Техника и вооружение 2007 03 - Автор неизвестен - Страница 20

Есть люди еще более близкой специальности – это жонглеры, балансирующие шестами. Чем выше шест, тем легче баланс (устойчивость), однако перемещаться по арене с коротким шестом можно быстрее (управляемость) В каждой из ручных систем осуществляется свой баланс между устойчивостью объекта управления и его управляемостью, поэтому навык надо отрабатывать на конкретной системе и ее приводе (маховички, пульты, кнюппели, джойстики). К этому надо добавить немаловажный нюанс длина шеста все время увеличивается (по мере удаления ракеты снижается ее «послушность»).

Проверка призывного контингента в тс времена показала, что некоторым необходимо до 3000 электронных пусков для освоения стрельбы ПТУР, а до 10% не могли приобрести эти навыки вообще. А навык надо поддерживать, иначе снижается эффективность стрельбы. В войсках появились специальные тренажеры. А как быть с резервистами в случае мобилизации? С этими накладками до определенных пор пришлось мириться.

Попытка упростить работу наводчика путем гироскопической стабилизации ракеты на траектории (руководитель темы А.Э. Нудельман) не дала положительного эффекта ввиду сложной передаточной функции, требуемой от наводчика при наблюдении за поведением удаляющейся ракеты через прицел (если бы можно было управлять ракетой, наблюдая как бы сверху и сбоку). Этой же организацией отрабатывался комплекс «Тайфун» на специальном гусеничном «объекте 287» (Ж.Я. Котин, ЛКЗ). Экипаж размещался в корпусе машины (оператор, он же командир и механик-водитель) вооружение устанавливалось на вращающейся платформе.

Автору довелось произвести два пуска ракеты ЗМ7 системы «Дракон» («объект 150», Л.И. Карцев, Уралвагонзавод) в ручном режиме, в том числе один из них с ходу, оценка результатов которых даже при наличии попадания послужила основанием принять решение о необходимости форсированной отработки основного «полуавтоматического» режима.

В системах с «полуавтоматическим» режимом на самом деле управление ракетой со всеми необходимыми премудростями возлагается на автоматический контур, который «обязан» приводить ракету на центральную марку (ЦМ) прицела, а наводчик в другом контуре управления должен удерживать ЦМ на цели. Причем в контуре наводчика реализуются житейские навыки управления типа наводки ЦМ пультом (на танке БМП) или непосредственно перемещающими ее маховичками каждому отклонению которого соответствует угловая скорость (не ускорение!!!) перемещения,т.е в последнем случае математически процесс описывается только одним интегрированием. Это человеку свойственно когда он идет, то интегрирует скорость, получая необходимое перемещение а поворачивая, интегрирует угловую скорость для выбора нужного направления. Аналогичные функции реализуются при управлении например, автомобилем. Тем не менее это не означает что отпадает необходимость тренировки на конкретной системе, как это надо делать и при пересадке, скажем, на другой автомобиль: управлять сможешь, а мастерство надо еще нарабатывать.

В простейшем случае при этом стрельба с места но неподвижной цели близка к автоматической «Полуавтоматические» системы не сразу смогли вступить в спор с «ручными» из-за технических трудностей отработки систем съема угловых координат ракеты, да и само считывание даже в условиях естественных помех оказалось нелегкой задачей. На полуавтоматическом решении отрабатывались системы «Дракон», «Лотос», «Кобра» («Гвоздь»« Кобра») «Рубин».

Самым привлекательным решением для танков применительно к «объекту 434» (А.А. Морозов, Харьков) являлась тема «Кобра» организации А.Э. Нудельмана, А.Е. Рачицкого (Москва), в которой предполагалось спроектировать комплекс управления артиллерийским снарядом выстреливаемым из гладкоствольной танковой пушки. Однако технические проблемы (более чем 2000-кратные перетрузки, недоступные существующей тогда электронике, естественное задымление и запыление поля зрения при выстреле, создаваемое дульной волной, изменение аэродинамических характеристик снаряда по дальности и др.) заставили пройти трудный путь поисков «Гвоздь» и снова «Кобра» с переходом на ракету, выстреливаемую из ствола танковой пушки.

