Констанция. Книга четвертая - Бенцони Жюльетта - Страница 11

Он запустил ручонку в густые волосы парика и долго не выпускал, так, что старая графиня де Бодуэн едва отделалась от своего строптивого внука. Но даже это маленькое происшествие не омрачило праздник и счастливое семейство вернулось в свой дворец в прекрасном расположении духа.

— Арман, ты счастлив? — спросила Констанция, уже сидя в карете.

— Да, дорогая, — негромко прошептал граф де Бодуэн и отпрянул от окошка, лицом к лицу столкнувшись со своим королем.

— Что тебя напугало, муж?

— Ничего, ничего, дорогая.

Но Констанция и так все поняла. Она увидела широкую спину короля. Монарх удалялся к своему дворцу, подданные спешили за своим королем, едва поспевая за его широким шагом. Парик развевался на ветру, лицо короля было решительным и мрачным. Казалось, ничто не может развеять его настроения, ничто не можетзаставить короля улыбнуться. Уже подходя к дворцу, король Витторио остановился. Он поднял голову и долго смотрел в безоблачное голубое небо.

— Готовьте завтра соколиную охоту, — коротко отдал король приказание.

— Да, ваше величество, все будет сделано в лучшем виде, — сокольничий поклонился королю.

Но сделав еще несколько решительных шагов, король Витторио остановился, будто натолкнулся на невидимую преграду. Он обернулся. Все подданные склонили головы в поклоне.

— И еще. Не забудьте пригласить на соколиную охоту графа де Бодуэна и его молодую жену Констанцию де Бодуэн.

— Будет исполнено, ваше величество, — ответил один из подданных.

Констанция и Арман возились с маленьким Мишелем когда во дворец вошел слуга с приглашением.

— Что случилось? — сверху спросил граф.

— Его величество, граф, приглашает вас на соколиную охоту.

— Да, можете передать королю, что я обязательно буду.

— Но король хотел, чтобы присутствовала и ваша супруга, графиня де Бодуэн.

— Моя супруга? — граф напрягся.

— Да, это желание короля.

— Хорошо, можешь быть свободен, — граф отпустил посланника.

Констанция, которая все слышала через открытую дверь, опустилась в кресло и прикрыла и без того бледное лицо руками.

— Ты слышала, дорогая, что сказал король? Графиня де Бодуэн оторвала ладони от лица и он увидел, что по ее щекам текут слезы.

— Нет, нет, дорогой, я не пойду.

— Но, Констанция, ведь ты должна прекрасно понимать, что мы всего лишь подданные и не должны ослушиваться приказа его величества.

— Арман, скажи королю, что я себя плохо чувствую.

— Но ведь это не так, Констанция, я не смогу соврать.

— Я не хочу идти туда и не хочу вновь встречаться с королем. От этих встреч у меня на душе остается тягостный осадок.

— Констанция, но пойми, я не могу появиться перед королем без тебя. Он начнет расспрашивать, интересоваться и вообще, ты ставишь меня в неловкое положение.

— Арман, но ты подумай, в каком положении нахожусь я!

— Да, да, дорогая, я знаю, как тебе непросто, но считаю, что все-таки будет более правильным, если мы появимся вместе. Я буду все время подле тебя.

— Ты всегда, дорогой, говоришь это, а потом, в самый ответственный момент, ты оказываешься где-то Далеко.

— Нет, Констанция, на этот раз я буду рядом.

— Я не пойду! — нервно выкрикнула Констанция, вскочила со своего кресла и прошлась по комнате. — И не проси, не уговаривай, скажи королю все, что пожелаешь нужным. Я не пойду, я не выдержу встречи с ним, не выдержу его испепеляющего взгляда.

— Но, Констанция, надо быть более благоразумной, надо спокойнее смотреть правде в глаза.

— Может быть, ты, Арман, и можешь спокойно смотреть правде в глаза, а я боюсь.

— Чего ты боишься, дорогая?

— Я боюсь за тебя, боюсь за себя. И вообще мне страшно, мне хочется забрать ребенка и уехать в Париж или в Мато, в наш старый замок. Только там я буду чувствовать себя в безопасности, буду чувствоват себя спокойной и уравновешенной. А здесь я все время напряжена, все время готова сорваться.

Граф де Бодуэн подошел к своей молодой супруге, нежно обнял ее, повернул к себе лицом и положил свою голову ей на плечо.

