Тунеядцы Нового Моста - Эмар Густав - Страница 53

— Ну, ну, мэтр Барбошон, вы меня ведь не надуете! — посмеиваясь, произнес Персеваль. — Я догадываюсь, почему вы вдруг стали так заботиться обо мне. Вам бы очень хотелось, прежде чем меня убьют, узнать…

— Ну что ж! Я и не отпираюсь. Подумайте, ведь секрет стоит сто тысяч ливров, вы ведь сами сказали. Разве не жалко выпустить из рук такую сумму?

— Ладно, ладно! Убирайтесь, — насмешливо проворчал капитан. — А то…

Он слегка кольнул ему руку.

Этого было достаточно. Мэтр Барбошон отскочил, крича, как зарезанный.

— Бог свидетель, — проговорил он торжественным голосом, дрожавшим немного от страха. — Я почти жизнью жертвовал, чтобы спасти вас! Вы остаетесь глухи. Так деритесь же, жестокие люди, и черт вас возьми!

При таком неожиданном обороте фразы противники громко расхохотались, что, однако, не мешало им скрестить шпаги.

— Судьба ваша решена! — трагически продолжал мэтр Барбошон. — Но, по крайней мере, никто не скажет, что я оставался равнодушным зрителем этого братоубийства! Убивайте же друг друга. Прощайте!..

Он повернулся на каблуках и пустился бежать так, что только пятки засверкали.

Между тем дуэль шла своим порядком. К несчастью архитектора, он был сильно пьян, да и противник его очень искусен.

Капитан сразу увидел свое превосходство и воспользовался им.

Дуэль недолго продолжалась. Вскоре Персеваль почувствовал, как шпага противника по самую рукоятку вошла ему вгрудь.

— Уф! — вздохнул он, и кровь хлынула у него из горла.

Он тяжело рухнул на землю. Авантюрист наклонился посмотреть. Архитектор умер. Удар ловко пришелся и положил его на месте.

— Morbleu! Вот некстати-то подвернулся бедняга! — сказал капитан, обтирая лезвие шпаги и пряча ее в ножны. — Ну, кто бы мне ни помог — Бог или сатана, а помощь очевидна. Теперь я больше не боюсь измены. Все к лучшему!

И он весело пошел дальше, насвистывая какой-то венгерский марш.

ГЛАВА VI. Читатель наконец вновь встречает графа де Сент-Ирема, который, однако, никуда не пропадал

Капитан Ватан не ошибся: в особняк епископа Люсонского вошла действительно Диана де Сент-Ирем, скрывшая на несколько часов под костюм пажа свою чудесную красоту. Выйдя из особняка, молодая женщина легко вспрыгнула на лошадь, подведенную Магомом, и они уехали скорой рысью.

Дни в ноябре коротки; несмотря на еще не позднее время, на улицах уже никого не было; в это время дурные мостовые и плохое освещение заставляли жителей рано прятаться по домам; поздними вечерами жизнь столицы сосредоточивалась исключительно в домах.

Вероятно, боясь какого-нибудь ночного нападения, Магом ехал почти рядом со своей госпожой. Диана задумалась, но думы ее были не грустного свойства, судя по улыбке беспрестанно скользившей по ее губам.

— Магом! — обратилась она наконец к слуге. — Исполнил ты мои поручения?

— Мне не посчастливилось, госпожа; несмотря на все старания, я ничего не мог узнать.

— Так ты не знаешь, кто эта женщина? — спросила она, слегка сдвинув брови.

— Нет, госпожа, — хмуро отвечал он, опустив голову.

— Глупец! — сказала Диана, презрительно пожав плечами.

— Мне, кажется, сам сатана мешает, — продолжал Магом. — Во всем этом есть какое-то колдовство.

— Болван!

— Может быть, госпожа!

— Так ты веришь чему-нибудь подобному?

— Приходится, когда на глазах творятся такие вещи.

— Объясни, пожалуйста, клянусь душой, ты начинаешь сердить меня.

— О, объяснить недолго! Четыре раза я преследовал эту женщину, и четыре раза, когда я протягивал руку, чтобы сорвать с нее красную маску, она вдруг исчезала, как призрак.

— Ну, это пустяки! Ты был пьян или одурел от страха.

— Ни то ни другое, госпожа. Вина, вы знаете, я никакого не пью, а страха никогда не может существовать для человека, который не верит в загробную жизнь и знает, что звезде Альдебаран, управляющей мирами, нет никакого дела до ничтожных атомов, называемых людьми.

