Закон Линча - Эмар Густав - Страница 20

Черный Кот хранил глубокую признательность Валентину за то, что тот спас ему жизнь, и рад был воспользоваться первым же удобным случаем, чтобы отплатить ему тем же. Быстро плывя тогда по течению реки в лодке, изготовленной, по совету Валентина, из бизоньей кожи, он мысленно перебирал все события, только что прошедшие перед его глазами.

Он знал, как и все индейские вожди, причину ненависти, разделявшей белых. Кроме того, он имел возможность оценить нравственную разницу между американским скваттером и французским охотником.

Вопрос был для него решен: все его симпатии были на стороне француза. Но ему хотелось, чтобы его помощь была принята не только Валентином, но и его друзьями.

Когда землетрясение прекратилось, он дал знак, и пироги пристали к берегу.

Вождь приказал своим воинам разбить лагерь и ожидать его.

Затем он высмотрел неподалеку стадо диких лошадей, поймал одну из них, укротил за несколько минут и, вскочив на нее, помчался в галоп.

В это мгновение солнце уже показалось над горизонтом.

Вождь апачей мчался весь день, останавливаясь только для того, чтобы дать передохнуть лошади.

К закату солнца он был на расстоянии выстрела от селения Единорога.

Подумав несколько секунд, индеец принял, по-видимому, твердое решение. Он тронул лошадь и въехал в селение.

Оно было безлюдным.

Черный Кот изъездил селение во всех направлениях, встречая на каждом шагу следы ужасного боя, который произошел здесь за несколько дней до того. Но нигде не было видно ни человека, ни собаки.

Когда индеец отыскивает след, то он неутомим и ищет до тех пор, пока не найдет.

Черный Кот выехал из селения со стороны, противоположной той, откуда появился, осмотрелся и не задумываясь пустил лошадь галопом прямо вперед.

Его удивительное знание прерий не обмануло его. Через четыре часа он достиг девственного леса, под зелеными сводами которого, как мы уже знаем, скрылись команчи, возглавляемые Единорогом.

Черный Кот также углубился в лес — именно в том месте, где прошли жители покинутого селения.

Через час он увидел впереди себя мелькающие сквозь листву огни.

Апач на мгновение остановился, осмотрелся и продолжал путь.

Хотя кругом никого не было видно, Черный Кот знал, что за ним следят, что с момента его вступления в лес на него устремлено несколько пар невидимых глаз.

Так как у него не было враждебных намерений, то он и не старался скрыть свои следы.

Этот маневр был понят караульными команчей, которые поэтому позволили ему двигаться вперед, сами же остались скрытыми и только дали знать другим часовым о вступлении вождя апачей на их территорию. Вследствие этого в лагере знали о приближении Черного Кота, когда он был еще далеко.

Наконец он выехал на обширную поляну, в центре которой возвышались вигвамы.

Несколько вождей сидело около костра, горевшего перед хижиной, в которой Черный Кот тотчас узнал великую хижину врачевания.

В противоположность принятому в подобных случаях обычаю, никто не обратил внимания на появление вождя, никто не произнес слов приветствия.

Черный Кот понял, что в лагере происходит нечто необычное и что ему предстоит присутствовать при редком зрелище.

Он нисколько не удивился столь холодному приему, сошел с лошади, бросил поводья ей на шею и, подойдя к огню, уселся напротив Единорога, между двумя вождями, которые молча подвинулись, чтобы дать ему место.

Затем он вытащил свою трубку, набил ее, закурил и уже после этого кивком головы поздоровался с присутствующими. Те ответили ему тем же, но никто не сказал ни единого слова.

Наконец Единорог вынул изо рта свою трубку и обратился к вновь прибывшему.

— Мой брат великий воин, — сказал он, — его прибытие радует нас. Оно служит хорошим предзнаменованием для моих молодых воинов, ибо в настоящее время один великий вождь собирается нас покинуть, чтобы отправиться в блаженный край.

— Владыка Жизни покровительствовал мне, заставив меня явиться так кстати, — отвечал апач. — Но кто тот вождь, который собирается умереть?

— Пантера устал жить, — продолжал Единорог печальным голосом. — Он прожил много лет, его утомленная рука не в состоянии более поражать бизонов и быстрых антилоп. Его затуманенные глаза с трудом различают даже самые близкие предметы.

— Пантера не может более быть полезным своим братьям, он, напротив, становится им в тягость. Он должен умереть, — поучительно произнес Черный Кот.

— То же самое решил и сам вождь. Сегодня он сообщил о своем намерении совету, собравшемуся вокруг этого огня, и мне, его сыну, поручено открыть ему дверь в другую жизнь.

— Пантера — мудрый вождь. К чему нам жизнь, если она в тягость нашим близким! Владыка Жизни был добр к краснокожим, внушив им освобождаться от стариков и слабосильных, отправляя их в другой мир, где они возрождаются и после короткого испытания могут снова охотиться со всем пылом молодости.

— Мой брат хорошо сказал, — произнес Единорог, кивая головой.

В это мгновение какое-то движение произошло в толпе, собравшейся перед вигвамом, в котором находился старый вождь.

Полог, закрывавший вход в вигвам, приподнялся, и появился Пантера.

Это был старец величественного вида. Что редко встречается у индейцев, долго сохраняющих моложавый вид, — его волосы и борода, в беспорядке ниспадавшие на грудь и плечи, были ослепительной белизны.

Одетый в свою лучшую одежду, он был разрисован боевой краской и находился при полном вооружении.

Как только он показался на пороге вигвама, все вожди встали. Единорог подошел к нему и почтительно подал ему руку, на которую тот оперся.

Поддерживаемый Единорогом, старец шатаясь подошел к костру и опустился около него на землю.

Остальные вожди сели около старого Пантеры, а воины образовали вокруг них живую стену.

Затем принесли большую трубку мира и подали ее старцу.

Когда трубка мира, передаваемая из рук в руки, обошла круг, Пантера начал речь.

Голос у него был низкий и глухой, но благодаря тишине, царившей в толпе, был слышен всем.

— Дети мои, — начал старый вождь, — я отправляюсь в другой мир и скоро предстану перед Владыкой Жизни. Я скажу воинам нашего племени, которых встречу по пути, что команчи все так же непобедимы и что их племя царит в прериях.