— Констанция, Констанция, — зашептал граф де Бодуэн, — не думай ни о чем плохом, все будет прекрасно, вот увидишь, я знаю.

— Хорошо, я пойду на эту проклятую охоту, будь она неладна! Но у меня такие предчувствия…

— Да не думай ты ни о чем, — уже более наставительно обратился граф к своей молодой жене.

А когда муж и жена спустились в гостиную, старая графиня де Бодуэн поняла, что ее невестка вновь о чем-то спорила с сыном.

— Приходил посыльный от короля? — осведомилась старая графиня.

— Да, он пригласил нас на соколиную охоту.

— И вы пойдете? — графиня пытливо посмотрела на сына, потом на невестку.

Констанция опустила голову, а Арман ответил за себя и за свою жену:

— Конечно пойдем, ведь мы не вправе отказываться от королевского приглашения.

— Да, да, мы всего лишь подданные, — закивала старая графиня и прикрыла лицо веером, — а подданные всегда должны выполнять волю своего повелителя.

— А вот я не думаю, что это правильно, — резко встала из-за стола Констанция.

— Почему ты, Констанция, считаешь себя вправе не подчиняться королю?

— Потому что я знаю, что из этого приглашения ничего хорошего не будет, мадам.

— Нет-нет, вы должны идти, никакие отговорки вам не помогут, а если ты, Констанция, не пойдешь, король вновь пришлет посыльного, а лишние пересуды нам ни к чему. Подобным действием ты выкажешь свое неуважение к его величеству и все станут говорить, что мы непочтительные подданные своего короля.

— Боже, — воскликнула Констанция, воздев руки, — да и так уже все говорят обо мне черт знает что. Меня уже обвиняют во всех смертных грехах, по-моему, все в Пьемонте только и судачат о каких-то интригах короля по отношению ко мне. — Нет-нет, дорогая, молва пока говорит лишь о твоей верности мужу.

— А о чем вы, мадам, хотите, чтобы все судачили? О моей неверности? О том, что я, Констанция де Бодуэн, стала любовницей короля, отдалась ему, вы хотите, чтобы все говорили об этом?

— Нет, что ты, Констанция, успокойся, не нервничай, — Арман схватил ладонь своей жены и крепко сжал. — Да успокойся же ты, Констанция, подумай, о чем ты говоришь?

— Я говорю правду, потому что знаю, о чем все думают и судачат. Все только и ждут того момента, когда же наконец нервы не выдержат, и я окажусь в постели короля. И ты, ты, Арман, мой дорогой муж, который клялся мне в верности на всю жизнь, ждешь этого же самого. И вы, мадам, ждете, когда же я буду сломлена.

Графиня де Бодуэн пожала плечами, помахала веером, поднялась и не зная, что еще сказать невестке и сыну, с недовольным выражением лица удалилась на другую половину дворца.

Констанция и Арман остались сидеть в гостиной, нприязненно посматривая друг на друга. Арман барабанил пальцами по крышке стола, а Констанция, чтобы как-то закончить этот разговор, сослалась на головную боль и покинула мужа.

Арман с силой ударил кулаком по дубовой столешнице. Китайская ваза, стоящая на столе, тонко зазвенела. Букет цветов задрожал и на дубовую столешницу упало несколько розовых лепестков.

— Действительно, ситуация безвыходная, — сам себе сказал Арман, — не пойти — плохо, пойти — тоже не к добру. «Что же делать? Может быть, Констанция действительно права и лучше будет сослаться на какую-нибудь болезнь, на годовую боль или сказать, что маленький Мишель совсем расхворался, и Констанция не решилась оставить его на попечение кормилицы? Нет, нет, надо идти, иначе король сочтет меня трусом. А ведь мне бояться нечего, я не преступник, никаких законов не нарушал. А Констанция — моя законная жена, и я останусь верен ей до конца своих дней». Граф де Бодуэн вскочил со стула и решительно направился в комнату своей жены.

Констанция сидела у постели Мишеля, по ее щекам текли слезы. Она держала розовую ручонку в своих ладонях и что-то тихо шептала. Кормилица стояла в углу, прижав руки к груди.

— Констанция, — тихо позвал граф де Бодуэн жену. Молодая графиня вздрогнула, но не обернулась. Она так и сидела, глядя на спящего сына.