На коне бледном - Пирс Энтони - Страница 65

— Вот только где ее искать? — спросил Зейн. — Ясно, что ни в Аду, ни на Небесах Молли быть не может.

— Она не зафиксирована, — пояснила Судьба, — хотя большинство ее друзей в Аду. Когда Молли умерла, то не пожелала их покинуть, однако для Преисподней она слишком хороша. Так что пока просто бродит по улицам. Наверное, со временем устанет и позволит себе подняться на Небеса, а пока она способна беспрепятственно спускаться в Ад.

— Мы ничего не в силах с ней поделать, — пробурчал Сатана.

— Но и запретить ей приходить вы тоже не можете, — констатировал Зейн.

— Из-за ее верности вашим заключенным. Пусть она идет со мной.

— Сейчас я ее доставлю, — сказала Судьба, пряча улыбку.

Дым вокруг Сатаны сгустился, однако он по-прежнему молчал.

Тут появился призрак.

— Ты опять собрался посмотреть окрестности, Смерть? А где же та, кому назначено свидание?

— Луна никогда не увидит Ада, — отрезал Зейн. — Сатана пытался уговорить меня забрать ее душу, но если она умрет, то отправится на Небеса. Если же его план не сработает, может быть, он оставит ее в покое.

Молли мрачно глянула на Князя Зла.

— Когда весь Ад вымерзнет, — буркнула она.

Сатана устало улыбнулся — ему много раз доводилось слышать эту фразу.

— Приспешники Лукавого вмешиваются в земные дела, заставляют правителей вводить законы, способствующие производству оружия и спиртного, потому что пьяный водитель, да и просто недовольный человек в горячке может не только сам угодить до срока в Ад, но и утянуть за собой других.

— О, совсем наоборот! — воскликнул Сатана. — Я старался провести в законодательном плане запрет на такие антиобщественные вещи, как порнография и азартные игры…

— Лишь затем, чтобы полиция рылась в книжных магазинах и охотилась на картежников, вместо того чтобы заниматься уличными преступниками. Тебе совершенно ни к чему, чтобы люди читали и развлекались, сидя дома. Тебе надо, чтобы люди шатались по улицам и там, усталые и терзаемые страстями, творили настоящее зло.

Зейн подумал, что у Молли, которая погибла на улице совсем молодой, свои счеты с Сатаной.

— Проводишь меня в Ад, Молли? Ты могла бы зайти проведать друзей…

— С радостью, Смерть, — просияла Молли. — Его Законность всякий раз учиняет жуткую бумажную волокиту, когда я прихожу повидаться с друзьями. Может, на этот раз не станет…

— Что ж, тогда пошли, — злобно бросил Сатана.

Он двинулся вперед и толкнул телеэкран со своей стороны. Экран распахнулся, словно стеклянная дверь.

— Прошу в гостиную.

Молли протянула Зейну руку:

— Просто выйди из тела. Смерть. Сейчас ты сам себе клиент.

Зейн с сомнением взял ее за руку. Ощущения были забавными — словно рождаешься заново. Зейн поднялся и, обернувшись, увидел себя, сидящего в кресле, будто спящего или мертвого. Душа покинула тело.

— Сперва чувствуешь себя странно, — успокоила его Молли. — Лет через десять привыкаешь. Пойдем, — и потащила его к телевизору.

Они разом шагнули внутрь без всякого труда. Души сами по себе легко меняли форму, хотя ни тонким, ни полупрозрачным, как души, которые он держал в руках, Зейн себя не чувствовал. Сам себе он казался вполне нормальным.

Они очутились в помещении, напоминающем котельную. Вокруг полыхали раскрытые топки. Дым ходил волнами, не давая ничего разглядеть. Воздух обжигал.

— Добро пожаловать в Ад, Смерть, — сказал Сатана, протягивая руку. Рука была красной и чешуйчатой, с длинными когтями.

Зейн поколебался, потом шагнул вперед и пожал руку. Здесь надо держаться как можно вежливее.

Рука была горячей, но не обжигала.

— Никогда не видели ничего подобного? — оживленно заговорил Князь Зла. Вблизи его удалось разглядеть получше. Рога были больше, чем сперва показались, и блестели, словно отполированные. Во рту сияли клыки, а волосы были подобны языкам пламени. — Проклятые души направляются в отопительный центр Ада, где и трудятся, искупая грехи.

