Тунеядцы Нового Моста - Эмар Густав - Страница 38

— Хорошо; но так как никому не известно, чем кончится эта аудиенция, помните, граф, что я жду вас с двумя лошадьми у подъемного моста, возле рва.

— Хорошо!

Они пожали друг другу руки и разошлись по своим комнатам.

Неизвестно, как граф провел ночь, но на другое утро он вышел бодрый, свежий, по внешнему виду — счастливейший из дворян Франции.

В это утро, немножко позже семи часов, в особняке герцога Делафорса собралось множество знатных гугенотов.

На основании слухов, что король хочет нанести окончательный удар протестантам, они собрались сопровождать своих депутатов во дворец как для большего почета, так и для защиты их в случае нужды.

Воинственно и решительно шли эти люди, давно знавшие, что им угрожает вторая Варфоломеевская ночь; несмотря на грозную перспективу, они спокойно и твердо жертвовали своей жизнью за идеи, которые, справедливо или нет, считали единственно верными.

Сначала герцог Делафорс не соглашался на план своих единоверцев; но он и сам был неспокоен, к нему приходило много анонимных писем, смысл которых всегда был один:

Берегитесь!

Обстоятельства были серьезные, исключительные.

Герцог согласился, чтобы депутаты шли в Лувр не одни.

В ту самую минуту, как он садился на лошадь, прискакал опрометью курьер и подал ему следующую коротенькую записку:

Я в безопасности, в трех милях от Парижа. Слежу за всем. Через три дня буду с вами. Кто за меня, пусть идет со мной! Надейтесь! Все для Бога и Франции.

Генрих де Роган

Герцог Делафорс сильно обрадовался; он нетерпеливо ждал этого известия. Он протянул руку, и все смолкло в толпе дворян, едва сдерживавших лошадей, с трудом соблюдая ряды.

Герцог Делафорс велел прочесть депешу; в ответ на нее раздались громкие крики «браво».

Теперь все были спокойны за своего вождя и чувствовали в себе силу бороться, сделать все, что бы ни задумал против них король.

Отворили ворота, и кортеж шумно выехал на улицу. Конвой депутатов состоял человек из пятисот самых решительных повстанцев, в полном вооружении, готовых защищать своих выборных против всех и каждого.

Народ, толпившийся у особняка, раздался перед ними; он не ожидал такой энергичной демонстрации и, пораженный, не крикнул ничего ни за, ни против….

Протестанты подвигались шагом; без четверти восемь они были у подъемного моста Лувра. Пятеро депутатов за несколько минут перед тем выехали вперед.

Шагах в десяти перед ними ехал герцог Делафорс. У него был спокойный, гордый, решительный вид, как у человека, знающего, что он ставит на карту жизнь, но в душе решившегося пожертвовать ею с тем самоотвержением, которое в страшные эпохи создает мучеников или героев.

Подъемный мост опустили; по обеим сторонам его стояли мушкетеры.

Командир отряда подошел к самому мосту.

— Что вам надо и кто вы такой? — спросил он, отдавая честь шпагой.

— Граф де Теминь, — объяснил ему герцог Делафорс, отвечая тем же, — мы депутаты протестантского дворянства; сегодня в половине девятого нам назначена аудиенция ее величеством королевой Марией Медичи, да хранит ее Бог!

— Аминь! — сказал граф. — Но так много народа нельзя впустить. Лувр — крепость, когда там живет его величество король.

— Мы этого и не требуем, граф; мы просим впустить только наших депутатов; остальные будут ожидать здесь нашего возвращения.

— Это другое дело, герцог, — отвечал граф де Теминь; — позвольте спросить, сколько депутатов?

— Очень немного, граф, их всего пятеро, и я в том числе.

— Peste! Пари держу, все отборные, — произнес, посмеиваясь, граф.

— Оскорбление — не ответ, — строго, но совершенно спокойно проговорил герцог Делафорс.

Граф де Теминь был безукоризненный вельможа и пользовался отличной репутацией при дворе.

— Это правда, монсеньор, — согласился он, почтительно поклонившись, — я грубиян и тем более не прав, что мне

велено принять вас с почетом и впустить сейчас же. Извините, пожалуйста, вот все, что я могу вам сказать.

— Вам не надо и извиняться, любезный капитан, — приветливо промолвил герцог, — пожалуйста, велите только впустить нас.

Капитан подошел к нему ближе.

— Верьте мне, герцог Делафорс, — тихо предупредил он, — не входите за эти стены!

— Это невозможно.

— Как знать, что вас там ждет!

— Судьба наша в руках Божьих. Пропустите, пожалуйста!

