Искатель искомого ( Цель только одна – вопрос) - Пирс Энтони - Страница 11

Но девушка меня заметила.

— Помоги Гортензии! — крикнула она, указывая на единорога.

Как видите, нападки начались сразу же.

Десятилетнее терпение и еще полтерпения впридачу приучили меня к послушанию. Я приблизился к единорогу. Это была кобыла, явно сломавшая переднюю ногу. Рог ее был весь в крови. Я заколебался, зная, что раненое животное опаснее здорового. Однако в глазах его я увидел боль, а не угрозу. Животное надеялось, что я смогу помочь ему.

А я мог. Еще подходя к поляне, я приметил на обочине заросли костоправа.

— Сейчас вернусь, — сказал я и кинулся прочь.

Добежав до поворота, я достал из заплечного мешка холстину и, найдя подходящее растение, начал выкапывать его палкой. С осторожностью, приобретенной еще на тиковых плантациях, извлек корни вместе с землей и, обернув холстиной, положил в мешок.

Возвращаться пришлось помедленней. В отличие от других растений костоправ плохо переносит тряску.

Я снова оказался на поляне. Единорог лежал тихо, голова его покоилась на коленях девушки.

— О! Я уж думала, ты не вернешься!

— Я бегал за этой травой, — объяснил я, и обратил внимание, что пациентов у меня двое. У единорога сломана нога, а у девушки, кажется, вывихнута лодыжка — заметна была опухоль.

— Ты смыслишь что-нибудь во врачевании? — спросила она.

— Немного. Но думаю, что эта трава поможет. — Вообще-то я был уверен в этом, просто девушка с единорогом вселяла в меня некую робость.

— Простая трава? — вскричала она. — Да ее на зубок Гортензии не хватит!

— Ее не едят! — встревоженно возразил я. — Это костоправ.

— А что это такое?

— Магическая трава, кости сращивает. Давай посадим ее, а дальше она сама справится. — Я почувствовал себя уверенней, сообщая то, чего она не знала.

С помощью той же палки я выкопал лунку рядом со сломанной ногой благородного животного. Затем посадил в ямку костоправ и уплотнил землю.

— Теперь, если позволено будет прикоснуться к ноге... — сказал я, осторожно берясь за сломанную конечность единорога. Животное не отпрянуло, стерпело боль, и мне удалось медленно переложить ногу поближе к пучку травы.

Немедленно листья костоправа затрепетали, стебельки зашевелились и обвили место перелома. Потом они вдруг стиснули ногу, и что-то глухо треснуло. Единорог издал болезненное ржанье и взбрыкнул.

— Что случилось? — вскричала девушка.

— Кость стала на место, — объяснил я. — Такова магия этой травы.

Девушка уставилась на исцеленную ногу животного.

— В самом деле! — выдохнула она. — Она здорова!

— Не совсем. Но через пару дней кость срастется окончательно, если мне удастся найти нужные травы. Во всяком случае, ноге животного требуется отдых.

— Гортензия не животное! — резко сказала девушка. — Она единорог.

У меня не было привычки спорить с девушками.

— Единорог, — согласился я.

— Эта трава... Как ты думаешь, она сможет излечить мою лодыжку?

Я пожал плечами.

— Сможет, если у тебя в самом деле перелом.

Девушка вытянула ногу. Я помог ей положить лодыжку в траву, и стебельки тут же оплели опухоль. Нога была, грязная, в синяках, и все же очень красивая.

— А это больно? — спохватилась девушка. Руки и лицо у нее тоже были очень грязны — видимо, ударила лицом в грязь.

— Это быстро, — успокоил я.

— Тогда подержи меня.

По причине отсутствия опыта держал я ее весьма неловко. Просто встал на колени и взял ее под мышки. Она уткнула мне голову в грудь и обхватила меня руками.

Растение напряглось. Затем послышался щелчок.

— О! — выдохнула девушка, больно впиваясь в меня пальцами.

— Готово, — сказал я. — Скорее всего, это была трещина. Только старайся теперь ходить поменьше.

— Теперь уже полегче, — сказала она, подняв голову с моего плеча и утирая слезы тыльной стороной ладони. — Но ходить все равно придется — не голодать же мне!

— Еду я тебе принесу, — сказал я без всякого к тому повода. — Съестное я искать умею.

— О, правда умеешь? — восхитилась она, и я ощутил блаженство, хотя повода к этому опять-таки не было ни малейшего.

Я пошел поискать для девушки чего-нибудь вкусненького. Мне повезло набрести на хлебное дерево и на заросли молочая. Набравши булок, молока и чая, я вернулся на поляну.

Единорог оправился настолько, что уже щипал траву, передвигаясь на трех ногах. Девушка сидела, прислонясь спиной к железному дереву, и пыталась привести себя в порядок. У нее были каштановые волосы, карие глаза, тонкая талия и полные бедра. Под юбкой она носила шорты, но даже это не портило красоту ее ног. С виду она была старше меня на пару лет, но казалось, что на все пять.

Я разложил снедь на траве.

— О-о, чудесно! — воскликнула она в восторге. — Какая прелесть!

Я уставился на нее, как дурак, и ничего не ответил.

— Присаживайся, — предложила она. — Мы должны все это съесть, чтобы ничего не испортилось.

И опять я был рад подчиниться.

Она приступила к трапезе. Все девушки владеют удивительным искусством есть и болтать одновременно.

— Мы еще до сих пор не познакомились, — говорила она, жуя булку. — Меня зовут Мари-Анна. У меня талант вызывать копытных и наделять их разумом. А как зовут тебя и какой у тебя талант?

— Зовут Хамфри. Я... Нет у меня никакого таланта.

— Ты хочешь сказать, что он у тебя еще не проявился?

— Да, наверное. — Нигде не сказано, что каждый должен иметь талант, но большинство полагает иначе, поэтому я чувствовал себя несколько неловко.

— Ничего, проявится со временем. Мне пятнадцать лет. А тебе?

Я изумленно уставился на нее.

— Так мало?

— Ну да. А тебе?

— Мне... Да мне тоже пятнадцать.

Теперь уже она уставилась на меня.

— Так много?

— Ну да, — хмуро сказал я. На лице ее было написано недоверие.

— Ты что, гном?

— Да нет, я человек. Просто похож на гнома.

— О, извини, — сказала она без тени смущения. Кажется, она все-таки сомневалась, что я говорю правду. Потом огляделась и спросила: — Нет ли здесь какой-нибудь воды поблизости? Я имею в виду, озера или речки, чтобы помыться. Ты в грязи, а я и подавно.

— Мне тут попадалась речка по дороге. Но не собираешься же ты мыться вместе со мной!