Сочинения - Метафраст Симеон "преподобный" - Страница 2

О, что же вместо этого Я вижу? Звезда, видимая въ теченіе дня, когда Ты родился (Матф. 2, 1–2. 9), была новосотворенная Твоимъ величіемъ, и Тебя, въ тайне рожденнаго, небо возвестило; а сегодня и само чувственное солнце Ты скрылъ, и навелъ ночь среди дня, устыжающую нечестивцевъ (Матф. 27, 35). Тамъ звезда послала персіянъ, преклонившихъ колена предъ Тобою; а здесь страхъ передъ богоубійцами знаемыхъ и друзей Твоихъ далеко удаляетъ отъ Тебя. Тамъ — приношеніе даровъ и поклоненіе; а здесь — разделеніе ризъ и издевательство и венецъ глумленій (Матф. 27, 35. 39–44). Іудеи, которые раньше требовали знаменіе съ неба (Матф. 12, 38; 16, 1), пусть увидятъ теперь солнце померкшее и скрывающее светъ отъ достойныхъ мрака. Ныне и этотъ храмъ, по іудейскому обычаю, оплакиваетъ Тебя. Потому что какъ Іудеи, если слышали что кто богохульствуетъ, въ возмущеніи разрывали свои одежды; такъ и этотъ храмъ, какъ одежду, разрываетъ свою завесу (Матф. 27, 51), видя Тебя терпящимъ зло отъ богоборцевъ. Страдаетъ и земля, волнуясь землетрясеніемъ, выразительно выражая скорбь о Твоемъ страданіи (Матф. 27, 51). Но где же множество пяти тысячь мужей, которыхъ, совершивъ чудо, Ты насытилъ (Матф. 14, 18–21)? Да, только Іосифъ смело дерзнулъ обратиться къ Пилату и просить отъ него Твое тело, дабы оно не осталось непогребеннымъ (Марк. 15, 43–46). Где сонмы немощныхъ, которыхъ Ты исцелялъ отъ различныхъ болезней? Или где те, которыхъ Ты воскресилъ изъ ада? Только Никодимъ вынулъ гвозди изъ Твоихъ рукъ и изъ ногъ Твоихъ, и всего Тебя снявъ съ древа, горестно вложилъ въ Мои объятія, которыя Тебя и раньше, когда Ты былъ Дитя, съ радостью носили. И эти Мои руки, которыя служили Тебе, когда Ты былъ Ребенкомъ, и ныне служатъ Твоему погребенію. О, какое горестное погребеніе! Ты, Который даровалъ жизнь умершимъ, передъ Моими очами лежишь мертвый. Некогда послуживъ Тебе младенческими пеленами, Я ныне забочусь о Твоихъ погребальныхъ пеленахъ. Некогда Я умывала Тебя теплой водой, а ныне обмываю еще более теплыми слезами. Материнскими руками Я Тебя поддерживаю, но бездыханнаго и лежащаго по образу мертвыхъ. Ты тогда покрывалъ Мое лицо Своими сладчайшими поцелуями. Тогда Я могла считать Себя счастливой темъ, что чудеснымъ образомъ Я явилась Родительницей Моего Создателя. А теперь, въ свою очередь, Я могу считать Себя несчастнейшей оттого, что хороню Сына Моего. Тогда въ рожденіи Тебя Я избежала болезней, а ныне въ Твоемъ погребеніи Меня объяли болезни. Тогда по–младенчески Ты часто бывало засыпалъ на Моей груди, а ныне, какъ умершій, покоишься сномъ на той же груди. Я ублажаю Симеона, пріявшаго Тебя въ храме изъ Моихъ рукъ въ свои (Лук. 2, 25–28 и сл.). И въ то время, какъ пророки пророчествовали о вещахъ приносящихъ радость и говорящихъ о Моей славе, онъ единственный предсказалъ Мне сумрачныя вещи, связанныя съ печалью (Лук. 2, 34–35). О, какъ Ты подвергъ Себя оплеваніямъ, Ты, Который Своимъ плюновеніемъ отверзалъ очи слепыхъ (Марк. 8, 23; Іоан. 9, 1–7)? Какъ Ты стерпелъ заушенія? Ты, Который бичемъ ударялъ торгашей священныхъ предметовъ и изгналъ ихъ изъ пределовъ храма (Іоан. 2, 14–16)? Какъ Ты подъялъ поносную смерть, о, безгрешный Сыне? Твои руки и Твои Ноги были пронзены, но гвозди Я чувствовала простирающими боль въ самую Мою душу. Ты былъ пронзенъ въ ребра (Іоан. 19, 34), но и Мое сердце было тогда пронзено вместе съ Тобою; вместе съ погребеніемъ Твоимъ отдаю Себя гробу. О, что Мне жизнь, когда Тебя нетъ со Мною, о, Творецъ Мой и возлюбленнейшій Сынъ!

