Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Констанция. Книга вторая - Бенцони Жюльетта - Страница 16


16
Изменить размер шрифта:

Констанция прочитала последние слова уже сквозь туман слез.

— Бабушка, но как ты могла отпустить их? На улице ночь, дождь…

— Я ничего не могла поделать, поверь, дорогая моя. Я пообещаламесье Абинье, что оставлю на какое-то время его отъезд в тайне.

— Я должна ехать! — упрямо сказала Констанция. — Я могу их еще догнать!

Я пообещала Филиппу, что не отпущу тебя, пока не пройдет неделя.

— Но я должна ехать! Почему все мне указывают, как жить! — уже кричала Констанция, забыв о приличиях.

— И это он предвидел, — сказала старая графиня, — от Мато можно поехать по любой из трех дорог, и ты, я я не знаем, какой они отправились. Ночью, Констанция, вы можете разминуться, а поутру они уже будут далеко. Месье Абинье прав, дорогая, ведь ты теперь не прежняя Констанция, которую он знал.

— Но он же прежний! — закричала девушка. — Он все тот же Филипп, которого я люблю и это не правда, что я стала другой.

— Прости, дитя мое, — произнесла старая графиня, — но ты уже не прежняя. Ты была мадемуазель Реньяр, а теперь ты виконтесса Аламбер.

— Простите меня, — Констанция опустилась на колени возле своей благодетельницы и положила голову ей на грудь, — я сама не знаю, что со мной происходит.

— Он твой жених, — уговаривала ее старая графиня, — и значит, почти твой муж, и ты должна слушаться его.

— Хорошо, — прошептала Констанция, — я поеду ровно через неделю.

— Мы поедем вместе с тобой. Старая графиня приласкала девушку и та, наконец перестав плакать, подняла голову.

— Не бойся, Констанция, ты поступаешь правильно и обязательноприедешь к Филиппу. Он благородный человек, я это поняла с первого взгляда.

Немного странным отъезд мог показаться кому угодно, но не Филиппу Абинье. Он не мог себе позволить лишить Констанцию выбора, ведь теперь, когда она стала намного знатнее и богаче его, девушка имела право на другую жизнь. Нелегко далось ему это решение и если бы не мадам Абинье, он, возможно, отложил бы отъезд до завтрашнего утра.

Филипп, оказывается, стоял за портьерой и слышал весь разговорграфини Аламбер и ее внучки.

Лишь только Констанция покинула комнату, как Филипп Абинье приблизился к графине. Он объяснил ей двусмысленность своего нынешнего положения и взял с нее обещание не говорить Констанциио его отъезде прежде, чем она спросит, куда он исчез.

Графиня Аламбер стала предлагать Филиппу принять от нее деньги, но Филипп наотрез отказался. Графиня Аламбер чувствовала себя виноватой перед этим благородным молодым человеком. Ведь она пусть и невольно, пусть на какое-то время, отнимала у него невесту.

Хозяйка имения Мато прекрасно понимала, что Филипп и его семья нуждаются в деньгах, но как заставить его принять их?

И она придумала. Пока мать, Филипп и его сестра собирались вдорогу, графиня отдала дворецкому деньги и письмо, которые тот спрятал в дорожных сумках отъезжавших.

Вот так, даже не простившись с Констанцией, Филипп покинул Мато. Ему было невыносимо больно оставлять девушку не зная, встретятся ли они вновь. Сердце подсказывало ему, что Констанцияобязательно приедет через неделю, но все-таки одно дело — надежда, а другое — реальность.

И вновь потянулись однообразные дни путешествия. Только теперь не было рядом с Филиппом Констанции и от этого мир казался еще более угрюмым и мрачным. Редкие мгновения, когда солнце выглядывало из-за облаков, казались Филиппу Абинье спасительными, ведь тогда мир вновь приобретал краски, вспыхивала поздняя зелень, желтела стерня.

Доехав до ближайшего городка, Филипп не выдержал и написал Констанции письмо. Он еще раз просил извинить его за внезапный отъезд, напоминал о своей любви.

Но он уже сам почувствовал, что отдалился от Констанции не только в расстоянии, но и в чувствах. Теперь он словно бы любил какую-то другую девушку. Филипп вспоминал Констанцию, облаченную в дорогие наряды, находившуюся в огромном дворце и понимал, что не смог бы к ней подойти сам.

