С запутанным клубком - Пирс Энтони - Страница 1

Пирс Энтони. С запутанным клубком

— Piers Anthony. With a Tangled Skein (1985) («Incarnations of Immortality» #3). Пер. — В.Гольдич, И.Оганесова.

Изд. «Полярис», 1997 («Миры Пирса Энтони»).

OCR & spellcheck by HarryFan, 20 December 2001

—

1. ХОРОШЕНЬКИЙ МАЛЬЧИК

У Ниобы, самой красивой женщины своего поколения, были волосы цвета гречишного меда, глаза словно небо туманного летнего утра и фигура, которую легче представить, чем описать. Однако и у нее имелись незначительные недостатки, например властная натура, воспитанная умением использовать свою красоту для того, чтобы всегда добиваться желаемого.

— Но, отец! — мягко запротестовала Ниоба. — Седрику Кафтану шестнадцать лет, а мне двадцать один! Я никак не могу стать его женой!

Старый Шон успокаивающе поднял руку:

— Некоторые реки труднее перейти, чем другие, иные лодки кажутся совсем маленькими. Для Ирландии и всего мира наступили нелегкие времена, дочь моя. Седрик из прекрасной семьи фермеров и ученых, а они заботятся о своих отпрысках. Его возраст не имеет значения.

— Не имеет значения! — фыркнула Ниоба. — Да он же еще ребенок! Отец, ты неправильно поступаешь со мной, заставляя выйти замуж за мальчишку!

Шон сжал зубы. Для него была характерна властность патриарха, однако отец Ниобы предпочитал жить со всеми в гармонии.

— Дочь моя, я не сделал тебе ничего плохого. Седрик действительно молод, но он растет. Когда меня не станет, он будет достоин тебя.

— Пусть он будет достоин какого-нибудь маленького ничтожества одного с ним возраста! Я отказываюсь смириться с таким неуважением!

Глаза девушки засверкали от гнева, их свет стал таким интенсивным, точно небосвод в полдень.

Шон печально покачал головой, не равнодушный к обаянию дочери:

— Ниоба, ты самая красивая девушка в графстве, великолепно умеешь ткать, но, наверное, самая упрямая! Дважды ты уже отклоняла прекрасные предложения, и я проявил слабость, соглашаясь с тобой. Ты становишься неприлично старой для девушки.

Это потрясло Ниобу, однако она не сдавалась.

— Ну да! Толстый старый денежный мешок и уродливый аристократ! И ты называешь их хорошей партией?

— Над богатством не следует смеяться, как и над высоким происхождением. Ты вела бы очень приятную жизнь или благородную. Таких женихов не просто найти.

— Почему я не могу выйти за красивого, зрелого мужчину примерно двадцати пяти лет? — резко спросила Ниоба. — Зачем навязывать мне ребенка, который наверняка не способен отличить собственного носа от…

Взгляд Шона остановил Ниобу прежде, чем она успела зайти слишком далеко. Девушка могла противиться отцу лишь до определенного предела, как бы мягко он с ней ни разговаривал.

— Война отняла у нас всех достойных мужчин. Я не отдам тебя замуж за крестьянина! Ты не станешь женой человека, имеющего низкое социальное положение. Седрик из хорошей семьи и достаточно богат, благодаря полученному наследству, и…

— И он растет, — с возмущением закончила Ниоба. — А во мне начинает расти отвращение к одной только мысли о браке с ним! Я не стану выходить замуж за ребенка, и делу конец.

Но дело на этом, само собой, не закончилось. Шон твердо стоял на своем. Ниоба ярилась, умоляла и плакала — все напрасно. Она прекрасно умела плакать, потому что ее имя означает «слезы», но отец оставался глух к ее мольбам. Он решил, что брак должен быть заключен.

Так оно и случилось. Состоялась помолвка, потом свадьба — в начале лета, когда у жениха закончились занятия в школе. Все в соответствии с законом, однако Ниоба ничего не замечала: она была слишком раздосадована тем, что ей пришлось выйти замуж за такого молодого человека. Она даже не смотрела на жениха. Когда церемония завершилась, у него хватило ума даже не пытаться ее поцеловать.

