Гламорама - Эллис Брет Истон - Страница 106

Бобби отбыл сегодня утром, сжимая в руках посадочный талон на рейсовый самолет Париж — Лондон — Париж. Мы получили следующие инструкции: прибыть в «Ritz», посетить показ, отравить воду в плавательном бассейне капсулами с LiDVI96#, позволить фотографам поснимать нас, заказать выпивку в баре, выждать двадцать минут и уйти, весело смеясь. Сплетни о том, что Джейми Филдс флиртует с Виктором Вардом, пока Бобби Хьюза нет в городе, могут, по словам Бобби, оказаться «великолепным отвлекающим маневром».

Далее следует монтаж из кадров, в которых Джейми и Виктор гуляют вдоль набережной Турнель, прямо под самыми колокольнями Нотр-Дам, глядя на плывущие по Сене баржи, и я психую, массирую пальцами свое лицо, задыхаюсь, стону: «Я хочу умереть, я хочу умереть!», и Джейми пытается успокоить меня и затягивает меня куда-то в закоулок возле бульвара Сен-Мишель, а затем нам приходится переснимать мою истерику по второму разу в районе набережной Монтебелло, где меня снова пичкают ксанаксом. Затем мы едем в такси на бульвар Сен-Жермен, и мы садимся за столик на веранде кафе «Les Deux Magots», где наконец я прихожу в себя и сообщаю: «Это все просто из-за того, что мне ужасно жмут купленные в „Gap“ носки», а затем сморкаюсь и начинаю хохотать как сумасшедший.

— Все будет хорошо, — говорит она, протягивая мне еще один Kleenex.

— Ты меня хочешь, зайка? — спрашиваю я.

Джейми кивает.

— Несмотря на то что, как мне показалось, ты дала этому таксисту сто долларов?

Пауза.

— Конечно.

— Неудивительно, что он присвистнул, посмотрев на меня.

В комнате, которую мы всегда снимаем в «Hфtel Costes», наша кровать уже расправлена и слегка посыпана конфетти, и я кладу на ночной столик автоматический пистолет «вальтер» двадцать пятого калибра, и пока я занимаюсь с Джейми любовью, она принимает такую позу, чтобы мне удобнее было смотреть клипы, мелькающие в телевизоре, и она, взяв мою голову в руки, разворачивает ее в направлении экрана, потому что, по ее словам, она даже с закрытыми глазами чувствует, чего я хочу, в чем нестерпимо нуждаюсь. Возможно, это был минутный проблеск, возможно, слеза скатилась с ее ресниц, возможно, я сказал: «Я люблю тебя».

Уже после, развалившись в кресле напротив кровати, голый, с сигаретой в зубах, я спрашиваю ее:

— Что тебе сказал Бертран?

— Где? — тут же спрашивает она. — Кто?

— Вечером в «Natacha», — говорю я, выпуская дым. — Бертран. Он что-то сказал тебе, а ты его оттолкнула.

— Неужели? — говорит она, медленно, словно в трансе, прикуривая сигарету. — Ничего особенного. Забудь об этом.

— Ты знакома с ним по Кэмдену? — спрашиваю я.

— Наверное, — отвечает она, немного подумав. — По Кэмдену?

— Он жил в одной комнате с Шоном Бэйтменом…

— Зайка, пожалуйста, — говорит она, и изо рта у нее вырываются клубы пара. — Да, Бертрана я знаю по Кэмдену. Да, мы говорили в «Natacha». Все?

Я гашу сигарету в пепельнице, запиваю еще одну таблетку ксанакса шампанским и спрашиваю:

— Бертран тоже принимает участие?

— Бертран тоже принимает участие? — переспрашивает она, медленно повторяя мой вопрос, устраиваясь удобнее в постели и поправляя простыни длинными загорелыми ногами.

— Бертран тоже принимает участие в проекте «Band on the Run»? — спрашиваю я.

— Нет, — отвечает она твердо, а затем добавляет: — Это затея Бобби.

— Джейми, я…

— Виктор, почему ты очутился в Лондоне? — спрашивает она, по-прежнему не глядя на меня. — Что ты там делал? — Затем после продолжительной паузы: — Ну скажи!

