Звездный рубеж - Кук Глен Чарльз - Страница 46

Иначе у Мак-Кленнона не вышло бы.

Но Эми… Она отказывалась понимать, что он пытается сделать. Она назвала его Иудой.

Глухую неприязнь Марии он переносил легко. В этом у него был достаточный опыт. Ее сладострастное сангарийское лицо стало мягким, пассивным, покорным отражением чувств, которые он видел на лице жены.

О Маусе он не особенно беспокоился. Маус преодолеет свою ярость. Он простит предательство. Они друзья.

«Так, – подумал он. – Пора встретиться со Стариком лицом к лицу. Его борзые будут на пороге, как только я скажу, где…»

– Адмирал? Говорит Мак-Кленнон.

– Томас, у меня мало времени. Ты получишь то, чего хотел. Давай поторопимся, ладно?

– Мне нужен кто-нибудь из адвокатов суда.

– Что? Ты же не под арестом. Тебе даже не предъявлено обвинение. Я тут изо всех сил защищал тебя, сынок. Скажи мне только, где ты, черт возьми?

– Я хочу, чтобы он был свидетелем, а не моим защитником.

– Боже, Томас, я же дал тебе слово. Это все, что я могу тебе дать. Чтобы доставить сюда космического адвоката, потребуется неделя. Умоляю тебя, давай без этих штучек.

Ладно, ладно. Может, Бэкхарт и прав, и он действительно только теряет время. Адмирал ведь дает слово.

Он сообщил Бэкхарту, куда за ним приехать.

Глава двадцатая:

3050 год н.э.

Основное действие

Четыре офицера полиции Города Ангелов появились у двери, чтобы доставить Мак-Кленнона к его непосредственному начальнику. Он удивился, но не стал спрашивать, почему они выполняют работу армейцев. Томас развязал Мауса, Марию и Эми.

– Идемте, джентльмены, – проговорил он. Перед глазами порхали бабочки размером с сову да еще совокуплялись прямо на лету.

Улицы были пустынны. Город Ангелов превратился в город призраков.

– А где все? – спросил он. Перехватывая передачи, он не слышал ничего, что объясняло бы эту пустоту.

– Призваны, – проворчал один из полицейских.

– Что?

– Почти все население призывного возраста состояло в резерве. Это был верный способ заработать пару лишних марок. Теперь их призвали.

– Эта война выйдет суровая.

– Точно, – согласился полицейский. – Они призвали всех с Трансверса. Флотских, космопехов, планетарную оборону, всех подряд. Мало этого, они забрали всю технику, которая не была гвоздями прибита.

Офицеры вели задержанных прямо в штаб Бэкхарта. Мак-Кленнон увидел, что на улицах почти нет машин.

– А что с той бандой наверху? – спросил он, ткнув пальцем в небо.

– Тяжелые? Еще там. Будем надеяться, им удастся сдержать сангарийцев. Ты, твой приятель да еще адмирал со своей командой – единственные военные, которые остались на планете.

– Кажется, дело серьезное, – проговорил Маус. – Старик любит играть в игры, но не в такие дорогостоящие.

Мак-Кленнон не мог избавиться от чувства тревоги и растерянности. Всеобщая мобилизация была тревожным знаком. Это означало, что Конфедерация решила бросить все силы в первый же бой.

Его мысли остановились на родной планете. Неужели со Старой Земли тоже забрали всех мужчин и технику? В таком случае он рад, что оказался во внешних мирах.

Как только исчезнут полицейские патрули, эта безумная планета погрузится в пучину варварства. Конфедерация старалась не вмешиваться в дела землян, но все же держала уровень насилия под контролем.

Беспорядки уже случались во время Улантской войны и, в меньших масштабах, несколько позже – каждый раз, когда присутствие Конфедерации ослабевало. Развязавшись с Улантом, Луна Командная оказалась в необходимости заново завоевывать Землю.

Едва исчезал бронированный кулак, секты и культы перековывали орала на мечи и начинали сводить старые счеты.

– Маус, – сказал Мак-Кленнон. – Странный мир я называю домом.

Шторм понял его с полуслова.