— Исполняю ваше желание, монсеньор, но помните, что я дал вам добрый совет.

— Верю и благодарю вас, граф. Что бы ни случилось, вы всегда найдете во мне друга.

— Эй, вы, пропустите! — сурово крикнул граф мушкетерам, выстроившимся поперек моста.

Депутаты сошли с лошадей, отдали их слугам и стали позади своего вождя.

Они медленно перешли мост. За ними перешли скорым шагом мушкетеры, держа мушкеты «на плечо».

Потом мост подняли.

Протестанты отлично знали, что их не впустят в Лувр, и поэтому не спорили. Одно только показалось им странным и сильно встревожило их.

Луврский мост обычно опускался на рассвете и поднимался только вечером, после заката солнца; у него всегда стояли караульные.

Необыкновенные меры предосторожности, предпринятые в отношении депутатов, встревожили протестантов, но они не показали виду; не сходя с лошадей, они стояли, плотно столпившись у края рва, и не сводили глаз с мрачного здания, где в эту минуту решалась участь их партии; не слышали, казалось, рева толпы позади, осыпавшей их самыми возмутительными, даже грязными оскорблениями.

На склоне рва показался хорошо вооруженный всадник на здоровой саврасой лошади; он ехал мелкой рысью, ведя в поводу другую лошадь.

Никому не говоря ни слова, всадник остановился по правую сторону протестантов, шагах в десяти от них, сошел с лошади, привязал ее к случившемуся тут столбу и прехладнокровно осмотрел пистолеты у седла, насвистывая какой-то венгерский марш. Затем, подойдя к самому мосту, он философски скрестил руки и стал ждать, как человек, решившийся не сходить со своего места ни под каким предлогом.

Гугеноты сейчас же догадались, что это свой, и предоставили ему поступать как заблагорассудится. Впрочем, они и не ошибались. Это был капитан Ватан.

Прошло с час времени.

Аудиенция продолжалась долго. Наконец заскрипел и медленно опустился мост.

Депутаты возвращались, со всех сторон окруженные мушкетерами. Они были бледны и мрачны.

Все подошли к ним ближе.

— Ну что? — тревожно спросил де Лектур.

— Над нами посмеялись, с нами обошлись, как с какими-нибудь оборванцами, — отвечал герцог Делафорс дрожавшим от волнения голосом. — Нам объявлено, что нас арестуют, если через час мы не выедем из города.

— О, мы отомстим! — с негодованием вскричали все.

— Извините, господа, — насмешливо произнес граф де Те-минь, раскланиваясь, — но здесь, я думаю, не место для совещаний. Потрудитесь поскорее уйти, иначе я принужден буду стрелять по вам, что меня, честное слово, очень огорчит!

Эта грубая шутка вызвала крики бешенства со стороны гугенотов. Герцогу Делафорсу с трудом удалось унять их.

— Уедем, господа! — убеждал он единоверцев. — Что нам здесь еще делать? Ведь вы видите, слуга берет пример с господина; это всегда так: господин был дерзок, и слуга грубит.

— Благодарю вас, герцог Делафорс, — проговорил граф де Теминь со злым смехом, — мы, надеюсь, скоро увидимся!

— Это мое искреннее желание, — внешне очень спокойно подтвердил герцог, — по крайней мере, мои псари проучат вас.

— Sang Dieu! — воскликнул граф, схватив у одного из солдат мушкет. — Это уж слишком! Впрочем, нет! — прибавил он, снова отдав оружие. — Это будет убийство. До свидания, господин герцог!

— До свидания, граф! Не забывайте хлыста моих псарей, — сказал по-прежнему невозмутимо герцог.

Де Теминь презрительно улыбнулся, пожал плечами и ушел со своими мушкетерами в Лувр. Мост сейчас же подняли.

— Господа и друзья мои, — обратился к гугенотам герцог Делафорс, — мы с вами заранее ведь знали, какой прием ожидал нас в этом дворце со стороны человека, отцу которого мы доставили трон ценой нашей крови и нашего состояния. Мы исполнили свою обязанность, и нас не могут упрекнуть в том, что случится дальше. Теперь же, чтобы нас не арестовали, уйдем скорее за надежные стены. Уже отправлен приказ захватить живым или мертвым нашего вождя, герцога Генриха де Рогана; такие же приказы не замедлят разослать и относительно нас; может быть, король уже подписывает их в настоящую минуту. Едем же, господа и друзья мои! До свидания! Вы знаете, где мы все скоро сойдемся. Явимся аккуратно на свидание, назначенное нам нашим вождем! До скорого свидания!