— Ну, перестань, пожалуйста, говорить об этих глупостях, помни одно: ты должен во что бы то ни стало отыскать эту женщину и узнать, кто она, слышишь, Магом?

— Слышу, госпожа, — произнес, с сомнением качая головой, Магом. — Но боюсь, что это невозможно.

— Нет невозможного ничего! — гордо заявила Диана.

— Для вас, госпожа, конечно, вы знатны, сильны, молоды, хороши, и все мужчины — рабы ваши.

— Так ты отказываешься повиноваться мне?

— О, нет! Я только не надеюсь добиться того, чего вы хотите.

— Но когда ты встречал эту женщину, была она одна или с кем-нибудь?

— Как будто одна.

— А в ее костюме ты ничего не заметил особенного?

— Ничего, госпожа. Она была так закутана в плащ и укрыта капюшоном, что невозможно было рассмотреть ее одеяние.

— Одним словом, мне суждено ничего не узнать! — воскликнула девушка, презрительно поглядев на цыгана, ехавшего возле нее, смиренно опустив голову.

Они помолчали.

— Госпожа! — тихо окликнул Магом.

— Чего тебе?

— Госпожа, я зато узнал кое-что другое.

— А! — рассеянно отозвалась она. — Что такое?

— Я точно знаю, что за вами следят.

— Ого! За мной? Следят?

— Да, госпожа.

— Но кого же может интересовать то, что я делаю?

— Не знаю, госпожа, но это верно.

— Когда же ты это заметил?

— Сегодня, госпожа, часа два тому назад. Я по вашему приказанию ждал вас с лошадью. Едва вы успели завернуть за угол улицы Де-Пули и пошли по Королевской площади, из-за дерева вышел какой-то господин, закутанный в плащ, с надвинутой на глаза шляпой, и последовал за вами под арки. Я дал подержать лошадей одному из игравших на дороге мальчишек и пошел за незнакомым господином. Через несколько минут я увидел, как он шептался с каким-то другим человеком, но того я хорошо разглядел и не забуду, это был скорее какой-нибудь tire—laine или шалопай с Нового моста, чем господин. Они поговорили и вошли в богатый особняк в двух шагах от того места, где они стояли.

— Ты знаешь, какой это особняк?

— Да, госпожа, я спросил, и мне сказали, что это особняк епископа Люсонского.

— Что! — вскричала, вздрогнув Диана. — Ты больше ничего не узнал, Магом?

— Ничего, госпожа, я боялся, что мальчишка прозевает лошадей, и вернулся взять их у него.

— Ах, глупый! Что за важность — лошади! Я бы новых могла купить, и дело с концом! Ты должен был следить за этими двумя людьми, узнать, кто они.

— Я их после видел в толпе, но они нас не видали, теперь я спокоен, они нас не преследуют.

— Да что из этого? Ведь и мы не можем следить за ними? Ты, пожив в Мовере, совсем потерял ловкость и догадливость.

— Это правда, госпожа. Клянусь исправить все свои оплошности.

— Дай Бог! Будь же вдвое зорче прежнего, наше положение становится затруднительным, малейшая неловкость может погубить нас.

— Будьте спокойны, госпожа.

В это время они подъехали к дому, где жил Жак де Сент-Ирем. Диана спрыгнула с лошади, достала из кармана ключ и, отперев дверь, вошла. В то время всегда так делали, привратников не было. Диана жила на одной лестнице с братом, в кокетливо убранной квартире из трех или четырех комнат; секретная дверь в спальне вела в квартиру Жака. Таким образом они всегда могли видеться, не возбуждая подозрений, и в случае крайней опасности скрыться от врагов.

Знаком велев камеристкам следовать за собой, она вошла в уборную и уже хотела начать переодеваться в женское платье, как за перегородкой послышался легкий шорох. Диана прислушалась и сказала камеристкам, что раздумала.

— Я сначала отдохну немного, можете уйти. Девушки ушли.

Диана вошла в спальню. Там на подушках сидел, небрежно развалившись, ее брат.

— Наконец-то, сестрица! — сказал он, нисколько не удивившись костюму молодой женщины. — Давно ты вернулась?

— Нет, — отвечала она, садясь возле. — Я приехала минут пять тому назад. Ты меня ждал?