Убийства – помеха любви - Эйчлер Сельма - Страница 26

– Вы сами знаете, что несете вздор! Почему бы вам не поинтересоваться у швейцара в мамином доме?

– Я поинтересовалась, и он солгал. Как и вы.

– Да? С какой это стати ему врать?

– Пока не знаю. Но собираюсь выяснить.

– Послушайте, я видела этот фильм, можете верить или нет. И вы не заставите меня признаться в том, чего я не говорила. Может, вам стоит воспользоваться магнитофоном, а?

– Спасибо за совет.

Тут подошел официант и спросил, хотим ли мы чего-нибудь еще. Я уже собиралась попросить счет, как Альма меня опередила:

– Пломбир с вишней и орехами! И побольше взбитых сливок!

Вот черт…

– Две порции!

Альма ретировалась сразу, как только расправилась с десертом. Девчонка даже не удосужилась попрощаться.

В тот же вечер я отправилась к дому Луизы Константин.

Человек в форме, который открыл мне дверь, был высоким, худым и совершенно незнакомым.

– А где тот швейцар, что обычно дежурит здесь в это время?

– Энгельгард? У него грипп. Могу я чем-нибудь помочь?

– Нет, спасибо. Лучше я подожду, когда выйдет Энгельгард.

– Наверное, он появится завтра. Заходите, вдруг застанете.

– Зайду, – пообещала я. – Обязательно зайду!

Глава двадцатая

На следующее утро я проспала. До офиса добралась лишь к одиннадцати, Джеки встретила меня суровым взглядом и парой телефонных сообщений. Оба раза звонила Бланш Ловитт.

В колледже мы с Бланш были подружками. Не то чтобы закадычными, скорее просто добрыми приятельницами. Но мы всегда хорошо относились друг к другу и до сих пор поддерживали связь: перезванивались, обменивались рождественскими открытками. Однако виделись в последний раз лет пять назад. Да и то случайно.

Я тогда торчала у ювелирного магазина в Шорт-Хиллс, где, по подозрениям моей клиентки, ее гулящий (предположительно) благоверный восьмидесяти лет от роду покупал дорогие безделушки своей (также предполагаемой) пассии. Когда я сунула нос в лавку, продавец был занят, обслуживал посетительницу. Это и была моя подружка Бланш.

В итоге мы вместе пообедали, и Бланш поведала, что она переехала в Шорт-Хиллс около года назад, так как Алан, ее муж, пластмассовый барон, приобрел здесь новый завод.

– Вот только спустя несколько месяцев Алан взял и помер, – и Бланш расцвела в счастливой улыбке, – поэтому его место жительства сократилось до небольшого ящичка.

Кончина ненаглядного супруга не только избавила ее от самодовольного и жестокого лицемера (настоящий подонок, которого следовало бросить много лет назад), но и сделала ее богатой женщиной.

Мы расстались, дав друг другу торжественное обещание встречаться почаще. Бланш поклялась, что непременно пригласит меня на обед, как только окажется в Нью-Йорке. Но она так и не позвонила. А еще через два года перестали приходить даже рождественские открытки.

И вот теперь, через три года молчания, дорогой подружке настолько невтерпеж встретиться, что в течение часа она справлялась обо мне аж дважды! Что же, раз это так важно, будет нехорошо, если я заставлю ее ждать. Ладно-ладно, согласна, я и сама сгорала от любопытства.

– Дез! Слава богу! Я чуть с ума не сошла, дожидаясь твоего звонка! – прокричала Бланш, едва услышав мой голос.

– Я только что пришла в офис, – сказала я в оправдание.

– Я так и подумала. Спасибо, что сразу перезвонила.

– У тебя неприятности, Бланш? – спросила я и тут же поняла, насколько глупо прозвучал этот вопрос.

– Боюсь, огромные! Мне следовало давно тебе позвонить, но я все откладывала и откладывала. Знаешь… на самом деле, думаю, ты не знаешь. Я в прошлом году снова вышла замуж. Теперь я Бланш Ньюман.

Я пыталась сообразить, следует ли ее поздравлять, но Бланш опередила меня:

– Не могу выразить, до чего же я была счастлива с Марком! Это моего мужа так зовут. Марк такой… точнее, был таким заботливым и любящим, с ним было так чудесно… Никакого сравнения с Аланом! Я думала, что наконец-то заполучила счастливый билет… Не уставала удивляться, как это мне удалось отхватить идеального мужчину. И вот на тебе! Как же я ошибалась!

