Гламорама - Эллис Брет Истон - Страница 97

Внизу под ними все ахают от удовольствия, и студенты пьют пиво, лежат, голые по пояс, на скамейках, читают журналы и делятся друг с другом сандвичами, обсуждая, как бы им прогулять занятия, и кто-то с видеокамерой бродит по дворику, остановив наконец свой выбор на двадцатилетнем парне, который сидит на расстеленном одеяле и беззвучно плачет, перечитывая записку от своей девушки, только что бросившей его, а в записке она написала, что никогда больше не вернется к нему, и он раскачивается вперед и назад, пытаясь убедить себя в том, что это все ерунда, и тогда объектив камеры покидает его и переносит свое внимание на какую-то девушку, массирующую спину своей подружки. Съемочная группа немецкого телевидения интервьюирует студентов на тему близящихся выборов. Мимо проносятся подростки на роликовых коньках.

Инструкции, полученные ливанцем, элементарны: покидая машину, снять крышку с коробки с надписью «Vuitton», но поскольку Бобби Хьюз солгал, когда именно сработает бомба, — он попросту велел водителю запарковать машину на бульваре Распай напротив Института и выйти из нее, водитель тоже погибнет от взрыва. Ливанец, принимавший в январе участие в планировании операции по нападению на штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли, лакомится «М&М» и думает о девушке по имени Сигги, с которой он познакомился в прошлом месяце в Исландии. Студентка по имени Бригид проходит мимо «БМВ» и замечает ливанца, склонившегося над пассажирским сиденьем, и даже успевает заметить ужас на его лице в то мгновение, когда он что-то поднимает с него, но тут происходит взрыв.

Вспышка света, громкий звук, и «БМВ» разносит на клочки.

Размах причиненных разрушений сперва не очень понятен, да он и не имеет особого значения. Суть в самой бомбе, в том, где она была заложена и приведена в действие. Суть вовсе не в Бригид, превратившейся в кровавый фарш, и не в ударной волне, подбросившей в воздух тридцать студентов, оказавшихся вблизи от машины на десять метров в воздух и не в пяти студентах, погибших на месте — причем двоим пронзило грудь осколками, пролетевшими через весь двор, и не в задней половине машины, которая в полете отрывает случайному прохожему руку, и не в трех студентах, которым выбило глаза. Суть не в оторванных ногах, и не в пробитых черепах, и не в людях, которые умрут от кровопотери в течение ближайших нескольких минут. Вывороченный асфальт, почерневшие деревья, скамейки, забрызганные слегка подгорелой кровью, — все это не так уж и важно. Суть — в наличии воли осуществить разрушение, а не в последствиях, ибо последствия — это всего лишь декорации.

Шокирующая тишина, а затем — среди тех, кто, облитый с ног до головы кровью (необязательно собственной), еще не потерял сознания, — поднимается крик.

Пятьдесят один раненый. Четверо никогда уже не будут ходить. У трех — серьезные черепно-мозговые травмы. Считая водителя «БМВ», погибло тринадцать человек, и еще один старик в квартале от места взрыва, с которым случился сердечный приступ. (Спустя неделю ассистент кафедры из Лиона скончается от повреждений головного мозга, увеличив тем самым количество жертв до четырнадцати.) К тому времени когда мигающие голубые огни «скорой помощи» начали прибывать на погруженное в сумерки место происшествия, съемочная группа уже упаковала аппаратуру и исчезла, чтобы через неделю появиться в другом, заранее намеченном месте. Если не смотреть в глазок камеры, то с такого расстояния все кажется крошечным, несущественным и, в сущности, ненастоящим. Кто мертв, а кто нет, можно понять только по тому, как санитары поднимают тело с земли.

Позднее тем же вечером на очень крутом и эротическом ужине в верхнем зале отеля «Crillon», пройдя через дверь, оберегаемую темноволосыми красавцами охранниками, Тамми смешивается с толпой гостей, в которой можно заметить Эмбера Валетту, Оскара де ля Ренту, Джанфранко Ферре, Брэда Ренфро, Кристиана Любутина, Дэниэл Стил, принцессу Уэльскую, Бернара Арно, целую кучу русских и редакторов «Vogue», и все весьма серьезно расслабляются, а некоторые приехали сюда аж из Марракеша — их легко заметить, потому что они выглядят отдохнувшими, несмотря на долгое путешествие, — и люди один за другим подходят поздороваться к Тамми, забившейся в уголок, чтобы посплетничать с Шаломом Харлоу о том, что у большинства девушек совершенно неподходящие ухажеры (полные ничтожества, гангстеры, рыбаки, мальчишки, члены палаты лордов, какие-то ямайцы, с которыми они даже не спят), а Тамми при этом обмахивается как веером приглашением на вечеринку в Queen, которое дал ей парень, похожий на Кристиана Бэйла, но она пойдет вместо этого на другую вечеринку в шестнадцатом аррондисмане, которую устраивает Наоми, но тут подают сашими, и вновь гасятся и вновь закуриваются десятки сигарет, и Тамми, наклонившись к Джону Галлиано, шепчет ему на ухо: «Зайка, ты просто сумасшедший», и она выпивает слишком много красного вина, а затем переключается на кока-колу, и лесбиянки одна за другой подкатывают к ней с прозрачными намеками, но тут некто в кимоно спрашивает, как поживает Брюс Райнбек, и Тамми, глядя на мелькнувшую в полумраке фигуру, сонно роняет: «Подожди!», потому что именно в этот момент она осознает, что это просто еще один тяжелый вечер.

