И навсегда - Пирс Энтони - Страница 44

Паук проскочил сквозь стену Жилища, и Орлин, словно марионетка на веревочке, последовала за ним. Она не почувствовала ни рывка, ни головокружения, всего лишь резко изменилось все вокруг, когда они зависли над огромным гобеленом в соседней комнате. Гобелен был сплетен из множества ослепительно ярких нитей, каждая шла своим путем, никоим образом не связанным с общим рисунком. И тем не менее в результате возникала поражающая целостностью картина, великолепная в своем многообразии и глубине.

— Это Гобелен Жизни, — пояснила Лахесис. — Мы собираемся найти несколько определенных нитей, каждая из них представляет жизнь одного смертного.

Они спустились вниз — но, вместо того чтобы приземлиться прямо на Гобелен, приблизились к нему, и тот начал расти, увеличиваться в размерах. Рисунок стал четче.

Потрясенная увиденным, Орлин на мгновение забыла о своих проблемах.

— Могу ли я спросить… в чем заключается срочное дело, которым вы сейчас занимаетесь? Мне казалось, Судьба контролирует участь всего, что существует на Земле, а значит, уж у нее-то трудностей быть не должно.

— Правильно и неправильно одновременно. Мы имеем дело с жизнями смертных, но действуем внутри определенного свода законов, чрезвычайно ограничивающего нашу свободу. Кроме того, нам приходится соблюдать осторожность и следить за взаимодействием нитей Гобелена; если, например, мы бездумно уберем одну нить, это может повлиять на другие, что в свою очередь скажется на следующих… В конце концов пострадает большая часть рисунка, и тогда нам придется вносить в него серьезные изменения. К тому же в наши дела нередко вмешивается Сатана. Временами мы совершаем ошибки — ты тому яркий пример. Впрочем, срочное дело, которым мы сейчас занимаемся, совсем другого плана. Атропос решила уйти в отставку.

— Ваша… один из трех составных компонентов Судьбы? — удивилась Орлин.

— Самый старший аспект. Да. Она перерезает нити жизни. — На месте Лахесис появилась Атропос, полная пожилая негритянка.

— Выполняя работу Судьбы, мы никогда не заводим себе фаворитов, — подхватила Атропос. — Хотя наблюдаем за теми, кто нам близок. Лахесис отказалась присматривать за тобой, но я по-другому к этому отношусь и следила за своими друзьями. Неожиданно одна моя подруга попала в беду из-за имеющей к ней отдаленное отношение нити, которую я перерезала — так что я чувствую себя виноватой. Я Судьба, и этические принципы не позволяют мне вмешаться и помочь, но я могу уйти в отставку и поступать, как пожелаю, став смертной. Именно такое решение я и приняла. И потому нам нужно найти для меня замену. Все произошло очень быстро, и я не успела подыскать себе преемницу, но, если я протяну до конца сегодняшнего дня, будет уже слишком поздно, и я не смогу ничего для своей подруги сделать. Вот почему мы так спешим.

Орлин начала понимать, что даже у могущественных инкарнаций жизнь полна проблем. Растут возможности, и растет ответственность, а сложные обязанности, которые им приходится выполнять, иногда ставят их в чрезвычайно затруднительное положение.

Гобелен Жизни приближался. Теперь отдельные нити стали похожими на толстые канаты, протянувшиеся до самого горизонта (хотя тут и не было никакого горизонта), иногда они чуть касались соседних, а временами в одиночестве устремлялись вперед. С расстояния картина казалась плоской, но сейчас Орлин увидела, что она трехмерная, нити расположены слоями, а само плетение поражает своей сложностью.

— Может быть, Джоли кого-нибудь предложит, — осмелилась вмешаться Орлин. — Она ведь наблюдает за кандидатами на роль инкарнаций.

— Знаешь какую-нибудь умную бабульку, которая согласилась бы покинуть царство смертных? — спросила Атропос.

— Нет, — ответила Джоли. — Мои все молодые.

— Нет, — повторила за ней Орлин.

— Вообще-то у нас есть парочка вариантов, — сказала Атропос. — Одна женщина обладает огромным жизненным опытом и, на наш взгляд, отлично справится с ролью Атропос — если, конечно, согласится. Мы собираемся ее сейчас спросить.