Зейн осмотрелся. Люди с лопатами кидали уголь в топку. Жар был ужасен — от полного сгорания тела защищали только асбестовые фартуки. Зейн знал, что души почти не содержат вещества, но, поскольку он сейчас сам был душой, они казались ему вполне материальными.

— Зачем? — спросил он. — Я понимаю. Ад надо отапливать, но подачу угля вполне можно было сделать автоматической.

— Здесь находятся души тех, кто злоупотреблял служебным положением, — пояснил Сатана. — В свое время они занимали ответственные посты в промышленности, в строительных компаниях и так далее. Вместо того чтобы заботиться об удобстве потребителей, они использовали своих клиентов, отказываясь от модернизации, даже зная, что в итоге страдают люди. Теперь они искупают грехи, трудясь в тех самых примитивных условиях, которые навязывали другим.

Зейн внимательно изучил работающих. В его квартире на Земле — он тогда еще не был Смертью — зимой иногда стоял жуткий холод. Зейн подозревал, что хозяин квартиры получал немалую выгоду, экономя на топливе. Теперь он мог оценить, как разумно Сатана все устроил.

— Как же они искупают грехи? Нужно накидывать точное количество тонн угля, так, что ли? Сколько это продолжается, и что происходит с тем, кто уже расплатился с долгами?

— Великолепный вопрос! — Сатана весь засиял в невероятном оживлении. — Епитимья накладывается строго индивидуально. Грубо говоря, каждая душа должна испить до конца все то страдание, что причинила кому-либо в течение жизни — до тех пор она трудится. Это требует времени. Само собой, есть и неисправимые души. Учитывается ведь не только работа, но и позиция, точка зрения. Душа должна искренне раскаяться в содеянном зле. Любая душа со временем может очиститься и стать готовой к отправлению на Небеса.

— Значит, души не вечно пребывают в Аду? — Зейн очень удивился.

— Нет, конечно! — снова рассыпался смехом Сатана. — Ад — всего лишь организация, своего рода исправительная колония для тех душ, что слишком черны для Чистилища. Злобу или безразличие невозможно вылечить мягкостью. А здесь у нас есть специальные механизмы, способные выпрямить самые искореженные души. Уверяю вас, со временем любая душа готова отправиться на Небеса — она становится достаточно добра. Я профессионал и не выпущу никого до времени! — Лицо Сатаны при этом имело дьявольски благородный вид.

А ведь его считают падшим ангелом, подумалось Зейну. Возможно, что-то ангельское в нем осталось.

— А как насчет ошибок в канцелярии? Возможны ведь невольные промашки.

— О нет, только не под моим началом. Даю абсолютную гарантию: ни одна неправедная душа отсюда не выйдет.

Все это время Молли где-то лазила. Теперь она вернулась к Зейну.

— Из здешних я никого не знаю. Пошли, заглянем к ирландцам.

Но Сатана уже повел их в другие края. Он распахнул дверь, и перед посетителями открылась сумрачная и туманная местность, где было полно людей в лохмотьях. Мужчины, женщины, дети всех рас и народов бродили по бесплодной равнине.

— Расточители, — объяснил Сатана. — Выбрасывали хорошую пищу, зная, что в мире полно голодных. Теперь голодают сами. Те, что проматывали деньги, теперь владеют лишь тем, что находят на улице — что выбросили другие. Те, что портили одежду ради легкомысленной моды, теперь ценят свои обноски куда больше, чем все свои прежние дорогостоящие одеяния. Все, что они промотали в жизни, им надлежит сейчас сберечь. А запасы у них тут более чем скудные.

Картина произвела на Зейна сильное впечатление. Когда-то, вспомнилось ему, в общественном туалете — не магическом, он не доверял магической санитарии, как некоторые не доверяют модным теперь куклам вуду — он подошел к ящику с туалетной бумагой и буквально взвыл от боли в заднем проходе, глядя, как незнакомый человек впереди сгреб последние три листика и выбросил их, не использовав. Зейн так и вскипел, глядя на бездушного расточителя, однако промолчал: человек был крупного телосложения и агрессивно настроен. Теперь же Зейн испытал словно бы мстительную радость