щетины и шерсти, несколько осветила еще темный тогда вопрос о его внешнем виде. Академия собрала около 30 фунтов этих волос, уже отпавших от тела.

Следующая находка была сделана в 1839 году. Недалеко от впадения Енисея в Ледовитый океан произошел обвал берега и на поверхности земли появился мамонт.

Труп этот находился в полной сохранности. Даже хобот был цел. Но и этот труп годами лежал невыкопанным. Он оттаивал и подвергался всем влияниям погоды. Звери пожирали его. Когда собрались, наконец, откапывать его, то от этой, лучшей из всех до тех пор известных, находки, уже нечего было спасать.

В конце шестидесятых годов прошлого столетия в Петербурге стали известны еще две находки. Для исследования одной из них, находившейся в тундре на берегу озера Нельгато, Академией наук был в 1866 году послан геолог Ф. Б. Шмидт. До Москвы Шмидт ехал по уже имевшейся тогда железной дороге. Отправившись в дальнейший путь в санях, он употребил шесть недель на путешествие до Иркутска.

Только через пять месяцев, частью на лошадях, частью же на оленях, добрался он до места нахождения трупа. Здесь выяснилось, что эта находка была гораздо менее значительна, чем об этом было сообщено Академии наук. Найдены были лишь остатки скелета и части кожи.

Рис. 4. Местоположение березовского мамонта (×).

Почти одновременно Академия наук была извещена о том, что вблизи нижнего течения Алазеи, на берегу маленькой речки, километрах в ста от берега Ледовитого океана, замечен был труп мамонта. И в этом случае труп своим появлением обязан был обвалу у берега. Но надежды Академии наук были жестоко обмануты и на этот раз. Удалось выкопать и послать в Петербург лишь две не вполне сохранившиеся ноги и множество шерсти и щетины.

Прошло несколько десятков лет после последних неудачных попыток по раскопке мамонтов. Но второй год двадцатого столетия принес, наконец, радостную весть из арктической Сибири. Известие это тотчас же возбудило живейший интерес ученых палеонтологов.

Рис. 4. Обвал у места находки.

У речки Березовки, правого притока впадающей в Северный Ледовитый океан реки Колымы, километрах в 320 на северо-восток от Средне-Колымска был найден местными жителями еще один труп мамонта. Местные жители, побывавшие на месте находки, сообщали, что труп этот очень хорошо сохранился.

Академия наук решила снарядить экспедицию для обследования и раскопок этой новой находки. Руководителем экспедиции был избран уже раньше путешествовавший по Сибири энтомолог Д. Ф. Герц. В качестве помощников ему были даны Д. Н. Севастьянов и Е. В. Пфиценмайер, очерки из путешествия которого мы печатаем ниже[3].

Экспедиция покинула Петербург и с сибирским экспрессом отправилась через Москву в Иркутск.

V. К БАЙКАЛУ

Рано утром поезд миновал скромный каменный столб с надписью „Азия” и „Европа”. Урал остался позади. Мы миновали его густые горные леса, украшенные весенней зеленью буков и дубов, его быстро мчавшиеся горные ручьи и глубокие живописные ущелья. Поезд идет по однообразным западносибирским травяным степям.

Далеко, насколько хватает глаз, простирается бесконечная покрытая травой равнина. Ее безнадежное однообразие прерывается лишь болотами, покрытыми жесткой травой и камышами. На много верст тянутся эти болота вдоль полотна железной дороги. Лишь местами глаз отдыхает на рощицах хилых низкорослых березок. Вдали, на востоке, подымается в туманной синеве, на фоне желтоватого неба, горная цепь.

На следующую ночь мы проехали Новониколаевск[4]. Город этот вырос с американской быстротой в течение какого-нибудь полутора десятка лет, и в Сибири его нередко называют „Сибирским Чикаго". Уже тогда, в 1901 году, он насчитывал шестьдесят тысяч жителей. Большой железнодорожный мост перекинут здесь через Обь.

Когда началась постройка Сибирской железной дороги, на месте Новониколаевска был маленький поселок в несколько домов. Когда постройка ушла далее к Томску, в этом поселке обосновались многие из рабочих-строителей, не хотевшие идти далее с партией, а поселившиеся здесь со своими семьями. Поселок рос. Его удобное местоположение, на пересечении многоводной Оби с магистралью Сибирской дороги, обусловило быстрый рост, и вскоре поселок „Обь” превратился в город „Новониколаевск”, важнейший торговый пункт хлебами, идущими сюда из Алтая и здесь перегружаемыми на железную дорогу.

Утром поезд застрял на маленькой станции Тайчино, расположенной уже в области тайги. Начальник станции и проводник объяснили, что впереди, на расстоянии полкилометра от станции, сгорел во время лесного „пала” небольшой деревянный мост, но, как утешали они пассажиров, повреждение будет быстро исправлено и через „несколько" часов мы сможем отправиться в дальнейший путь.