37

Этой осенью мы с Джейми Филдс, Бобби Хьюзом, Бентли Харрольдсом живем в гигантской квартире, обставленной в духе хайтека и индустриального стиля с небольшой примесью ардеко и миссьона, как это принято то ли в восьмом, то ли в шестнадцатом округе. Мы располагали пятьюстами квадратными метрами жилой площади с пуленепробиваемыми окнами, которая оплачивалась иракскими деньгами, отмытыми через венгерский банк. Чтобы попасть в дом, следовало отключить сигнализацию и пройти через двор. Внутри крутая винтовая лестница соединяет все три этажа, все окрашено в приглушенные оливково-зеленые, светло-коричневые и нежно-розовые тона, а в подвале — тренажерный зал, стены которого украшены рисунками Клементе. Дорогая открытая кухня от Biber включает в себя шкафчики из макассарского черного дерева и крашеного тюльпанового дерева, а еще там имеются духовка фирмы Miele, две посудомоечные машины, и холодильник со стеклянной дверцей, и морозильник Sub-Zero, и сделанная на заказ стойка для винных бутылок и баночек с пряностями, и промышленный ресторанный пульверизатор, установленный в выемке, отделанной нержавеющей сталью, рядом с отделанной тиковым деревом сушкой, на которой сохнут фарфоровые тарелки в пятнышках позолоты. Гигантская фреска работы Франка Мура доминирует над кухонным столом, освещенным шелковым абажуром от Fortuny.

Подсвечники от Serge Moillet висят над сверкающим зелено-белым полом террасы и коврами, изготовленными по рисунку Кристины ван дер Хурд. Повсюду стеклянные перегородки и огромные белые свечи с запахом цитронел-лы, высокие стеклянные стойки для компакт-дисков, и камины из белого стекла, и стулья от Dialogica, прикрытые синелью от Giant Textiles, и обитые кожей двери, и стереосистемы, и кресла от Ruhlman перед телевизорами, подключенными к спутниковым антеннам, принимающим до пятисот каналов со всего мира, и книжные полки, заставленные кубками, тянутся вдоль всех стен, а на столах лежат сваленные в кучи мобильные телефоны. В спальнях — глухие шторы от Mary Bright и коврики от Maurice Velle Keep, и шезлонги от Hans Wegner, и оттоманки, обтянутые кожей от Spinneybeck, и диваны с драпировкой Larsen, и поставленные рядом с диванами карликовые деревца, а стены спален тоже отделаны кожей. Кровати изготовлены в Скандинавии, а полотенца и простыни — Кельвином Кляйном.

Вся квартира охвачена сложной видеосистемой внутреннего наблюдения (а внешние камеры оборудованы встроенной подсветкой), а также сложной охранной сигнализацией. Коды приходится запоминать каждую неделю, потому что именно с этой периодичностью они меняются. В гараже стоят две «БМВ», снабженные системами спутниковой навигации, «чистыми» номерными знаками, пуленепробиваемыми стеклами, безопасными шинами, ослепляющими галогенными фарами спереди и сзади, бамперами-таранами. Дважды в неделю все электроприборы подвергаются проверке — телефонные линии, розетки, ноутбуки, настольные лампы, туалеты. За запертыми дверями — комнаты, а за этими комнатами — вновь запертые двери, а в этих комнатах коробки и чемоданы — в основном от Gucci и Vuitton — стоят вдоль стен в ожидании, когда же ими воспользуются. В других потайных комнатах — промышленные швейные машины, полосы взрывчатки, ручные гранаты, автоматические винтовки М-16, пулеметы, целый шкафчик с зарядными устройствами, детонаторы, пластит, электрокапсюли. В одном из шкафов — десятки дорогих костюмов, подбитых кевларом, достаточно толстым для того, чтобы остановить пулю, выпущенную из автоматического оружия, или осколок снаряда.