Они проникли в Гобелен Жизни и поплыли между толстыми канатами, сосредоточившись на том, что уходил далеко назад. На протяжении всего пути он плотно переплетался с несколькими другими, но все они рано или поздно обрывались, и дальше он шел в одиночестве.

Они подлетели прямо к нему. Картина изменилась: одинокая женщина вязала крючком в темной комнате.

Атропос встала прямо перед ней.

— Могу я с вами поговорить, миссис Форестер? — вежливо спросила она.

— А почему бы и нет? — ответила женщина. — Я не очень хорошо вас вижу, зато слышу отлично. Вы существо сверхъестественное, правда?

— Да. Как вы догадались?

— Потому что вы вошли не через дверь. Я не слышала, как она открылась, и половицы не скрипели. Вы собираетесь забрать меня из мира смертных?

— Может быть, миссис Форестер. Я аспект Судьбы. Я перерезаю нити жизни. Обстоятельства требуют, чтобы я ушла в отставку, и я бы хотела, чтобы вы заняли мое место. Я наблюдала за вами, и мне кажется, вы справитесь с обязанностями Атропос.

— Вы обрываете жизни людей?

— Да, я устанавливаю границы. Конечно, это совсем не простое решение; приходится тратить много времени на то, чтобы определить, в какой момент должна закончиться та или иная жизнь.

— Я почти совсем ничего не вижу и не могу читать и потому не беру в руки книги и не смотрю голо. Неужели вы думаете, что я сумею достаточно хорошо разглядеть жизнь и принять правильное решение, когда ей следует положить конец?

— У вас появится новое тело, — ответила Атропос. — И тогда к вам вернется зрение. Кроме того, вы снова будете совершенно здоровы и неподвластны никакой физической опасности. Вы получите бессмертие — на сколько пожелаете. Однако вы никогда не останетесь в одиночестве, никогда не сможете взять всю полноту ответственности на себя, потому что Атропос — один из трех аспектов Судьбы.

Миссис Форестер некоторое время обдумывала предложение Атропос, а потом подняла голову и сказала:

— Я не хочу.

— Вы знаете, что вам осталось совсем недолго жить? Если вы согласитесь, ваша жизнь существенно продлится, может быть, даже бесконечно.

— Знаю. Пришла моя очередь уйти, и я готова. Вы прервали жизни моего мужа, детей и друзей, я осталась одна. Им всем следовало прожить дольше. Возможно, у вас были на то веские причины — но я не хочу выполнять такую работу, не хочу причинять боль людям. Лучше я закончу свое существование на Земле и воссоединюсь с теми, кого люблю, на Небесах. Я не могу взять на себя роль судьи, не могу выносить приговор другим.

Атропос кивнула:

— Миссис Форестер, я предполагала, что вы именно так и ответите. Я должна вернуться на Землю — я здесь нужна. Я проживу совсем немного в царстве смертных, однако выполню свой долг. Мне казалось, что следует предложить вам стать одним из аспектов Судьбы, поскольку вы опытны и не стремитесь к власти. Судьба действительно принимает решения относительно жизни и смерти людей; этого не избежать, если берешь на себя такие обязанности. Я благодарю вас за время, которое вы мне уделили, и уважаю ваши доводы.

Миссис Форестер снова взялась за вязание.

— Приходите ко мне в гости, когда покончите с делами в Чистилище и станете смертной.

— Я постараюсь. — Атропос покинула комнату миссис Форестер.

Убрав нить, она предалась отчаянию.

— Проклятье! Временами у белых женщин слишком много гордости! Так трудно найти самых лучших, их совершенно не трогает перспектива обрести власть и бессмертие!

Они передвигались между канатами-нитями жизни, направляясь к следующей кандидатуре. Телом снова завладела Лахесис.

— Зачем ты пришла ко мне, Орлин?

— Когда я встретилась с Танатосом, я упросила его сохранить жизнь новорожденному ребенку. Мы отнесли его в больницу. Танатос сказал, вам нужно исправить нить его жизни. Я…

— Я ее уже исправила, добавила новый отрезок, — ответила Лахесис. — Танатос наделен даром сострадания, мне это давно известно. Я разобралась с проблемой, как только она возникла, не вникая особенно в причины, двигавшие Танатосом, поскольку твердо знаю, что они наверняка уважительные.