Город греха - Эллрой Джеймс - Страница 31

В час дня Дэнни от нечего делать снова решил проутюжить уже знакомые тротуары и мостовые. Он поехал в негритянский квартал и битых четыре часа опрашивал жителей прилегающих к Сентрал-авеню улиц и переулков о Гойнзе и седовласом человеке. В сумерках он вернулся в Западный Голливуд, припарковал машину на углу Сансет и Дохини и стал обходить дома на холмах северной стороны и по южной стороне ближе к бульвару Санта-Моника. В голове у него вертелась неотвязная мысль: почему, чтобы избавиться от трупа, убийца выбрал именно Аллегро-стрит. Если убийца живет где-то поблизости, это дало ему достаточно времени для истязания мертвого Гойнза, Аллегро же он выбрал, просто чтобы поиздеваться над полицией. Машину он бросил там, чтобы сбить полицию со следа, а живет он совсем в другом месте. Эта версия вела к другим заключениям «субъективного мышления» — фундаментального принципа Ганса Маслика. Тут Дэнни подумал, что собственный автомобиль оставил убийца где-то поблизости, чтобы тут же уехать, и новогодним утром, утомленный и опустошенный после приступов безумной ярости, прогуливался по Стрипу, смешавшись с праздничной толпой.

И тут Дэнни стало жутко.

В своей знаменитой работе Маслик описывал метод психоанализа, разработанный им в ходе исследований, проводившихся совместно с Зигмундом Фрейдом. Метод получил название «Мысленная кинокамера» и заключался в представлении деталей и обстоятельств так, как это мог видеть сам преступник. При этом воспроизводились все ракурсы и оптико-механические приемы современной кинокамеры. Глаза исследователя становились объективом, который может наезжать на предмет и удаляться, показывать застывший крупный план, выбирать детали заднего плана и давать картине преступления свое толкование. Этот прием вспомнился Дэнни, когда он был между Сансет и Горн: попробовать представить себе, что сейчас 3 часа 45 минут новогодней ночи, и взглянуть на окружение глазами маньяка, идущего домой или к своей машине в толпе гуляк-полуночников и пытающегося обрести душевное равновесие. Но он не увидел ни толп людей на Стрипе, ни очереди в ресторан «Мокамбо», ни служащих за конторкой мотеля «Джек Драйв». Тогда он сразу «включил» крупный план пустых глазниц Мартина Гойнза, его внутренностей и паха, на многократно увеличенный труп в цветном исполнении, подготовленный для посмертного вскрытия. Перед ним вильнула машина; по коже побежали мурашки, калейдоскопом мелькали образы саксофониста Коулмена, похожего на него персонажа из фильма, на котором он был с Карен, Тима… Направил «мысленную кинокамеру» на прохожих, но в его объективе заплясали уроды…

Он еще долго приходил в себя после этого эксперимента. Вспомнил: ведь он со вчерашнего дня ничего еще не ел. Решил погодить со своей дозой бурбона и пройти весь Стрип с незамутненной головой. Чтобы окончательно отойти, нужно было заняться простой полицейской работой: обойти все ночные клубы и рестораны и задать вопросы о высоком седом человеке в новогоднюю ночь.

Так он и сделал.

И снова никакого результата.

Два часа потрачены впустую.

Один и тот же ответ он получил в «Сирано», «Голубой комнате Дэйва», «Сайро», «Мокамбо», «ЛаРю», в «Кофе Боба», «Шерри», «Логове Бруно» и в «Кинокафе»: никто не вспомнил одинокого высокого седого человека.

Была уже полночь, когда Дэнни сел за руль и отправился в «Лунный свет» выпить свои четыре рюмки. Дженис Модайн, его лучшая осведомительница, ходит с лотком сигарет между столиками с редкими ночными клиентами. В закрытых кабинках целуются влюбленные парочки, другие, нежно обнявшись, танцуют под медленные ритмы баллад, льющиеся из музыкального автомата. Дэнни сел в кабинку, спиной к эстраде. Через минуту появилась Дженис с четырьмя рюмками и водой со льдом на подносе.

Дэнни быстро опрокинул в себя все рюмки. На Дженис он не смотрел — намек, чтобы она оставила его одного. Ему не хотелось выслушивать от нее слова благодарности: Дэнни удалось замять выдвинутые против Дженис обвинения в занятиях проституцией. Свежие сплетни о Микки Коэне ему тоже были ни к чему. Бесполезно, ведь главный уголовник на участке Западного Голливуда держит в кармане всю полицию участка. Его уловка не удалась: девушка, изображая смущение, осталась стоять перед ним. С плеча у нее соскользнула одна бретелька, потом и вторая. Дэнни подождал, пока виски начнет действовать, и освещение в баре, казавшееся странным, снова станет обычным. Он сказал:

— Садись и рассказывай, что тебе надо, пока платье с тебя совсем не свалилось.

Дженис поправила свои бретельки и села напротив Дэнни:

— Я насчет Джона, мистер Апшо. Его опять арестовали.

Джон Лембек, любовник Дженис и одновременно ее сутенер, занимался угоном машин по заказу и по заказу мог поставить клиенту любые запчасти. Он, как и Дэнни, был из Сен-Берду и знал по слухам, что его быстро идущий в гору земляк-детектив сам угонял машины в округах Керн и Висалиа, но помалкивал об этом, когда его допрашивали по подозрению в угоне авто.

— Запчасти или целая машина, черт бы его побрал? — спросил Дэнни.

Джанис вынула из-за пазухи бумажную салфетку и стала ее теребить:

— Чехлы.

— В городе или в округе?

— Ка-кажется, в округе. Отделение Сан— Димас. Дэнни поморщился. Сыскной отдел в Сан— Димас был самым скандальным во всем управлении. В 46 году дневной дежурный по участку, окосевший от скипидарного самогона, до смерти забил подвернувшегося рабочего-мексиканца с плантации.

— Это в округе. Какой залог?

— Залог не назначен, из-за последнего условного освобождения. Понимаете, нарушение режима, мистер Апшо. Джон сильно напуган, потому что полицейские там просто свирепствуют. Его заставили подписать признание в хищении всех машин, которые он не воровал. Джон сказал, что я должна передать парню из Сан-Берду, который любит машины, чтобы заступился за земляка, который тоже любит машины. Он не сказал, что это значит, но просил передать вам.

Надо использовать все рычаги, чтобы сохранить свою репутацию незапятнанной: нужно звонить этим копам в Сан— Димас, объяснить, что Джон Лембек — его доверенный информатор, и что негритянская банда угонщиков машин просто хочет его засадить, и попади этот глупый засранец в окружную тюрьму — его там прикончат. Если Лембек в обезьяннике и ведет себя смирно, то ему надают затрещин и выгонят вон.