– А что случилось?

– Полтора месяца назад Марк начал регулярно задерживаться на работе. В смысле, по-настоящему задерживаться. Приходил в два-три часа ночи. Разумеется, у него всегда находилось оправдание – много работы, встречи с клиентами. В общем, всегда что-нибудь придумывал. И какое-то время я ему верила. Не потому, что он говорил так убедительно, а потому, что мне хотелось верить. Ведь все шло так замечательно, так чудесно, что я отказывалась замечать очевидное. Ты понимаешь?

Я понимала.

– Но в последние дни Марк стал не похож на себя. Не в том смысле, что он начал грубо себя вести. Я даже не знаю, как это объяснить. – Бланш замолчала, подбирая слова. – Такое впечатление, словно Марк все время чем-то озабочен, словно неотступно о чем-то думает. Наверное, здесь замешана женщина. Никакого другого объяснения я не вижу. Но мне нужно знать наверняка! Я дошла до точки, Дез! Ты не возьмешься это выяснить, а? Пожалуйста, прошу тебя.

Я объяснила, что сейчас работаю над двойным убийством и это расследование поглощает у меня почти все время, свободное от сна и еды.

– Ну пожалуйста, Дез! Я заплачу любые деньги!

Бланш почти рыдала, и я чувствовала себя последней гадиной.

– Ох, дорогая, я и впрямь сейчас так занята этими убийствами, что на прочие дела почти не остается времени. Мне не удастся посвятить твоей проблеме достаточно времени, а ведь для тебя важно, чтобы все прошло по высшему классу. Послушай, давай я назову тебе несколько имен отличных частных детективов. Это очень квалифицированные сыщики, и они смогут должным образом решить твой вопрос, хорошо?

– Наверное, так и нужно поступить, но я чувствовала бы себя гораздо спокойнее, если бы за дело взялась ты.

Бланш судорожно всхлипнула, и я почувствовала себя еще большей гадиной. Змеюка подколодная, а не подруга! Но что мне оставалось делать? Я порекомендовала трех частных детективов, которые были не только хорошими профессионалами, но и просто симпатичными людьми. Напоследок я посулила Бланш, что позвоню в самое ближайшее время.

Ох, и почему только нельзя ампутировать совесть! Эта штука с самой колыбели приносила мне одни огорчения. Десять мучительных минут я убеждала себя, что никак, ну никак не могла взяться за это дело. Потом еще десять минут объясняла это Джеки, которая согласно трясла головой. После чего я прыгнула к телефону и набрала номер Бланш.

– Ты уже звонила другим детективам?

– Пока нет. Никак не соберусь с духом.

– И не звони! Я сама этим займусь. Вот только разгребу немного свои завалы. Но не волнуйся, я найду время. Встретимся завтра и пого­ворим. Хорошо?

– Ох, Дез, спасибо. Огромное спасибо!

Затем я позвонила Тиму Филдингу, для чего мне самой понадобилось собраться с духом. Несмотря на более-менее задушевный разговор двумя днями ранее, я понимала, что пройдет время, прежде чем наши отношения станут прежними.

Тим был вежлив и холоден, но, учитывая обстоятельства, на большее я и не рассчитывала. Он согласился принять меня ближе к вечеру.

В полицейском участке я появилась незадолго до пяти. Первые минуты мы с моим старым другом испытывали неловкость. Но, призвав на помощь все свое нахальство, я все равно бросилась головой в омут:

– Тим, я расследую убийство Константина, – заявила я, после чего поспешно добавила: – Насколько мне известно, ты тоже. Думается, если мы поделимся сведениями, это будет выгодно для нас обоих.

– А знаете, дорогая миссис Шапиро, вам палец в рот не клади. – Может, эти слова прозвучали не очень многообещающе, но в них чувствовалось невольное восхищение. – Ладно, Дез. Что ты хочешь знать?

Тим говорил тем раздраженным тоном, к которому всегда прибегал в последнее время, стоило мне появиться на горизонте.

– Помнится, ты сказал, что собираешься проверить алиби Селены Уоррен.