– На этот раз все будет не так плохо, Томми. Я видел кое-какие планы мобилизации. Призыв будет проводиться выборочно. Нечто вроде древних штрафных рот. Будут забирать бездельников и отправлять их на другой конец Конфедерации. Их разбросают по вселенной, чтобы не причиняли неприятностей.

– Звучит неплохо. Если забрать достаточно, то беспорядков не будет.

– Это обеспечило бы стабильный приток людей. Во время Улантской войны от Старой Земли не было никакого проку.

Эми, Мария и полисмены пристально следили за их разговором.

Даже Маус не понимал Старую Землю.

Земля превратилась в отсталое захолустье. И это тот самый мир, откуда пошли все искатели приключений! Дух древних пионеров давно исчез. Оставшиеся дома были, с точки зрения остального человечества, уродами всех сортов. Даже Мак-Кленнон с готовностью признавал, что его товарищи на Старой Земле как нельзя лучше соответствовали этой нелестной характеристике.

Средний обитатель Старой Земли лишился бы чувств, предложи ему кто-нибудь отправиться в космос. И все же они могли быть на удивление жестокими друг с другом…

Дикий декаданс? Именно так Мак-Кленнону представлялась культура его родины.

– Ты царство страха возродил, о Хаос, и меркнет свет от слова твоего… – пробормотал он.

– Что? – переспросил Маус.

– Это из поэмы. Поп. Маус усмехнулся:

– С возвращением, Томми. Ты снова ведешь себя как добрый старый друг.

Мак-Кленнон застонал и схватился за живот. Язва вцепилась в него драконьими когтями, будто пытаясь проложить себе путь наружу. Боль согнула его пополам.

– Томми?

– Язва.

– Нам необходимо доставить тебя к доктору.

– Еще немного. Совсем немного. Я продержусь.

– В кого ты превратишься, когда все это кончится?

– И все же мне придется через это пройти. Только тогда, когда кончится миссия, которую он добровольно па себя взвалил, сможет он подумать о себе и заняться болью душевной и физической.

Недели ожидания вернули язву к жизни. Потому что он не ждал ничего хорошего. Ему доводилось одерживать верх над Бэкхартом, но никуда в таком важном деле.

Томас боялся. Что сделает Старик? Адмирал был справедлив, но никогда бы не дал справедливости помешать ему выполнить отданный им самим приказ.

Пытаясь заглушить тревогу, Мак-Кленнон оглядывался по сторонам. Немногочисленные жители города казались подавленными. Оживление аукциона сменилось тревогой.

Мак-Кленнон заметил еще одну странную деталь в поведении людей. Каждый горожанин время от времени бросал взгляд на небо. Он сказал об этом Маусу:

– Наверное, боятся сангарийского флота.

Томас тоже время от времени посматривал на небо, но вовсе не в поисках рокового знака. Он говорил себе, что просто пытается в последний раз насмотреться на солнце. Котен Зевен, тюрьма для военных офицеров, находилась в тысяче километров под поверхностью Луны Старой Земли. Психологически она была так же далека от потока жизни, как и средневековые казематы.

Однако самообман не удался. Он искал то, что потерял, что-то, что было очень далеко, и у него не оставалось надежды увидеть это вновь. На этой неделе флот Пейна вошел в гипер. Его приемное отечество – сейнеры – исчезло навсегда.

– Это здесь, – сказал полицейский офицер. Он указал на вход в дешевый отель.

Бэкхарт уже ждал их в полном обмундировании. Он стоял как на параде, ожидая, когда они войдут. Лицом адмирал напоминал мертвеца. Только едва различимые морщинки вокруг глаз говорили о гневе, кипевшем у него внутри.

– Заприте женщин, – произнес он без всякой интонации, глядя сквозь Мак-Кленнона.

Эми сломалась. Ее прорвало, она разразилась жалобами, рыданиями и проклятиями. Мария смотрела на нее с нескрываемым презрением. Томасу хотелось обнять, успокоить ее, но он этого не сделал. От этого стало бы только хуже.

Сквозь стальную оболочку на секунду показался подлинный Бэкхарт. Он взял Эми за руку:

– Успокойтесь, миссис Мак-Кленнон. Через несколько дней вас отправят домой, если только вы не решите остаться с Томасом.

– Остаться? – Эми истерически рассмеялась, потом взяла себя в руки. – Я вернусь домой.