Убийства – помеха любви - Эйчлер Сельма - Страница 19

– Просто тогда у меня были экзамены, только и всего.

– Альма, вам известно, что ваш отец составил новое завещание?

– Я даже о старом ничего не знала.

– Но вы ведь знали, что он недавно получил в наследство большие деньги?

– Да плевать мне на деньги!

– Это правда. Никого деньги не волнуют меньше, чем Альму, – пропищала Тесс со своего места на полу.

На мгновение я оторопела. Совсем забыла о ее присутствии.

– Это потому, что вы еще очень молоды, – отшутилась я.

– Деньги – это дерьмо! – с пафосом объявила Альма. – Все несчастья в мире из-за них. Как вы думаете, зачем Селене понадобился мой папик?

– Так вы все-таки знали про деньги?

– Да знала, конечно. У вас все? А то у меня еще полно дел.

– Я вас долго не задержу. Но была бы очень признательна, если бы вы сказали, где находились в ночь убийства.

– Ходила с мамой в киношку, в «Биограф». Фильм начался в четверть десятого. А до этого мы с Тесс поужинали в заведении на углу Тридцать третьей улицы и Второй авеню. Мы закончили примерно в половине девятого, и я отправилась к кинотеатру.

– А после фильма?

– Послушайте, мама наверняка вам уже все сказала, так к чему задавать мне те же вопросы? Мне действительно надо заниматься.

– Обещаю, что скоро уйду. Но у меня такая работа – все проверять. Вы мне очень помогли. Если вы уделите мне еще всего две минуты…

– Ладно. Но только две минуты! – Для Альмы «две минуты» означало вовсе не фигуру речи. Я чуть ли не слышала, как у нее в голове тикают часы. – Что еще вы хотите узнать?

Я невольно перешла на скороговорку:

– Что-вы-делали-после-кино?

– Пошли с мамой к ней домой. Она отвратительно себя чувствовала, поэтому я осталась у нее ночевать. Ушла около десяти утра, забежала сюда за учебниками. В двенадцать у меня начинались занятия. Я учусь в Нью-Йоркском университете.

– Во сколько вы добрались до маминой квартиры?

– Где-то около полуночи, наверное.

– Кино вам понравилось?

По сей день не могу понять, зачем задала этот вопрос. Может, хотела нащупать в девушке что-то человеческое.

Вопрос ее удивил. И насторожил.

– Ага.

– "Рождение звезды", не так ли?

– Ага. – Тревога ее с каждой секундой становилась все более отчетливой.

– Я видела его много лет назад, и мне он тоже очень понравился. Помню, что прямо на следующий день пошла в музыкальный магазин и купила альбом с песней «Мужчина, который исчез». До сих пор мороз по коже, когда ее слушаю. Второй такой Джуди не будет, не правда ли?

У меня перехватило дыхание, как всегда случается, когда я думаю о своей любимой актрисе.

– Джуди? – повторила Альма.

– Джуди Гарланд [2].

Да что такое творится с этой девчонкой?

– Дело в том, что в фильме «Мужчину» пела не Джуди Гарланд, – сообщила Альма, бросив на подружку быстрый взгляд. – А Барбра Стрейзанд. Мы смотрели римейк.

Я поняла значение этого взгляда. Альма гордилась, что избежала расставленной ловушки. Но все дело в том, что я не ставила никаких ловушек, просто пыталась поделиться приятными воспоминаниями.

– Надеюсь, вы не обидитесь, Альма, но я должна задать несколько вопросов Тесс. – Я повернулась ко второй девушке: – Вы можете подтвердить слова вашей подруги?

– Да, могу. Мы действительно поужинали вместе, а потом Альма отправилась на встречу с мамой.

– Ив тот вечер она домой не возвращалась?

– Тесс не может об этом знать, – вставила Альма, прежде чем ее подруга успела ответить. – Она ночевала у своего приятеля и сюда вернулась лишь после занятий во вторник. Около четырех. Так ведь, Тесс?

– Совершенно верно.

– Ладно. Полагаю, на этом можно закончить. Вы обе оказали мне неоценимую услугу, – сказала я, пытаясь вырваться из объятий торчащих диванных пружин. – И вот еще что, Альма. Вы когда-нибудь слышали о женщине по имени Агнес Гаррити?

– Ага. Я ведь читаю газеты. Но я никогда ее не видела, если вы это хотели спросить.