Но где сонмъ учениковъ, чтобы вместе со Мною, скорбящей, восплакать? Пораженъ былъ Пастырь и овцы разсеялись (Матф. 26, 31). Голова спитъ, и руки и ноги пребываютъ безъ деятельности! И другіе умирающіе склоняютъ головы, но это происходитъ тогда, когда сначала уйдетъ духъ человека; Ты же, наоборотъ, сначала склонилъ голову, затемъ велевъ смерти придти, предалъ Твой духъ (Іоан. 19, 30). И колени Твои не были перебиты, потому что и въ древности у приносимаго въ жертву агнца никакая кость не была переломлена (Іоан. 19, 36; Исх. 12, 46). Покланяясь Страстямъ Твоимъ, Я съ благоговеніемъ лобызаю Твое Тело. Я принимаю воду, истекшую изъ Твоего пронзеннаго ребра (Іоан. 19, 34), которой означается для меня баня пакибытія (возрожденія) (Тит. 3, 5). Я принимаю также и кровь Твою, истекшую вместе съ нею, въ силу которой и въ силу тайны, изображается крещеніе; которая своимъ окропленіемъ освятила Благоразумнаго Разбойника и самого крестившагося темъ крещеніемъ, которое приключилось Тебе (Марк. 10, 38). О, горькое оное вкушеніе отъ древа (познанія добра и зла) (Быт. 3 гл.), которое привело къ тому, что сущіе отъ земли возвратились въ землю. Но Ты же не отъ земли былъ созданъ не изъ глины былъ сотворенъ, ни совершилъ греха преступленія (Божіей заповеди). Потому что Ты — Самъ Создатель, Самъ — Творецъ; Самъ — Установившій законъ для твари. И что общаго между Тобою и смертью? Какое можетъ быть сочетаніе между гробомъ и Самой Жизнью? Что есть средняго между престоломъ на небесахъ, и гробомъ на земле? Тамъ Ты возседаешь вместе съ Отцемъ (Марк. 16, 19; Кол. 3, 1), а здесь погребаемъ бываешь вместе съ сотворенными. За добро Тебе воздалъ зломъ сей родъ прелюбодейный (Матф. 12, 39; 16, 4; Марк. 8, 38). Ныне Жемчужина повержена предъ свиньями (Матф. 7, 6). Ныне Святыня предоставлена псамъ (Матф. 7, 6). Ныне древо влагается въ Божественный Хлебъ (Іер. 11, 19). О, неистовство сребролюбія, которымъ заболелъ Іуда: ибо не серебренники онъ пріобрелъ, a — человеконенавистничество. И если онъ любилъ деньги, то зачемъ же пришелъ къ Ублажающему бедныхъ (Матф. 5, 3; Лук. 6, 20; 16, 20 и сл.)? И зачемъ, представляется, смешалъ въ одно те положенія, которыя не смешиваются? О, неизреченная икономія Твоя, Владыко [3]! Кто достойно воспоетъ Тебя какъ Бога? Кто какъ Мертваго подобающе оплачетъ? Но созижди въ теченіе трехъ дней — какъ Ты сказалъ — Храмъ Твой, который разорилъ (Іоан. 2, 19–22). И поелику Я не могу принести Тебе ни достойныхъ воспеваній, ни подобающихъ надгробныхъ сетованій, то пусть во главе Моихъ словъ стоитъ следующее: величаю дела Твоя, потому что въ премудрости Ты творишь все (Пс. 103, 24). (S. Mariae Planctus. Migne. Patrologiae Graecae tomus 114 col. 209–217).

Печатается по изданiю: Мудрейшаго и ученнейшаго Симеона Логофета Метафраста, Слово на Плачъ Пресвятыя Богородицы, когда Она объяла, принявъ со креста, Честное Тело Господа нашего Іисуса Христа. // Церковно–богословско–философскій ежегодникъ «Православный путь», приложенiе къ журналу «Православная Русь» за 2001 годъ. — Джорданвиллъ, 2001. — С. 5–14.

Житие Святого Григория Великого

Римский папа Григорий I Великий (в православной традиции — Двоеслов), один из немногих епископов Рима, почитаемых церквами и Востока и Запада, родился около 540 г. в Риме, скончался 12 марта 604 г. Происходил из знатного рода Анициев, давшего христианству двух пап, основателя западно–европейского монашества св. Бенедикта Нурсийского (приходился родственником по боковой линии) и многих других подвижников благочестия. Получил хорошее для того времени традиционное классическое образование; находясь на муниципальной службе в должности префекта Рима, хорошо изучил римское право, нормами которого руководствовался и далее в своей деятельности на посту римского понтифика. В 579–585 гг. выполнял функции папского представителя при императорском дворе в Константинополе. По смерти папы Пелагия II осенью 590 г. был избран жителями Вечного города на пост епископа, который и занимал до самой смерти. Всячески поддерживал распространение и укрепление монашества, организовывавшегося по бенедиктинскому уставу; основал на свои средства 7 монастырей. Как богослов прославился уже при жизни составлением толкований на книгу Иова, названную им «Моралии», «Гомилий на Иезекииля», «Гомилий на Евангелия», а также книгой «Пастырское правило», ставшей основой для жизни и пастырской деятельности любого священника церквей Западной Европы.