Американский психопат - Эллис Брет Истон - Страница 10

— Вот он, глас рассудка, — Прайс тянется вперед, чтобы потрепать меня по спине. — Милый соседский мальчик.

— Да, милый соседский мальчик, который, по твоим же словам, дает трахать себя в жопу британскому стажеру финансового аналитика, — насмешливо отвечаю я.

— Я сказал, что ты — глас рассудка, — говорит Прайс. — Я не говорил, что ты не гомосексуалист.

— Или что ты не зануда, — добавляет Пристон.

— Угу, — говорю я, глядя Прайса в упор. — Спроси Мередит, гомосексуалист я или нет. Она тебе скажет… если только вынет мой хуй изо рта.

— Мередит западает на педиков, — Прайс невозмутим, — поэтому я ее и бросил.

— Постойте, ребята, слушайте, я анекдот вспомнил, — потирает руки Пристон.

— Пристон, — говорит Прайс, — ты сам ходячий анекдот. Ты ведь знаешь, что тебя на ужин не приглашали. Кстати, славный пиджачок: не сочетается, но дополняет.

— Прайс, ты — скотина, ты, блядь, так жесток со мной, — смеется Пристон. — Ладно, слушайте. Встречаются на приеме Джон Ф. Кеннеди и Перл Бейли[10]], уединяются в овальном зале, трахаются там, то да се, потом Кеннеди засыпает и… — Пристон вдруг умолкает. — Вот черт, что же потом… Ах да, Перл Бейли говорит: «Господин Президент, мне охота еще поебаться», а он отвечает: «Я сейчас посплю, а минут через тридцать…», — нет, постойте… — Пристон опять умолкает, немного смущенный. — Сейчас… через час… ну да ладно… …"минут через тридцать проснусь, и мы опять трахнемся, только ты, пока ждешь, держи одну руку у меня на хуе, а другую — на яйцах", и она отвечает: «Хорошо, только зачем мне держать одну руку на хуе, а другую… другую — на яйцах?» и… — Он замечает, что Ван Паттен что-то небрежно рисует на обороте салфетки. — Ван Паттен, ты меня слушаешь?

— Слушаю, — раздраженно отвечает Ван Паттен. — Давай. Заканчивай. Одну руку — на хуе, другую — на яйцах, а дальше?

Луис Керрутерс так и стоит у стойки и ждет. Теперь мне кажется, что на нем шелковый галстук от Agnes B. Все словно в тумане.

— Я не слушаю, — говорит Прайс.

— А он говорит: «А затем…» — Пристон опять запинается. Длительное молчание. Пристон смотрит на меня.

— Не смотри на меня, — говорю. — Это не мой анекдот.

— И он отвечает… У меня в голове пусто.

— Уже можно смеяться? На фразе «у меня в голове пусто»? — интересуется Макдермотт.

— Он говорит, м-м-м… — Пристон закрывает глаза рукой и задумывается. — Вот черт, ты подумай, забыл…

— Великолепно, Пристон, — вздыхает Прайс. — Ты такой идиот, что даже не смешно.

— У меня в голове пусто? — спрашивает меня Крэйг. — Я что-то не понял.

— Сейчас, сейчас, — говорит Пристон. — А, вот, вспомнил. «А затем, что когда я последний раз трахал негритянку, она стащила у меня бумажник». — Он первый начинает хихикать. После непродолжительного молчания стол разражается смехом. Смеются все, кроме меня.

— Вот, стало быть, анекдот, — с гордостью говорит Пристон, явно воспрявший воспрянув духом.

Он и Ван Паттен пожимают друг другу руки. Даже Прайс смеется.

— Господи, — говорю я. — Это ужасно.

— Почему? — искренне не понимает Пристон. — Это смешно. Это юмор.

— Ладно, Бэйтмен, — говорит Макдермотт. — Не напрягайся.

— Ах да, я забыл. Бэйтмен встречается с кем-то из союза борьбы за гражданские права, — говорит Прайс. — Что тебе тут не нравится?

— Это не смешно, — отвечаю я. — Это расизм.

— Бэйтмен, скотина ты мрачная, — говорит Пристон. — Тебе пора прекратить читать биографии Теда Банди[11]]. Пристон выпрямляется и смотрит на свой Rolex. — Слушайте, мне пора. До завтра.

— Да, на том же месте, и в тот же час, — говорит Ван Паттен, пихая меня локтем.