Она многозначительно посмотрела на услужливую Тесс, которая тут же вскочила на ноги, готовая проводить меня до двери.

Вернувшись в офис, я первым делом позвонила в кинотеатр «Биограф». Наткнулась на ав­тоинформатор. Остаток дня приводила в порядок свои записи и пыталась решить, что же я узнала, если вообще что-то узнала. Но не особо преуспела в этом занятии.

Из дома я снова позвонила в «Биограф». На этот раз трубку снял живой человек. Женщина подтвердила, что в понедельник 29 октября в кинотеатре давали римейк «Рождения звезды» с Барброй Стрейзанд в главной роли. Последний сеанс начался в 21.15 и закончился в 23.35.

Позднее, сидя перед телевизором и пытаясь сломать зубы о замороженный «сникерс», я вдруг смекнула: в квартире Альмы Константин не было ни одной отцовской картины.

Глава пятнадцатая

На следующий день я позвонила Джеку Уоррену, бывшему благоверному Селены. Хорошо бы договориться о встрече в ближайшие дни. Я рассчитывала, что без труда уломаю ревнивца, тем более что в запасе у меня имелся весьма убедительный аргумент.

– Джек Уоррен слушает. – Голос был теплым, глубоким, звучным. По моим представлениям, такой голос был у Казановы.

Однако вся теплота испарилась, стоило мне только представиться.

– Миссис Шапиро! – раздраженно рявкнул Джек. – Полиция уже отняла у меня достаточно времени. Я сказал все, что знал, а именно ничего. И не вижу причин, по которым должен повторять все это человеку, который не имеет официальных полномочий.

Я объяснила, что представляю интересы достойного юноши, которого несправедливо обвинили в убийстве. Я убеждена в наличии связи между двумя убийствами, и единственный способ снять обвинение с моего клиента – это выяснить, кто убил Нила Константина. Но Джек Уоррен остался неумолим.

– Повторяю. Об убийстве Константина я ничего не знаю, ни-че-го! А потому до свидания, желаю всего хорошего.

– Постойте! – закричала я, пытаясь предотвратить щелчок в телефонной трубке. Но Уоррен то ли не слышал меня, то ли не хотел слышать.

Наступила время выложить свой главный козырь. Я вновь набрала номер.

– Пока вы не повесили трубку, хочу сообщить одну интересную вещь. Селена совершенно подавлена всем этим и…

– Об этом мне известно. – Голос Уоррена отдавал арктическим холодом. – Мы с ней беседуем дважды в день.

Я почувствовала, что до следующего щелчка осталось не больше двух секунд, поэтому затрещала с рекордной скоростью:

– Мистер Уоррен, ваша жена очень хочет, чтобы нашли убийцу Нила Константина. Мне кажется, она плохо воспримет ваше нежелание помочь. Если вы…

Мой аргумент вернулся бумерангом.

– И у вас хватает наглости меня шантажировать! – взорвался Джек.

– Это не шантаж. Я просто пытаюсь…

– Я знаю, что вы «просто пытаетесь», – язвительно передразнил меня Уоррен, – но это не поможет. Я не стану встречаться с вами, я даже не стану с вами разговаривать – ни сейчас, ни в какое-либо другое время. Вам ясно?!

Вопрос был явно риторическим, но ответить мне все-таки хотелось. К сожалению, разговор закончился. С очередным громким щелчком.

Пару минут я просто сидела, держа в руке трубку и рассеянно слушая монотонные гудки. Винить я могла только себя. Все испортила, восстановив против себя Джека Уоррена. Ладно, пущу в ход тяжелую артиллерию.

Вот только где найти Селену? Может, девушка уже вернулась в квартиру Нила?..

Так оно и оказалось.

– Это Дезире Шапиро. Мы с вами встречались в…

– Да-да, конечно! Я вас помню. Вы были вместе с полицией у Франни в среду утром.

Я с радостью отметила, что, судя по голосу, Селена вполне владеет собой.

– Как вы себя чувствуете, дорогая? – мягко поинтересовалась я.

– Лучше. Но иначе, наверное, и быть не могло.

Последовала неловкая пауза. Я испытывала угрызения совести оттого, что втягивала Селену в свои махинации. Ведь бедняжка до сих пор не оправилась от потрясения. (Если, конечно, не она прикончила Константина. Но в таком случае потрясение тоже должно быть немалое) Однако без ее помощи мне Джека Уоррена ни за что не уломать.