Оставалась лишь одна надежда, что Констанция сама приедет к нему и тогда кончатся все сомнения, и Филипп вновь поверить в любовь.

Этель и Лилиан боялись бередить душу Филиппу. Лилиан обнаружила деньги, но ничего не сказала ни матери, ни брату. Она побоялась, что гордая Этель захочет отослать их обратно в Мато. То же самое сделал бы и Филипп, а Лилиан была более практична и понимала, что деньги им не помешают. К тому же, они очень многое делали для Констанции, а деньги, как уверяла в письме графиня Аламбер, принадлежали ее внучке. Она просила извинения за то, что втайне от них заставила дворецкого спрятать деньги в багаже и выказывала надежду, что ее правильно поймут.

Наконец на горизонте показался небольшой старый дом. Этель горестно вздохнула. Только отсюда, издалека, он казался таким спокойным и мирным. Выбитые окна, поломанные рамы, прострелянные и сорванные с петель двери, наспех заколоченные перед отъездом. Дом еще помнил недавнюю осаду, всем своим видом напоминая о ней.

Констанция не могла дождаться, когда же наступит намеченный день и она сможет направиться к своему возлюбленному Филиппу Абинье. Время хоть и долго тянется в ожидании, но все равно наступает момент, когда нужно отправляться в дорогу.

Уже с вечера старая графиня отдала распоряжение заложить карету и ранним утром они вдвоем с Констанцией покинули Мато.Девушка попросила остановить карету у кузницы и щедро одариластарого кузнеца, подсказавшего, к какому роду принадлежит герб, изображенный на медальоне. Тот от удивления даже открыл рот, когда перед ним заблестели две золотые монеты. Таких больших денег ему от роду не приходилось держать в руках. Но еще больше кузнец был поражен переменами, произошедшими с Констанцией. Он и тогда удивился ее красоте, но сейчас, когда на девушке были дорогие наряды, а ехала она в графской карете, равных ей не было во всем королевстве.

И старый кузнец сказал это своей благодетельнице. Констанция зарделась, а графиня Аламбер сказала своей внучке.

— Ничего, Констанция, привыкай, скоро ты услышишь подобные комплименты не только из уст простого кузнеца, думаю, на тебя обратит внимание и сам король.

— Я попаду ко двору?! — воскликнула Констанция.

— Да.

— Но Филипп… — сказала девушка и тут же запнулась.

Она понимала, что тот недостаточно родовит и богат, чтобы претендовать на завидную роль при королевском дворе. А если она, Констанция, пользуясь знакомствами и влиянием своей бабушки графини попробует выхлопотать ему должность? Филипп на это никогда не согласится.

Констанции было непривычно путешествовать в карете, покачиваться на упругих рессорах и смотреть на мир сквозь застекленное окошко.

Она выросла на лоне природы, на свежем воздухе и всегда путешествовала либо пешком, либо верхом. После того, как она еще маленькой девочкой оказалась в семействе Реньяров, она никуда дальше ручья и церкви в селении не выбиралась, хотя ее все время тянуло попасть за горизонт. Но в такой возможности судьба ей отказала, и только сейчас она могла видеть мир, который простиралсяза холмами.

На ее лице иногда появлялась улыбка и в глазах вспыхивали искорки. Она представляла себе простоватое лицо Филиппа, воображала, как он удивится и обрадуется ее приезду, видела строгоелицо Этель, радостную улыбку на губах Лилиан. Констанция уже по-настоящему успела полюбить этих немногословных добросердечных людей. Сейчас она мыслями уносилась далеко вперед. Она видела дом, накрытый стол в столовой, пламя в очаге. Казалось, она даже слышит, как потрескивают поленья и как тянет горьковатым можжевеловымдымом.

Раньше дом Гильома Реньяра казался девушке самым великолепным и самым богатым. Но теперь, после дворца своей бабушки, Констанция уже прекрасно понимала, в какой бедности прошла ее молодость.

— Ты о чем-то грустишь, дитя мое? — графиня взяла руку Констанции в свои старческие ладони.

— Да нет, бабушка, кое-что вспоминаю. Вам могут показаться странными мои слова, как много я потеряла в жизни.