Перед тем, как уйти окончательно, Пристон опять наклоняется надо мной:

— «А затем, что когда я последний раз трахал негритянку, она стащила у меня бумажник».

— Я понял, понял, — говорю я, отпихивая его.

— Не забывайте, ребята: немногое в этой жизни работает так же четко, как Kenwood. Он уходит.

— Ябадабаду, — говорит Ван Паттен.

— Слушайте, а вы знаете, что пещерные люди были покрепче нас в смысле характера? — говорит Макдермотт.

«ПАСТЕЛИ»

Когда мы наконец оказываемся в «Пастелях», я едва не плачу, поскольку совершенно уверен, что мест нет. Но нам предлагают хороший столик, и облегчение накрывает меня благодатной волной. Макдермотт знаком с метрдотелем «Пастелей», и, хотя мы заказали столик всего несколько минут назад из такси, нас тут же проводят через переполненный бар в розовый, ярко освещенный зал и сажают за превосходный отгороженный столик. Заказать столик в «Пастелях» совершенно невозможно, и, по-моему, Ван Паттен, я сам и даже Прайс потрясены до глубины души. Может быть, мы даже завидуем той прыти, которую проявил Макдермотт. Набившись в такси на Уотер-стрит, мы поняли, что так никуда и не позвонили, и лишь когда дело дошло до обсуждения достоинств нового калифорнийско-сицилианского бистро в верхнем Ист Сайде (я так паниковал, что едва не порвал «Загат» пополам) мы пришли к согласию. Только Прайс возражал, но и он в конце концов пожал плечами со словами «Да мне все по хую», и мы позвонили с его мобильного, чтобы заказать столик. Прайс надел наушники и включил звук плейера так громко, что Вивальди был слышен даже сквозь автомобильный шум, доносившисяд через полуопущенные окна такси. Ван Паттен и Макдермотт отпускали грубые шуточки о размере члена Тима, и я от них не отставал. Возле входа в «Пастели» Тим выхватил у Ван Паттена салфетку с окончательной версией его тщательно сформулированных вопросов для GQ и швырнул ее нищему, который валялся возле ресторана с грязной картонкой в руках: «Я ГОЛОДНЫЙ И БЕЗДОМНЫЙ ПОЖАЛУЙСТА ПОМОГИТЕ МНЕ».

Кажется, все идет нормально. Метрдотель прислал нам четыре бесплатных коктейля Вellini, но мы все равно заказываем напитки. Ronettes поют «Then He Kissed Me» («Потом он поцеловал меня»), у нашей официантки хорошая фигура и даже Прайс, похоже, отошел, хотя и ненавидит это заведение. К тому же за столиком напротив четыре женщины, и все отлично выглядят — блондинки с большими сиськами. На одной шерстяное платье-рубашка от Calvin Klein; вторая одета в шерстяное вязаное платье и жакет с застежкой из фая от Geoffrey Beene; третья в юбке из плиссированного тюля и бархатном бюстье, по моему, от Christian Lacroix, на ногах у нее туфли на шпильке от Sidonie Larizzi; четвертая — в черном с блестками платье без пояса, поверх которого надет жакет от Bill Blass (шерстяной креп). Теперь играют Shirelles, «Dancing in the Street»: из-за высоких потолков и мощных колонок звук такой громкий, что нам приходится кричать нашей фигуристой официантке. На ней двухцветный шерстяной костюм с бисером от Myrone de Premonville и высокие бархатные ботиночки. Мне кажется, что она кокетничает со мной: соблазнительно смеется, когда я выбираю на закуску ската и кальмара с красной икрой, проникновенно смотрит, когда я заказываю запеканку из лосося с зеленым соусом томатилло. Я вынужден состроить озабоченное, убийственно серьезное выражение и уставиться на стаканы с розовым коктейлем Bellini, чтобы она не подумала, будто я слишком заинтересовался. Прайс заказывает тапас, оленину с йогуртовым соусом и салат из папоротника и манго. Макдермотт — сашими с козьим сыром и копченую утку с эндивием и кленовым сиропом. Ван Паттен берет колбаску из морского гребешка и лосось-гриль с малиновым уксусом и гуакамоле. В ресторане на полную мощность работает кондиционер, и я начинаю сожалеть, что не надел новый пуловер от Versace, купленный на прошлой неделе в Bergdorf's. Он бы хорошо смотрелся с моим костюмом.

— Не могли бы вы, пожалуйста, забрать эти коктейли, — обращается Тим к официанту, указывая на Bellini.