Опытный ракетный танк «объект 775».

Опытный ракетный танк «объект 287».

КБ Челябинского тракторного завода (П.П. Исаков) была предложена оригинальная база («объект 775») под чисто ракетный комплекс вооружения, в котором сочеталась неуправляемая ракета «Бур» с полуавтоматическим комплексом управляемой ракеты «Рубин» (МВТУ им Баумана, Л.П. Преснухин, прицел Красногорского механического завода, Г.М. Гудзенко). База представляла собой машину весьма низкого силуэта (соответственно с низкой линией огня), в которой командир (он же механик-водитель) и наводчик располагались во вращающейся башне что само по себе определило появление некоторых проблем. Вместе с тем имели место большие сложности и с управляемым вооружением, в котором считывающее устройство положения ракеты в фокальной плоскости прицела использовало оригинальную высокоточную растровую систему с уникальным ламповым усилителем (усиление примерно в миллион раз), что но тем временам неизбежно по обходилось без трудно устраняемого микрофонного эффекта при движении. Кстати с этим не принятым на вооружение объектом и другими упомянутыми в статье «ракетными» танками можно в настоящее время ознакомиться в общедоступном подмосковском музее бронетанковой техники (Кубинка, Московской область).

Первым отечественным комплексом с полуавтоматическим наведением, принятым на вооружение, стал «Дракон» (главный конструктор комплекса вооружения А.И. Богданов, главный конструктор ракеты Д.Л.Томашевич, КБ-1, при активном участии на последнем этапе А.Г. Шипунова, Н.А. Легуша, С.М. Березина, ТКБ) в составе истребителя танков ИТ-1 («объект 150»), в котором считывание положения трассера в фокальной плоскости прицела осуществлялось телевизионной передающей системой на диссекторной трубке, а передача команд- стабилизируемой в вертикальной плоскости антенной. Все элементы системы управления были построены на радиолампах типа «Дробь», что требовало значительных затрат электроэнергии и применения вентиляционных систем охлаждения каждого блока. Техническая реализация комплекса в целом была основана, естественно, на конструктивном заделе и опыте КБ-1, накопленном в ракето- и самолетостроительных областях, в с связи с чем «Дракон» не в полной мере отвечал требованиям эксплуатации в частях Сухопутных войск.

Так, например, ограничивались сроки непрерывной работы, имели место «уходы» нулей, некоторые проверки и настройки требовали применения специальной контрольно-проверочной машины. Вместе с тем обучение навыкам эксплуатации и стрельбы этого комплекса не представляло проблем и трудностей. Так, на этапе госиспытаний в качестве наводчика успешно выступал солдат, не пригодный к строевой службе (кочегар). В некоторых литературных источниках появились высказывания о сложностях в управлении комплексом «Дракон». Мне пришлось принимать активное участие в отработке этого комплекса. Хочу отметить, что никаким специалистом в области стрельбы я не являлся, на тренажерах не обучался и совершенно случайно оказался за прицелом из-за наличия в нем телевизионного устройства считывания координат снаряда, которым непосредственно занимался. Единое время, средства контроля на самой машине запускались наводчиком, и от командира требовалось с точностью до секунды синхронизировать все службы оборудования. В противном случае это могло привести к срыву условий испытаний, потере снаряда или данных о траектории, а это уже ЧП: стоимость опытной ракеты составляла более 200 000 рублей (в 1964 г.) – как четырех танков Т-55. Во многом эта синхронизация зависела от действий экипажа, и попытки заменить наводчика или даже командира приводили к отрицательным результатам. Мне в какой-то мере просто повезло, что, произведя около 100 пусков, я практически ни разу не подвел главных конструкторов и многочисленных рядовых исполнителей этой огромной работы.