В конце концов они оказались в коттедже, который достался Седрику по наследству. Дом стоял на большой поляне, недалеко от болота — довольно приятное место днем для тех, кто любит дикую природу, но жутковатое по ночам. Видимо, выбор пал на этот коттедж не случайно: предполагалось, что после наступления темноты новобрачным ничего не останется, как проводить время вместе. Прекрасная основа для возникновения романтического настроения.

Однако Ниоба легко противостояла подобным настроениям. Она заворачивала свое прелестное тело в роскошное стеганое одеяло — свадебный подарок — и отправлялась спать. Юный Седрик устраивался подле камина, откуда тянуло теплом догорающих дров. И по мере того как холод ночи становился все сильнее, каждый из них застывал в неподвижности на своем месте.

Так они провели первую брачную ночь, женщина и мальчик, в молчаливой изоляции. Утром Седрик встал, поворошил золу в камине и вышел облегчиться и принести дров. Ниоба проснулась от ударов топора — ее муж колол дрова. Эти звуки обрадовали ее, поскольку утренний воздух был достаточно холодным; теперь в комнате станет тепло.

А станет ли на самом деле? Ниоба вспомнила, что вчера камин так по-настоящему и не нагрел воздух в доме. Хорошая печка дает в шесть раз больше тепла при сжигании такого же количества дров. Здесь есть печка; Ниоба решила, что займется ею. Возможно, она и не гений, но Ниоба умела быть практичной, когда ей того хотелось. Кроме того, у нее должны быть теплые руки, чтобы успешно управлять ткацким станком.

Девушка надела жакет поверх ночной рубашки и направилась в туалет во дворе. Рядом с деревянным сиденьем она нашла старый, наполовину использованный каталог и ведро с золой. Прежде чем использовать очередную страничку, ее можно прочитать или просто посмотреть картинки. Тело очищается, а разум не остается без работы. Золу насыпают сверху, чтобы отбить неприятный запах — в камине всегда найдется новая порция. А потом получится отличный компост, который можно использовать в саду. Старомодная система, но хорошая: ничто не пропадает зря. И все же Ниоба предпочла бы современный городской туалет.

Через некоторое время, дрожа от холода, она вышла на воздух и остановилась посмотреть, как работает Седрик. Ему совсем не было холодно: работая, юноша согрелся, и Ниобе пришлось признать, что у него здорово получается; он ставил каждое полено на подставку и одним четким ударом топора раскалывал его на две части. Седрик был мальчиком — но уже большим мальчиком, и когда он взмахивал топором, Ниоба видела, что тело у него мускулистое и сильное. С каждым новым ударом светлые волосы, словно ореолом, окружали голову. Ниоба заметила, как сжимаются его челюсти. Действительно, хорошенький мальчик!

Седрик увидел Ниобу и остановился.

— Вы замерзли, мисс Ниоба, — сказал он с сильным провинциальным акцентом, который, как и формы Ниобы, легче вообразить, чем описать. — Вот, возьмите мою куртку, пока я буду переносить дрова в дом. Мне все равно жарко.

— Не называй меня мисс, — запротестовала она. — В конце концов, я твоя жена.

Ей совсем не хотелось это признавать, но отрицать сей факт не было никакой возможности. Замужество есть замужество.

Седрик удивился и немного помолчал.

— Конечно. Вы правы. Но знаете, мадам, мне совсем не хотелось так жениться; я ведь еще даже школу не закончил.

Могла бы и сама догадаться!

— Знаешь, это тоже не я придумала, — сказала Ниоба. — Во всяком случае, не…

— Не за невежественного ребенка! — закончил за нее Седрик с грустной усмешкой. — А теперь возьмите куртку, а то вы совсем замерзнете, мисс… о, мадам. — Он подошел к ней, протягивая куртку.

— Одну минутку, — промолвила Ниоба, полная решимости отстоять свою независимость даже в этом вопросе. — Такое впечатление, что ты чувствуешь себя гораздо лучше, чем я. Дай мне топор.

— Это никак не женская есть работа, мадам! Я буду рубить дрова.

— Просто: это не женская работа, — поправила Ниоба, раздраженная неправильным построением речи.