Тяжело вздохнув, я говорю без малейшего колебания:

— Меня послали найти тебя.

Длительная пауза, во время которой Джейми перестает бороться с простынями.

— Кто?

— Человек, который сказал мне, что тебя разыскивают твои родители.

Джейми садится, прикрыв грудь полотенцем.

— И что ты ему на это сказал?

Дрожащей рукой она гасит сигарету. Я вздыхаю.

— Человек по фамилии Палакон предложил мне деньги за то, чтобы я поехал и нашел тебя…

— Зачем? — спрашивает она, внезапно настораживаясь и взглянув на меня, пожалуй, впервые с тех пор, как мы вошли в гостиничный номер.

— Чтобы я отвез тебя обратно в Штаты, — вздыхаю я.

— А он… — Она запинается, задумывается и продолжает: — А он был в сценарии? Этот Палакон?

— Я уже не знаю, — говорю я. — Я потерял с ним связь.

— Он… он сказал тебе, что меня ищут мои родители?— спрашивает она, еще больше выпрямляясь и явно нервничая. — Мои родители? Но это же полная чушь, Виктор! О Боже, Виктор…

— Он предложил мне деньги, если я найду тебя, — вздыхаю я.

— Найдешь меня? — спрашивает она, нервно обхватывая себя руками. — Зачем меня искать? Зачем ты согласился? Что ты такое вообще несешь?

— Мне нужно было свалить из города, мне нужно было…

— Виктор, что случилось дальше?

— Я поехал на «Королеве Елизавете II», — говорю я. — Он дал мне деньги, чтобы я переплыл через океан и нашел девушку, с которой я вместе ходил в колледж. Я даже совсем и не собирался плыть в Лондон. На корабле я познакомился с другой девушкой и собирался плыть в Париж вместе с ней.

Я останавливаюсь, не понимая, стоит ли рассказывать ей, что было дальше.

— И что же случилось? — спрашивает Джейми. — Почему ты передумал?

— Девушка… исчезла.

Внезапно у меня перехватывает дыхание, и тут воспоминания начинают сыпаться из меня: исчезновение Марины, ночь, которую мы провели вместе, фотографии похожего на меня парня, которые я нашел в ее сумочке, сделанные на концерте Wallflower, в «Sky Bar», на фотосессии для Брижит Ланком, зуб, вонзившийся в стену ванной комнаты, следы крови за туалетом, ее имя, отсутствовавшее в бортовой ведомости, фальсифицированные фотографии ужина с Уоллисами.

Джейми уже не смотрит на меня:

— Какого числа это произошло?

— Какого числа… что?

Джейми уточняет. Какого числа я наткнулся на Марину в тумане? Какого числа мы ввалились вместе в мою комнату? Какого числа я был пьян как свинья? Какого числа кто-то ходил по моей комнате и шарился в ящиках, пока я спал? Я сказал ей.

— Как ее звали, Виктор?

— Что? — спрашиваю я, внезапно теряя нить.

— Как ее звали, Виктор? — повторяет свой вопрос Джейми.

— Ее звали Марина, — вздыхаю я. — Какое это имеет значение?

— Фамилия Марины, случайно, была не… — Что-то обрывается в горле у Джейми, и ей приходится сделать глубокий вздох, чтобы закончить фразу: — Кэннон?

Оттого что кто-то другой произнес при мне ее имя, в голове у меня проясняется, и я вспоминаю:

— Нет, не Кэннон.

— А как тогда? — спрашивает она голосом, в котором звучит ужас, заставляющий меня произнести отчетливо:

— Ее звали Марина Гибсон.

Джейми внезапно прижимает руку ко рту и отворачивается — жест, которого не было на репетиции. Когда я неуверенно подхожу к кровати и нежно поворачиваю ее лицо к себе, невероятное выражение ужаса в ее глазах заставляет меня отпрянуть. Джейми выскакивает из постели и устремляется в туалет, захлопнув за собой дверь. Затем оттуда доносятся сдавленные рыдания, приглушенные полотенцем. Поскольку постель освободилась, я ложусь в нее и созерцаю потолок, а отблески от клипа группы Bush пляшут у меня на лице. Я делаю телевизор громче, чтобы не слышать звуков, доносящихся из туалета.